Юлия Латынина - Промзона Страница 73

Денис ударил его раз десять, а потом встал на колени, шатаясь, и безумным взглядом посмотрел на то, что он наделал. Из-под спины Крамера текла густая томатная лужица. Лицо бандита было изрезано до кости. Из-под волос наюянной паркет серой дрянью вытекал мозг.

Денис некоторое время тупо глядел на весь этот кошмар, а потом машинально обхватил руками лицо. Руки были все в крови.

— О господи, — сказал Денис, — о господи. Он же наверняка с магнитофоном. Гриша тронул его за плечо — Молодец, что не стал стрелять, — сказал Гриша, — весь поселок бы переполошили…

Денис даже не понял, что ему говорят. Он не стал стрелять потому, что забыл, что из пистолета можно стрелять. Он вообще забыл все на свете.

Потом Денис, тяжело шатаясь, встал и пошел в туалет, и там его начало выворачивать наизнанку.

Когда Денис вернулся, Гриша Епишкин сидел на диване в гостиной и нервно курил. Труп Крамера лежал прямо перед ним, и пол-гостиной было забрызгано кровью.

Денис никогда не видал столько крови.

Денис поднялся на второй этаж, распахнул балконную дверь и вышел наружу.

На улице было по-прежнему темно и холодно. Где-то за речкой протяжно мычала корова, и в свежем воздухе стоял какой-то данный металлический запах. Многие после наводнения уверяли, что чувствовали вкус металла на губах:

Денис считал это брехней, а вот сейчас и у него самого запершило в горле.

Гостевой дом, отданный Епишкиным, располагался у самого периметра поселка. В пяти метрах от участка начинался общий забор, опутанный колючей проволокой, а дальше — лес, крутой косогор и река. Эта часть Павлогорска была не затронута наводнением: дома на соседних участках стояли грустно, как воробьи под первым снегом, окруженные ломкими скелетиками декоративных кустов и собранными в пучки прутьями малины. Казалось невероятным, что в двух километрах от этой раннебуржуазной идиллии горят костры и люди в камуфляже копают траншеи.

Группы захвата нигде не было видно. Вообще было странно, как она пробралась сквозь посты. На часах было семь пятнадцать — драка с Крамером заняла не больше полутора минут.

Денис вернулся в гостиную. Гриша стоял у стола, спиной к трупу, и жадно пил минералку. Рубашка его была вся в крови.

Денис сел на диван и стал тупо ждать. Он до сих пор был убежден, что Крамер приехал с ментами, и не понимал только одного — почему штурмовая группа до сих пор не ввалилась внутрь. «В любом случае, — хладнокровно подумал Денис, — мне лучше сознаться, что я заказывал Крамеру Цоя. По карьерным соображениям, Славка об этом не знал.»

Однако штурмовая группа все не прибегала и не прибегала, и тогда Денис опустился на колени и стал сдирать с покойника одежду. Магнитофона нигде не было. Денис перетряхнул окровавленные шмотки еще раз. Потом внимательно осмотрел мобильный Крамера. Чисто.

Больше всего Денису хотелось встать и уйти из дома, но уходить было нельзя. Если Крамера найдут мертвым в служебной квартире начальника службы безопасности Павлогорского ГОКа, то всем будет ясно, что его убили заказчики покушения. А если Крамер бесследно исчезнет, то всегда будет шанс, что он сбежал. И что никакого заказчика не было, а был один озлобленный бандюк, просидевший в тюрьме два года.

Черяга вышел из дома и обошел участок. Никого. Когда Денис вернулся, покойник Крамер уже лежал в ванной. Гриша деловито обрывал с него одежду Тут же, в ванной валялся большой раскрытый чемодан, и Денису с первого взгляда стало ясно, что целиком Крамер в этот чемодан не влезет.

Денис понял, что через час ему надо ехать на совещание к губернатору, и за это время им Крамера надежно не спрятать. А в одиночку с целым Крамером Гриша не управится. Денис сообразил, что им предстоит, и стал зеленый. Гриша внимательно посмотрел на него.

— Иди отсюда, — сказал Гриша, — я сам этим займусь. Вон, кровь замой в гостиной.

Денис стоял молча. Ему хотелось уйти в гостиную. Ему хотелось вообще с громким визгом бросить пистолет и убежать прочь из этого дома. Из транса его вывел телефонный звонок. Денис механически нажал «ответить». Звонил водитель.

— Денис Федорович, — сказал водитель, — вы просили разбудить вас в семь тридцать. И еще звонил помощник губернатора, сказал, что совещание у Анатолия Ефимыча переносится с часа на половину второго.

— Понял, — сказал Денис.

Он оглядел себя и как-то отрешенно подумал, что до совещания еще куча времени, и что хорошо бы перед совещанием перебинтовать плечо и сменить рубашку.

Спустя полтора часа все было кончено. Ванна в гостевом доме сверкала первозданной чистотой, гостиная казалась образцом спокойствия и упорядоченности. В прихожей, у двери в гараж, стояли два чемодана.

Черный представительский «мерседес» с охраной ждал Дениса у ворот дома, и туда же Гриша Епишкин выкатил свой «лендкрузер»: начальнику службы безопасности Павлогорского ГОКа приспичило съездить на охоту.

Денис стоял на коленях в сортире, и его неудержимо выворачивало наизнанку. Гриша, рядом, проверял охотничье ружье.

— Ну слушай, кончай, Дениска. Ты в конце концов — куратор службы безопасности АМК или институтка сопливая?

— Я куратор службы безопасности, — сказал Денис, — я куратор службы безопасности, а не уголовник со стажем. Это не мои обязанности — разделывать людей, как индейку.

На заседание правительства области Денис приехал в час тридцать одну. У здания администрации был разбит палаточный городок. Люди стояли плотной стеной, ожидая приезда Черяги. Плакаты гласили:

«Губернатор, мы с тобой!» «Олигархи, руки прочь от Павлогорского ГОКа!» «Не дадим олигархам утопить весь русский народ!»

Людей снимали две или три телекамеры. В зале собрались все участники совещания: даже губернатор уже сидел на своем привычном месте, и на стене за ним по-прежнему висели президент Путин и патриарх Алексий. Портрет президента переместился в центр и подрос в размерах, и теперь президент Путин осенял губернатора справа, слева и сверху, как нимб.

— Итак, — сказал губернатор, — мы рассматриваем вопрос об аварии на Павлогорском ГОКе. Кто начнет?

Цой поднял голову.

— У меня маленькое предложение к Денису Федоровичу, — сказал Цой, — чтобы он послал своих киллеров на стажировку в НАТО. Авось научатся наносить точечные удары. Потому что убивать меня — занятие более безопасное, чем убивать моих друзей.

Цой почти улыбался. Денис уже знал, что через час после покушения Цой лег спать и мирно проспал три часа.

— У меня тоже предложение, — ответил Денис, — когда вы, Константин Кимович, расправляетесь с надоевшими партнерами, не пытайтесь повесить это на нас.

— Хватит, — сказал губернатор.

— Какое хватит? — заорал Денис, — завтра заседание арбитражного суда!

Они хотят по беспределу зайти на ГОК! Аргументов — никаких, иск предъявлен энергетиками, которые и виновны в аварии! И мы этот иск будем оспаривать в суде высшей инстанции и, разумеется, выиграем! И тут залетает эта штука! И она почему-то не срабатывает в первый раз. А потом над ней колдует служба безопасности Цоя, и она срабатывает, когда ее берет Фаттах!

Губернатор молчал несколько секунд. Он хорошо помнил, о чем вчера говорил ему Фаттах. Но Фаттаха не стало, и у губернатора Орлова не было никого, кого бы он мог противопоставить Цою.

— В аварии, — сказал губернатор, — виноваты не энергетики, а бездумная эксплуатация природных ресурсов области. Потому что вы и ваша компания довели ГОК до ручки. Вы вели себя как временщики, и я, как человек, избранный на этот пост народом, должен сделать все, чтобы вы возместили народу причиненный ему моральный и материальный вред.

— Это Сережа ведет себя как временщик? Когда в пять раз зарплату поднял? Или группа, у которой бандиты в партнерах?

— Я не знаю, у кого в партнерах бандиты, — с усмешкой сказал один из заместителей губернатора, — но я знаю, кого в этой области подозревают по крайней мере в трех убийствах: Леши Панасоника, Мансура и Афанасия Горного. А теперь вот — четвертое. Всеми нами уважаемого Фаттаха Абишевича.

Денис встал и бросил через стол папку в пластиковой обертке.

— Фаттах Олжымбаев, — сказал Денис, — обкрадывал Константина Цоя и спал с его девушкой. Фаттах Олжымбаев регулярно сливал нам информацию о планах Цоя и намеревался соединить все черловские предприятия группы в один холдинг с единственной целью — чтобы кинуть своего хозяина. Я не слышал, чтобы Константин Цой прощал подобное.

Константин Цой раскрыл папку и глядел на ее содержимое несколько секунд.

— У меня нет девушек, — сказал Цой, — у меня есть шлюхи, и когда они мне надоедают, я отдаю их друзьям. Кстати, Денис, хочу поздравить тебя с Настей.

Она вчера заехала ко мне в гостиницу, и у меня давно не было такого интересного вечера.