Андрей Кокотюха - Чужие скелеты Страница 8

Накрыв початые банки крышками, Антон взглянул на часы. Десятый час, пора и укладываться. День, начавшийся со сложной полостной операции и закончившийся не менее хлопотливой процедурой осмотра тетушкиного наследства, оказался чересчур утомительным.

Он погасил везде свет, оставив только торшер в маленькой комнате, где собирался расположиться. Лениво полистал купленный по пути журнал.

А затем, выключив торшер, уснул.

9

Проснулся Антон от грохота.

Спросонок почудилось – кто-то мечется по дому, натыкаясь в темноте на мебель и отшвыривая ее с нечеловеческой силой. В первые мгновения испугался, хотя и не считал себя трусом: «старики» в десантуре отбили всякий страх.

Армейская борьба за выживание научила его не бояться опасности, а просто оценивать свои шансы в любой, даже самой невообразимой ситуации. В те годы он мог в одиночку выйти против пары здоровенных лбов, чье единственное преимущество заключалось в том, что они «тянули службу» на год дольше, чем «салабон». Но, если лбов оказывалось пятеро и больше, рядовой Сахновский предпочитал любыми способами избегать конфликта: тупые выродки покалечат его, а потом все равно ничего никому не докажешь. Но против двоих у него были все шансы по крайней мере на ничью. Главное – понять, кого атаковать первым. В таких случаях один из противников всегда слабее. По-настоящему уверенный в себе боец предпочитает драться один на один.

Если противники оказывались не славянами, а кавказцами, Антон предпочитал вообще не начинать драку. Эти парни всегда держались стаями, компенсируя физическую слабость слепой яростью и неукротимой жестокостью. Могли неожиданно рвануть зубами или пустить в ход нож против безоружного.

Словом, армия научила будущего хирурга точно оценивать степень опасности и мгновенно решать – принять вызов или отступить.

Мгновенный испуг, который он только что пережил в темноте, был связан с другим: с неизвестностью. Он ничего не видел и не мог понять, что ему угрожает. Следовательно, не мог адекватно реагировать.

В конце концов Антон резко вскочил, сбросив простыню на пол, и занял оборонительную позицию. Но уже в следующее мгновение, когда грохот раздался снова, все понял и вздохнул с облегчением. Гремело за окном. Из сада тянуло свежестью, в небе трепетали зарницы, озаряя все вокруг розоватым призрачным светом. Ночная гроза, итог нескольких дней неописуемой жары…

Протянув руку, Антон нащупал выключатель торшера, а когда свет вспыхнул, посмотрел на часы. Половина второго. Он проспал всего четыре часа.

Разминая суставы, Антон сделал несколько шагов к двери, на всякий случай заглянул в соседнюю комнату. Затем, руководствуясь смутным импульсом, нащупал на стене выключатель, щелкнул. Знал точно, что повсюду пусто, но только окончательно убедившись, что причин для тревоги нет, с облегчением выключил свет и притворил дверь, чтобы не было сквозняка.

И вдруг замер, так и не выпустив из руки дверную ручку.

Позади что-то было.

Антон не знал, что там, так как стоял спиной к окну. Но за окном, в саду, определенно что-то пошевелилось. Жуткое и бесплотное, словно сгусток тьмы. Оно находилось в нескольких шагах, явно намереваясь проникнуть в комнату через незапертое окно.

Оно готовится напасть!

Затылок мгновенно замерз, по спине побежали мурашки. Антон не смог бы объяснить, откуда возникло это ощущение. Словно спинной мозг подавал сигналы опасности, и он, доктор Сахновский, внезапно почувствовал себя здесь, в пустом доме, в тесной комнатушке, глухой ночью, в одних трусах, совершенно беззащитным.

Опасность исчезает, когда ты ее видишь. Золотое правило, Антон часто им пользовался. Хирургу Сахновскому это тоже помогало: поставить диагноз, разглядеть и опознать болезнь – начало лечения.

Бояться нельзя.

Антон отпустил дверную ручку и стремительно обернулся.

Как будто ничего. Только опять раскатисто громыхнуло, порыв свежего ветра раздул оконную занавеску. Но в следующее мгновение, когда он уже снова был готов посмеяться над собой, низкое ночное небо расколола кривая ветвистая молния. При вспышке Антон успел разглядеть темную фигуру в саду на расстоянии нескольких шагов от окна.

Кто-то неподвижно стоял под ветвями яблони, уставившись прямо на него.

Вот теперь у Антона и в самом деле перехватило дыхание. Он застыл на месте, словно подошвы приросли к полу. Тем временем молния снова рассекла небо, и под аккомпанемент оглушительных раскатов черная фигура слегка пошевелилась, на полшага приблизившись к окну.

Отсюда, с середины комнаты, Антон не мог как следует разглядеть неизвестного в саду – мешал слишком яркий свет торшера. Как только шок миновал, он медленно и осторожно переместился к торшеру и отодвинул в сторону источник света, не спуская при этом глаз с темной фигуры.

Этот маневр был замечен, но не имел никаких последствий. Призрачная фигура торчала на прежнем месте, под ветвями старой яблони, однако ничего не предпринимала и не выказывала никаких намерений – ни враждебных, ни дружественных. Собственно, даже не подавала признаков жизни.

Антон снова протянул руку, почувствовав при этом, как она предательски подрагивает, поймал двумя пальцами тонкий шнурок выключателя торшера и дернул. Слишком сильно! Свет погас, но старый торшер потерял равновесие и рухнул прямо на кушетку. Что-то зазвенело – очевидно, при падении лопнул баллон лампочки.

Комната погрузилась в темноту – точно такую же, как и та, что царила в саду. Черная фигура по-прежнему маячила в нескольких метрах от приоткрытого окна. И по-прежнему не двигалась. Кто бы там ни был или что бы там ни было, оно внимательно изучало нового обитателя дома.

– Кто здесь? – вырвалось у Антона. Голос его прозвучал далеко не так грозно и уверенно, как ему хотелось бы.

Ответа не последовало. Порывы ветра раскачивали сучья, шелестела листва. Темная фигура окончательно превратилась в сгусток ночной тьмы, в нечто, лишенное плоти и крови.

Антон поймал себя на мысли, что ему, собственно, даже нечем себя защитить. Единственный вариант – улучить мгновение и переместиться к левой стене, включить верхний свет, который выхватит из темноты порядочный кусок сада и наконец-то позволит ему увидеть, что собой представляет ночной посетитель. Он быстро прикинул: если тот решит ворваться в дом через окно, у него останется достаточно времени, чтобы метнуться в «зал» и добраться до ножа, оставленного на столе.

Снова полыхнула молния, прокатился гром, в листве зашелестели первые капли. Хлынул дождь, моментально превратившийся в бурный ливень.

При следующей вспышке молнии Антон обнаружил, что сад пуст.

Словно июньский дождь начисто смыл причину его страхов.

Тряхнув головой, Антон включил верхний свет. Яркая лампа под потолком словно раздвинула ночь за окном, и он еще раз убедился, что в саду никого нет. Шумели в цветнике тугие струи ливня, ветви яблонь судорожно метались на ветру, словно пытаясь о чем-то сказать на своем языке новому хозяину сада, что-то объяснить, предупредить о чем-то…

Ощущение опасности исчезло. Антон успокоился, сделал несколько глубоких вдохов, шумно выдохнул и шагнул к окну. Оперся на мокрый подоконник и высунулся под дождь. Теперь по крайней мере он точно знал: в саду никого нет.

10

А скорее всего, и не было.

Так он решил, проснувшись утром. Еще ночью Антон тщательно проверил запоры на дверях и окнах, плотно задернул занавески. Затем убедился, что лампочка в торшере действительно разбита, водворил торшер на прежнее место, но снова лечь на кушетке не рискнул – перебрался на тетушкину кровать.

Понимал – глупо, взрослый мужчина не должен забивать голову такой чепухой. Но из бесед с психиатром Кравцовым запомнил: если ночью тебя что-то напугало, скверный сон или внезапный шум, далеко не всегда достаточно лечь на другой бок. Если есть возможность, остаток ночи лучше провести на другом месте. Иначе сон все равно будет тягостным и тревожным, а утром встанешь разбитым и вялым.

Устроившись в тети-Галиной спальне, Антон еще долго вертелся, пытаясь уснуть. На миг проваливался в дремоту и тут же вздрагивал: сгусток тьмы за окном снова и снова всплывал перед глазами. Только когда забрезжил рассвет, ему наконец удалось уснуть.

Проснулся Антон около десяти – давным-давно он не мог позволить себе столько валяться в постели, даже в выходные. Дождь кончился, но небо было затянуто низкой серой пеленой. Немного полежав и собравшись с мыслями, он поднялся и сразу прошел в «свою» комнатушку – надеясь убедиться, что вчерашние ночные страхи всего лишь результат накопившейся усталости и жары. Между прочим, еще одна причина сменить обстановку и образ жизни.

Там он тщательно осмотрел кушетку и торшер, осторожно обогнул осколки лампочки и подошел к окну. Протер запотевшее стекло и взглянул на злополучную яблоню. Затем отыскал под кушеткой старые шлепанцы, открыл окно и махнул через подоконник в сад.