Анна Данилова - Властелин на час Страница 8

4

Все произошло слишком быстро, чтобы можно было осмыслить, понять и тем более решить для себя, как жить дальше. Все то, о чем он мечтал еще сегодня утром и что казалось ему нереальным, фантастичным, нежизнеспособным, а именно – желание вернуть себе Надю, сейчас произошло словно по волшебству. Так не бывает, твердил себе Аджемов, сидя в кресле притихшей, заваленной распахнутыми чемоданами, коробками, сумками, как после военных действий, квартиры и вспоминая каждую минуту прожитого дня. С чего все началось? Он проснулся рядом с женой (они продолжали спать вместе, хотя и под разными одеялами – это унизительное для него нововведение завела разлюбившая его жена) и с ужасом понял, что это была его последняя ночь, которую он провел с Надей. Ночь без любви, без надежды…

Надя еще спала, и он долго рассматривал ее безмятежное лицо, ее чуть приоткрытые розовые губы, темные ресницы, русый локон на бледной щеке, подсвеченный утренним скупым солнечным лучом… Она была так красива и так желанна в эту минуту, что он вдруг понял, что теперь, когда ее не будет рядом с ним, она станет для него еще красивее и желаннее… А он, несчастный брошенный муж, станет испытывать при мысли о ней невыносимую боль, и это будет продолжаться до тех пор, пока не случится нечто невероятное, что сможет вернуть ее обратно, на эту же кровать, в эту полную тихих семейных радостей жизнь.

Он понимал, что происходит с Надей, в свои тридцать два года и ему приходилось испытывать нечто подобное по отношению к женщинам. Увлечение, страсть, влюбленность, все то, что составляет эмоциональную основу каждого не поддающегося управлению или объяснению скоротечного романа, когда люди, внешне благополучные и счастливые в браке и от которых этого меньше всего можно ожидать, вдруг бросают жену, детей и, словно сорвавшись со своей оси, несутся на обочину любви порывом сильнейшего сексуального чувства. Именно на обочину любви, Дмитрий был в этом абсолютно уверен, поскольку еще ни разу не встречал людей, которые, попав в подобную ситуацию и перенеся этот любовный стресс, вернулись бы в свое прежнее состояние и продолжили бы нормальную, в его представлении, жизнь. В книжные, киношные и театральные истории о большой и страстной любви, питающей и очищающей души обезумевших любовников, он не верил. Как не мог поверить и в то, что Саблер, похитивший его жену, вскоре не пресытится ею. Новизна отношений и ситуации в целом спадет, все красивое и бутафорское, как цветы и шампанское по вечерам, любовные игры на сбитых простынях при свечах, – все это приестся, и останется лишь безобразная по своей неприглядности реальность, состоящая из детского плача по ночам, стойкого запаха подгорелого молока в кухне, утомленной и невыспавшейся чужой жены (растрепанной, в ночной рубашке, раздраженной), непонятно каким образом оказавшейся в его, Саблера, холостяцкой квартире с целым выводком орущих детей…

Но где взять слова, чтобы остановить помутившуюся рассудком молодую жену? Ее как ураганом подхватило и понесло в неизвестность, и ему, Дмитрию, стало страшно за нее и за детей, и он готов был даже произнести те унизительные для каждого брошенного мужа слова: ты поди погуляй, узнай, как не сладко там, на чужих простынях, а потом возвращайся, я буду тебя ждать… Он так часто об этом думал, что сейчас не мог и вспомнить, сказал ли он это на самом деле или же только хотел это сделать. В любом случае он готов был повторить эти слова… Он заранее прощал ее за все те ошибки, которые она собиралась совершить.

Как же ему хотелось в то утро схватить ее, сжать в своих объятиях и вдруг просветленно понять, что весь этот кошмар с Саблером – всего лишь сон! Но, пощупав пальцами затылок и сморщившись от боли (голова-то была разбитой, в волосах запеклась кровь, к врачу он так и не обратился), с ужасом понял, что Саблер не герой его кошмарных снов, что он вполне реален и что, защищая именно его, а не родного мужа, отца своих детей, Надя взяла в руки камень…

Она пошевелилась, застонала, потягиваясь всем телом, и он понял, что жена не спит, а просто лежит с закрытыми глазами и тоже, возможно, осмысливает все то, что должна будет совершить сегодня. Сборы. Великие сборы. Она с детьми покидает его. И он должен молча смотреть на то, как они с Алисой будут укладывать вещи… Он не знал, что предпринять, чтобы этого не произошло. Он видел, что ее не остановить. Но и бездействовать тоже не мог… И тогда он сделал то, на что не решался все эти последние дни: позвонил своему приятелю Харыбину, договорился с ним о встрече, рассказал, что с ним произошло, и попросил порекомендовать ему людей, которым можно было бы довериться и которые могли бы оказать реальную помощь. А ведь он думал, что его тезка будет над ним смеяться в ответ на его просьбу – разве можно в таком деле помочь? Но Харыбин отреагировал быстро, не раздумывая, и дал номер телефона Юлии Земцовой. Ты не смотри, что она молода, она весьма умный и талантливый человек и многое может… Так Аджемов оказался в агентстве. И тот план по изъятию детей, который ему предложила Земцова, показался ему гениальным. Как же он радовался, когда Алиса согласилась ему в этом помогать и когда Горка и Сонечка оказались у мамы, а потом у соседки. Соню надо кормить, он понимал это, когда решил выкрасть собственных детей, и кормить ее должна была грудью мать, Надя. Никто об этом не подумал, кроме него самого. И он промолчал там, в агентстве, так ему хотелось, чтобы все получилось, потому что тогда Надя объявилась бы сама, она бы догадалась, где могут быть дети, в этот же вечер приехала бы к свекрови, и вот тогда между двумя дорогими для него женщинами произошел бы сложный разговор. Но он хотел этого, потому что оставалась надежда на то, что мама найдет те слова, которые не нашел он, чтобы образумить Надю… Даже если Надя воспримет это как предательство – это будет уже неважно. Главное – вернуть ее домой… Хотя разве он не предполагал, чем может закончиться разговор жены и матери? Конечно, приехал бы Саблер, и они бы все равно увезли детей… Как же все было страшно.

И вот теперь, спустя всего несколько часов, все изменилось. Самым невероятным и трагичным образом. Надя арестована по обвинению в убийстве и находится в камере. Дети с Алисой у мамы. Но завтра утром внешне все будет выглядеть как прежде: беглянка возвращена домой (под крупный залог, как кормящая мать), вернутся дети, няня… Словно и не существовало Саблера, будто и не было ничего… Как же так могло все произойти? Ведь Земцова в его присутствии выдумала предлог, чтобы выманить Надю из дома: «Я прямо сейчас позвоню ей и спрошу, знакома ли она с Сергеем Саблером… Она скажет, что да. Тогда я скажу, что с ним случилось несчастье, что ему стало плохо на дороге, что он сейчас находится по такому-то адресу…»

Не зря говорят, что слово материально. Эта женщина из агентства накликала несчастье, с Саблером действительно произошла беда, причем самая большая и необратимая: его не стало… Даже если предположить самое невероятное, что Земцова наняла киллера, который убил Саблера… Он горько усмехнулся. Какой киллер, да и зачем это Земцовой? Внешне она производит впечатление вполне серьезной и нормальной женщины. Она не могла подумать, будто клиент пришел именно для того, чтобы «заказать» Саблера, и не знает, как сказать об этом таким образом, чтобы не называть вещи своими именами… Да и Харыбин не стал бы рекомендовать сомнительных или душевнобольных людей… Но как же так все могло сложиться, что желание клиента было исполнено потрясающе быстро?.. «Дмитрий Александрович, чем мы можем вам помочь?» – «Мне нужно, чтобы она осталась со мной. Надо придумать что-то такое, чтобы она поняла, что настоящая ее семья – это я. Что так, как я ее люблю, ее никто не будет любить…». Вот и придумали. Убили Саблера. Теперь Надя останется со мной, куда ей еще податься? Пройдет время, она успокоится и перестанет оплакивать своего любовника…

Чудовищное совпадение.

Когда Дмитрий наконец смог осознать, что же произошло на самом деле, он поехал к Земцовой. Мысль о том, что Саблера могла убить Надя, показалась ему нелепой. Стало быть, существует настоящий убийца. И как ни стыдно ему было своих предположений по поводу того, что люди Земцовой каким-то образом замешаны в этой странной смерти, больше ему за помощью обратиться было не к кому: он должен во что бы то ни стало найти убийцу Саблера, чтобы Надю отпустили. И не под залог, а совсем… И тогда все встанет на свои места. Жизнь, он верил, постепенно наладится…

– Дмитрий, я понимаю, вы потрясены тем, что случилось с Саблером, и особенно арестом вашей жены, которую подозревают в его убийстве, но вы должны быть объективны и учитывать факты, – говорила бесстрастным голосом Земцова, стараясь не глядеть ему в глаза. – Вашу жену видели сразу после убийства Саблера… Она находилась в его квартире, они разговаривали на повышенных тонах, ругались, скандалили, понимаете? Потом раздался выстрел… Женщина в голубом плаще и голубом берете выбежала из квартиры, ее видели двое свидетелей, которые и прежде встречали ее возле квартиры Саблера вместе с детьми, и он, Саблер, называл ее Надей… Здесь не может быть ошибки или еще одного совпадения: женщину зовут Надя, двое детей, по описанию похожих на ваших, голубой плащ с меховым воротником и берет… Алиби у вашей жены нет. Она же по моему звонку вышла из дома и поехала сюда… Потом, когда она была в моей квартире, ей позвонили и сказали что-то… Моя няня утверждает, что Надя произнесла: «Не может быть… Он не имел права…»