Ирина Лобусова - Без суда и следствия Страница 8

Около полудня раздался звонок в дверь. Это было более чем непонятно. Внизу сидела охрана, и никто не мог войти в нашу квартиру, не сообщив предварительно о своем приходе. Даже близкие друзья и Юля, моя сестра, и те должны были звонить. Каждый месяц Андрей возобновлял договор с охраной. Он решил взять обученных телохранителей после того, как пятеро подростков пытались вломиться в его галерею с целью грабежа. Плюс те ненормальные, которые изредка подстерегали возле дома. Около известных людей всегда водится множество различных ублюдков. Это крест известных людей.

В дверь звонили не переставая. Меня это удивило. В вестибюле еще с вечера дежурила охрана. Я посмотрела в глазок. В коридоре стояла миловидная девушка лет 20–23, совершенно мне незнакомая. Я решила открыть.

— Добрый день, — сказала девушка (у нее был приятный низкий голос), — Андрей дома?

Андрей? Не сомневаюсь, что девчонка заметила, как недоуменно стало вытягиваться мое лицо. Она быстро произнесла:

— Вы извините, что я так фамильярно, просто мне очень нужно его увидеть. Это срочно.

— Как вы сюда вошли? — спросила я.

— Но охрана же меня знает!

— Каким образом?

— Простите, я сейчас все объясню. Вы ведь Татьяна Каюнова, жена Андрея?

— Да.

— Очень хорошо. Если вашего мужа нет дома, мне бы хотелось поговорить именно с вами.

— Разве мы знакомы?

— Нет. Я работаю в галерее вашего мужа. Извините, но я могу с вами поговорить?

— Только недолго. Входите.

Я посторонилась, дав ей войти. В гостиной девушка весьма непринужденно уселась в кресло.

— Так даже лучше, что Андрея нет, — сказала она, — я давно собиралась с вами поговорить, но он мне запрещал.

— Кто вы такая?

— Меня зовут Вика.

— Ну и что?

— Я — любовница вашего мужа. Вернее, возлюбленная Андрея.

Удивляться этому не следовало. То есть не в том смысле, что эта девочка действительно была любовницей Андрея, а в том, что за время нашей работы мы оба повидали достаточно придурков. Существуют совершенно ненормальные люди, с успехом отравляющие жизнь. Так, месяц назад меня каждый день подкарауливала у входа в студию одна сумасшедшая, которая была уверена в том, что я ее потерянная в детстве дочь. Охрана едва отвязала меня от нее. Кстати, любовницы Андрея тоже были — две психически больные девчонки, приставшие ко мне возле самого дома. И даже Юле звонили какие-то психи. Я училась обращаться с ними.

Главное — их не нервировать, потом — как можно быстрее выпроводить из квартиры. Насчет квартиры… Но эта девчонка все-таки вошла сюда! Каким же образом? Охрана не впускала сюда сумасшедших. Да и девушка производила совсем другое впечатление. Я прислонилась к стене и стала ее рассматривать. Темные волосы, бесцветные глаза, ничего не выражающее лицо… Таких не различают в толпе. Нельзя даже сказать, красива она или уродлива. Никакая — самое верное слово. Нет, определенно, она не сумасшедшая — девчонка производила впечатление уверенного в себе человека.

— Вы пришли не по адресу. Моего мужа нет дома.

— Вы не поняли. Я пришла к вам!

— Да, может быть. Но сейчас я занята. Мы поговорим позже.

— Я понимаю — вы решили, что я обычная психопатка. На вашем месте я подумала бы так же.

— Я занята! Уходите!

— Вы сразу же спросили, как я прошла охрану. Почему же вы не задаете этого вопроса сейчас? Теперь это вас не интересует? Я сказала вам вначале, что охрана меня знает — и это действительно так. Разве то, что я уже нахожусь в вашей квартире, не служит тому доказательством? Подтверждением моих слов? Охрана строго охраняет вас от сумасшедших. Андрей рассказывал, что какая-то женщина преследовала вас возле студии. О тех, кто звонил вам домой. И даже вашей сестре! Видите, я все это знаю! И охранники часто видели меня с ним!

Я почувствовала, что у меня начинает кружиться голова. Нет, она сумасшедшая, не может быть иначе! Только откуда она знает…

— Зачем вы сюда явились?

— Рассказать вам правду — ведь это просто, не так ли? Андрей любит меня и хочет на мне жениться, но вы никогда не дадите ему развода. Он любит только меня — вам понятно? Очень скоро он вас оставит, и будущим летом он обещал поехать со мной отдыхать на Гавайи. Не с вами, а со мной! Он вам пообещал, но теперь горько сожалеет об этом!

Мне стало не хватать воздуха! Дело в том, что следующим летом мы действительно планировали с Андреем такую поездку и уже усиленно обсуждали предстоящее путешествие. Но откуда она могла знать?

— Вы мне не верите — это естественно. Я так и предполагала. Тогда смотрите!

Она раскрыла сумочку и протянула мне три фотографии. На них была изображена девица… с Андреем. Их позы не заставляли сомневаться в характере отношений. Я пошатнулась, потому что прямо в глазах заплясали электрические искры. Впрочем, у меня хватило сил, чтобы подойти к столику и поднять телефонную трубку.

— У меня в квартире психопатка! Выведите ее отсюда!

Фотографии я швырнула на пол изображением вниз. Девица усмехнулась. Через несколько секунд раскрылась дверь, и охранник, грубо схватив девицу под мышки, выволок из квартиры. Она принялась брыкаться и орать. На ее губах выступила пена.

— Вы еще пожалеете! Гадина! Подлая мерзавка! Он все равно будет мой! Он мой, слышите?!

Ее поведение действительно было поведением психопатки. Но, несмотря на столь ясный вывод, я опустилась вниз, на пол, рядом с фотографиями. Положила снимки перед собой, снова перевернув их, и поняла, что от восхищения и счастья не осталось даже следа. Я была уничтожена, раздавлена, убита. Я еще не знала, что сделаю. Пойду на прием, потом убью ее и его, может быть, убью себя. Но тут мой взгляд совершенно случайно упал на снимок, который лежал в центре, и я почувствовала, что в нем что-то не так. Присутствовало что-то странное. Это была чистая интуиция, но интуиция, кольнувшая в самое сердце. Я вскочила с места, поднесла фотографию к окну. На левом плече Андрея была родинка размером с пятак, темного цвета (фотографии были цветные). Но… на самом деле никакой родинки на левом плече у Андрея НЕ БЫЛО! Кому, как не мне, это знать! Я схватила с пола и другие снимки. Родинка была на всех. Я стала различать и другие несоответствия и наконец поняла, что это тело не принадлежало Андрею! Короче, все ясно. Монтаж! Очень умело и тонко выполненный фотомонтаж (с элементами компьютерной графики?). Недаром их позы с самого начала показались мне неестественными. Проверяя одну из своих догадок, я побежала в спальню и принесла папку с вырезками из газет и журналов об Андрее, с его фотографиями. И без труда узнала, из какого именно журнала было взято его лицо. Лицо — Андрея, тело — чужое. Фотомонтаж. Девица подставная. Все для того, чтобы заставить меня поверить. НО ЗАЧЕМ?! Если б я не заметила родинку, то никогда не узнала бы, что это — неправда. Сначала я поверила — именно этого от меня и хотели. Но ЗАЧЕМ?! Ради чего?! Я почувствовала, что разобраться в этом происшествии пока не смогу. Все случившееся оставляло какое-то тревожное чувство. Я стала ощущать сильную тревогу и даже страх. Тут и вспомнила про охрану. Быстро спустилась вниз. При моем появлении двое охранников встали. Я сказала:

— Простите, я хотела спросить… Эта женщина… Она сказала, что кто-то из вас ее видел раньше.

Один ответил:

— Да, я видел. Один раз она приходила в галерею к вашему мужу. Они говорили минуты три, потом она ушла. И все. А сейчас она сказала, что у нее к вам срочное дело, она встретила в галерее вашего мужа, он просил ее передать вам что-то очень важное. Я решился ее пропустить. Я сделал что-то не так?

— Нет, но, пожалуйста, больше никого ко мне не пропускайте!

Андрея я застала в галерее сразу. Я слышала в трубке его взволнованное дыхание.

— Скажи, в твоей галерее работает девушка лет двадцати трех по имени Вика?

— Вика? Нет. Первый раз слышу. А что случилось?

— Нет, ничего особенного, просто так, встретила одну приятельницу…

Я что-то наплела ему и повесила трубку. Тревога не оставляла, наоборот, становилась все тяжелей и неопределенней. О снимках и визите этой женщины я решила Андрею пока ничего не говорить. А завтра… Завтра будет видно. Мысли об этом случае ни на секунду не оставляли меня. Не уходило ощущение тревоги… Что я могла об этом знать? Конверт с фотографиями лежал на диване. Я взяла их, пошла в спальню и спрятала в нижний ящик платяного шкафа под ворох белья. Брезгливо вытерла руки о халат. Все это больше не имело никакого значения! Но все-таки во мне настойчиво билась мысль — «зачем?».

Вечером тихо шуршала машина по асфальту опустевших улиц. В домах зажигались огни. Я чувствовала себя так, словно из одного измерения попала в другое. А потом было море ослепительных огней, и обезличенная толпа разукрашенных лиц расступалась при моем появлении. Андрей обращал на меня внимания не больше, чем на обычную гостью. Я видела гораздо раньше все из представленных здесь картин. Знала историю создания каждой. Но ничего особенного в них не находила. Эти картины на самом деле были бездарны. Мне казалось, что я исчезаю и одновременно появляюсь в окружающем меня тумане. Мне улыбались фальшивыми, приклеенными улыбками, обращались со штампованными словами, и я почувствовала, что не совсем вписываюсь в тесноту этих стен, как не вписалось бы, наверное, подлинное великое искусство в безвкусную пошлость этой выставки.