Колин Харрисон - Убийство со взломом Страница 78

– А мою мотивацию вы понимаете? – позволил себе выпад Питер.

– Я ошибался в отношении вас, – отвечал Маструд, – хоть и не в том, о чем вы думаете. Однако ответ, мой друг, найден. Я твердо убежден теперь, что вам надо в скорейшем времени увидеться с женой. Думаю, что таким образом все разрешится. Повидайтесь с ней и лучше поймете себя, что вам так необходимо и…

Зазвонил другой телефон.

– Минуточку, – сказал Питер, переключаясь. Звонили из приемной мэра. – У меня тут важный звонок.

– Помните, что я говорил? – спросил Маструд.

Питер думал о том, не сидит ли в эту минуту Геллер в кабинете мэра.

– Так помните? – допытывался Маструд.

– Повидать Дженис и вернуть ее.

– Нет, – недовольно возразил Маструд, – формулировал я не совсем так…

Времени для досужей болтовни у Питера больше не было, и он просто прервал разговор с Маструдом, переключив аппарат.

– Да, сэр?

Голос мэра не заставил себя ждать.

– Питер, я звоню вам, чтобы получить сведения о том, как подвигаются дела с расследованием убийства моего племянника. Я просматривал газеты…

Это было прямое распоряжение выдать информацию, звучавшее как вежливая просьба, из которой Питер уяснил себе, что изначальная настойчивость, с какой мэр рекомендовал ему общаться только с ним, но никак не с прочими членами семьи усопшего, означала для него отсутствие всякой возможности прощупать последних на предмет убийства и, попытавшись спровоцировать у них эмоциональный взрыв, получить таким образом какую-то информацию.

– Не забывайте о Джонетте Генри, – наконец выдавил он в ответ.

– Разумеется. Вчера мы поговорили с Биллом Хоскинсом, и я сказал ему, что, помимо газетных статей, мало что знаю о ходе расследования. Мы тут, как вы легко можете себе представить, в запарке – запускаем в действие новую программу борьбы с безработицей, и не было времени позвонить вам раньше.

– Да, но… – начал было Питер.

– И Билл заверил меня, что расследование ваше для данного срока продвинулось вполне успешно и что обвинение против Вэймана Каротерса вырисовывается четко и вызревает отличным образом, – продолжал мэр, говоря о расследовании так, словно было оно каким-то диковинным тропическим фруктом, растущим в неблагоприятных условиях. – Билл говорил также, что, по его сведениям, работа ваша близка к завершению. – В тоне мэра прозвучали нотки раздражения. Возможно, стоял теперь мэр в своем дорогом костюме, стоял, теребя часы на руке, и поглядывал на Чарли Геллера. – Я так понимаю, что в деле не обнаружено ни новых подозреваемых, ни новых поворотов. Я думал, что предоставленная мною информация полностью удовлетворяет вас, вы меня понимаете? Поэтому, когда сегодня утром я нахожу в газете…

– Для меня до сих пор существуют некоторые вещи, которые…

– Простите, сейчас я говорю! Я полагаю, конечно, что эта маленькая статейка не более чем журналистский домысел. Но должен сказать, что когда утром мы разговаривали об этом с сестрой, она…

– Господин мэр, что именно вас сейчас интересует?

В ответ на столь прямой вопрос трубка замолчала.

– Я надеялся… – теперь голос вновь обрел привычную размеренность записного оратора, – получить от вас оценку доказательств виновности Каротерса в двух жестоких убийствах.

– Обстоятельства убийства вашего племянника мне совершенно ясны, сэр. – Нет, упоминать о необычном признании, сделанном Каротерсом на их тайной встрече, он не станет.

– Ну а убийство мисс Генри? – Первое же, не прошло и двух минут разговора, упоминание Джонетты заставило Питера ощутить силу мэра, силу, бегущую по проводам и излучаемую телефонной трубкой; сила эта уличала, загоняла его в тупик, побуждала бросить скрытые заключения и подпольные расследования, идущие вразрез с указанием градоначальника. Как далеко простирается информированность мэра?

– Ну, – промямлил Питер, – здесь свидетельства наши весьма ограниченны, сэр. Существуют даже некоторые сомнения относительно того, что в убийстве девушки повинен Каротерс.

– Очень интересно, – послышался спокойный голос. – Слова Билла давали мне основания полагать, что собранные к настоящему времени свидетельства касаются обеих жертв и исключают возможность иных подозрений. Итак, вы считаете, что автор газетной статьи, возможно, и прав и Каротерс действовал с кем-то сообща…

– Нет, последнего я не утверждаю, нет.

С еле заметным раздражением, лишь намеком дающим понять, что самообладание начинает изменять собеседнику:

– Так что же вы утверждаете, мистер Скаттергуд? И зачем нам играть в шарады? Я не поклонник подобной тактики. Крайне неприятно думать, что в результате мы с вами пришли именно к этому. Скажите точно и четко, что вы имеете в виду?

Но прежде, чем Питер мог что-либо ответить, голос в глубине помещения, видимо, с чем-то обратился к мэру.

– Простите, – сказал политик, не то умело координируя телефонные разговоры, не то хитроумно давая возможность Питеру уйти от ответа или предоставляя ему последний шанс одуматься, – у меня тут возникло еще одно неотложное дело. Мы обсудим это с вами позже. Сегодня же или завтра утром. Тут обрывают телефон. А пока надеюсь, что расследование ваше будет успешно продолжаться. Пожалуйста, держите меня в курсе всех новых соображений по поводу наличия второго убийцы. Всякая новая информация меня очень и очень интересует.

Трубка щелкнула. И прежде чем Питер успел понять, не совершил ли он ошибки, противореча мэру и официально признанной и одобренной Хоскинсом версии, в дверь осторожно постучали.

– Да, что такое? – откликнулся он.

Вошла Черил в сопровождении невысокого крепко сбитого мужчины лет тридцати с лишним с напомаженными волосами. На нем были комбинезон и плотная куртка, и двигался он с горделивой напряженностью человека, некогда получившего жестокую травму или, может быть, избитого до полусмерти. Он не хромал и не выказывал каких-либо определенных увечий, но в ответ на приглашающий жест Черил в сторону стула напротив Питера он сделал движение, исполненное готовности, но как бы скованное. Казалось, тело его, много чего испытавшее, вынужденно свыклось со своей особостью. Куртки он не снял.

– Спасибо, мисс, – хрипло произнес Геллер. На нем не было ни золотых перстней, ни часов, ни иных каких-либо признаков близости к мэру или полученных от мэра благодеяний. Подняв голову, он взглянул на Питера молча и настороженно – взгляд из глубоких дебрей души. Его немигающие глаза не были похожи на подвижные освещенные окна этой души, они скорее походили на глухую мертвенную поверхность, безучастную, как камень. Ниже спокойно сжатых губ изогнулся уродливый шрам. Это был печальноглазый, и Питер, несмотря на беспокойство и усталость, уловил абсолютную невозмутимость этого человека в своем присутствии.

– Благодарю вас за то, что вы так быстро откликнулись, мистер Геллер.

– Чего уж там, – пробормотал, пожав плечами, Геллер.

Судя по всему, Питера он не узнал, хотя, и узнав, не подал бы виду, ибо это изобличило бы его как похитителя Тайлера. Питер старался дышать медленно и сконцентрироваться, как бывало прежде во время штрафного, когда трибуны вопили, требуя мщения.

– Полагаю, вам звонила Черил.

– Да, и сказала, будто вы о чем-то хотите меня спросить. – Геллер сжал руки и ждал.

– О Джонетте Генри и Уитлоке. Да, хочу.

– Ага. Она так и сказала, – невнятно пробормотал Геллер.

– Несколько обычных вопросов. Строго говоря, мы думаем, что доказательств вины подозреваемого Вэймана Каротерса у нас предостаточно, – сказал Питер, наклоняясь вперед к собеседнику с улыбкой, как бы подразумевающей, что в слепом своем желании разоблачить Каротерса он совершенно игнорирует возможную вину Геллера. – Да, доказательств предостаточно, и мы просто пытаемся расспросить о Джонетте некоторых хорошо знавших ее людей. Нам нужна общая картина, так сказать, фон преступления. Ведь, прежде чем обвинить, надо досконально знать, не правда ли?

– Ага, – сказал Геллер.

– И мы очень благодарны вам за сотрудничество.

– Ага, – согласился Геллер. Голос его был спокоен, в нем не было ни сарказма, ни агрессивности.

Питер глядел на Геллера, ожидая, что вот сейчас он скажет что-нибудь наподобие того, что, дескать, не приди он, и его еще, неровен час, могли бы заподозрить. Нередко подозреваемые с настойчивостью вины начинали уверять, что пришли для того, чтобы снять с себя подозрения.

– Вы давно знакомы с мэром?

– Почти десять лет.

– Я так понимаю, что вы выполняете для него какие-то поручения во время избирательной кампании и вообще. Как и Джонетта Генри выполняла. Так?

– Ну да. Так, – бесцветным голосом отвечал Геллер.

– Поскольку вы общались с ней по работе, может быть, вы расскажете, в чем состояли ее обязанности?

Геллер глядел на него и молчал.