Алёна Белозерская - Покинуть Париж и уцелеть Страница 8

Но самой сложной группой клиентов были «марсиане», так в агентстве называли тех, кто требовал немедленного осуществления каприза именно в том виде, в каком он озвучивался. Для «марсиан» не имела значения сложность заказа, наиважнейшим показателем было лишь личное удовлетворение. В VIP-life concierge даже составляли рейтинг сумасшедших желаний – постоянное напоминание того, насколько неадекватными бывают люди. В споре за то, кому отдать пальму первенства, голоса сотрудников разделились, поэтому первое место уже три года занимали два красавца из римского и лондонского офисов. Один из них пожелал стать королем государства, не имеет значения какого, хоть африканского, главное – быть коронованной особой. Вторым был престарелый алкоголик, имеющий огромные счета в нескольких банках на Каймановых островах, решивший устроить для друзей пикник в лунном кратере. Разумеется, господам-извращенцам было отказано в силу невозможности исполнить желаемое, однако эти двое не теряли надежду. Первый уже заказал себе корону в известном европейском ювелирном доме. Второй каждое утро выходил на пробежку, но уже к вечеру заливал в желудок два литра виски, а остаток ночи, видимо, бродил по лунным пляжам.

– Полина, красавица моя, как я рад тебя видеть!

Шемес поднялся с кресла и раскрыл объятия.

– Мы же встречались недавно.

– Два месяца назад. Разве это недавно? Я уже успел забыть, как ты выглядишь.

– Правда? – рассмеялась Полина и, раскинув руки в стороны, присела в изящном реверансе. – Теперь вспомнили?

– Богиня, – Шемес громко вздохнул, демонстрируя неподдельное восхищение.

Полина относила к группе «опасных» клиентов этого неприметного внешне мужчину с редкими, аккуратно уложенными волосиками, маленькими серыми глазками-пуговками, прячущимися за дорогой оправой очков, всегда искренне, но несколько театрально улыбающегося, этакого простодушного добряка, который в реальности был злым вепрем, сметающим на своем пути любую преграду. Впрочем, свою звериную сущность Шемес не часто демонстрировал, такое случалось только в минуты особой ярости, а в остальное время он пребывал в спокойно-уравновешенном состоянии. Мало кто умел делать такие честные и откровенные комплименты, как Шемес, при этом не казаться льстивым и пошлым. Именно поэтому его обожали дамы, которым он одной лишь фразой мог с легкостью поднять самооценку и выделить из общей массы. Андрей Адамович любил женщин, но сердце свое уже давно отдал Марине, молодой красавице, заставляющей забывать обо всем, даже о работе, которая до недавнего времени была смыслом жизни. Коллеги и партнеры характеризовали Шемеса как чрезвычайно жесткого и требовательного бизнесмена, предпочитали не будить в нем охотничьи инстинкты и не вступать в войну. Тем не менее, они признавали, что именно благодаря своей суровости и стремлению к наилучшему результату Андрей Адамович из хозяина двух небольших магазинов в Саратове сумел превратиться во владельца крупнейшего ритейлера[9] в стране и занять почетное место во втором десятке рейтинга российских миллионеров.

Он был очень щедрым человеком и в первую очередь баловал свою жену, преподнося неожиданные подарки и устраивая незабываемые сюрпризы. Почти всегда, чтобы угодить своей любимой и сделать «правильный» подарок, он обращался за помощью к Полине. Чаще всего заказы его касались выбора ювелирных украшений либо организации совместного отпуска на островах, но порой на Шемеса «находило» и он «выстреливал» каким-нибудь сверхъестественным пожеланием. Последним из таких «срывов» было намерение разбить в подмосковном поместье точную копию обожаемого Маринкой Люксембургского сада, разумеется, в уменьшенном варианте. Отговорить его от этой затеи никто не смог. Шемес уперся, как бык, заявив, если Полина откажет ему в помощи, он обратится к ее конкурентам. Скрипя зубами, Полина дала согласие, заранее понимая, что выполнить столь амбициозный заказ будет неимоверно сложно по двум причинам. Первая – времени было катастрофически мало. Шемес пожелал, чтобы сад был готов ко дню рождения Марины, до которого осталось чуть более двух месяцев. А вторая заключалась в поиске ландшафтного дизайнера, который согласился бы взяться за этот сумасшедший проект, не боясь осрамиться и испортить репутацию. Дизайнера помог найти Алекс, причем не одного, а трех, которые без лишних споров дружно принялись за работу. Уже за две недели они подготовили генеральный план «подмосковного» Люксембургского сада, разбивочные и посадочные чертежи, сводную смету и другую необходимую документацию. Также заказали нужный грунт, деревья, кустарники, строительный материал и, как бесстрашные трудолюбивые муравьи, принялись за работу. Каждый привел свою бригаду рабочих и помощников, которых в общей сложности насчитывалось около сотни.

Дело забурлило, и через два месяца Шемес с бокалом шампанского в руке произносил пафосный тост в честь своей обожаемой жены, стоя на ступенях террасы, откуда открывался потрясающий вид на зеленый парк, который действительно был очень похож на своего «старшего брата». Марина, казалось, пребывала в оцепенении от этого неожиданного подарка, о котором никто не проговорился, хотя многие были посвящены в приготовления. Она завороженно рассматривала яркие цветы на клумбах, аккуратные аллеи и античные статуи, изящные кованые скамьи и искрящийся в золоте заходящего солнца фонтан перед домом. Казалось, вот-вот раздастся детский смех, так хорошо знакомый парижскому саду, послышится птичья возня в молоденьких липах и каштанах и подует ветерок, подгоняющий кораблики, которые посетители пускали в «большом пруду». Марина даже прослезилась от восторга, бросилась на шею мужу со словами благодарности.

Случился тот банкет почти два месяца назад, в самом начале осени, когда все вокруг было зеленым, дышало свежестью и шаловливой веселостью едва закончившегося лета. Сейчас осень была в самом разгаре, но тепло от воспоминаний дня, когда Марина с радостными криками и бутылкой шампанского бегала по своему личному Люксембургскому саду, грело душу, заставляя счастливо улыбаться.

– Присаживайся, дорогая, – Шемес галантно отодвинул кресло, помогая Полине устроиться. – О чем задумалась?

– Вспомнила последний день рождения Марины. Вернее, то, как хорошо мы его отметили и как плохо было организму следующим утром. Где вы нас с Маринкой нашли?

– Возле статуи Марии Стюарт, – Шемес взял в руки меню и принялся изучать страницы. – Ты, что-то бормоча под нос, лежала на скамейке, а Марина, пардон, блевала под ноги несчастной королеве. Какое неуважение! Потом вы обе громко матерились на меня за то, что я позволил вам так напиться.

Полина рассмеялась. Замешательство ушло, на душе снова стало легко, тем более что Шемес вел себя раскрепощенно, искрометно шутил и весьма фривольно подмигивал.

– Солнышко, – вдруг осторожно прозвучал его голос, – скажи, ты случайно не знаешь, где сейчас находится моя Мариша?

Полина непонимающе уставилась на него, заметив мастерски скрываемое беспокойство в глазах. «Значит, я не ошиблась и эта стерва действительно изменяет Адамовичу», – подумала Полина, резко осудив поведение подруги, забыв, что вела себя так же безрассудно по отношению к собственному мужу.

– Андрей Адамович, мне непонятен ваш вопрос, – она прикинулась дурочкой, чтобы выиграть лишние минуты и тщательнее продумать ответ.

– Прекрати разыгрывать сцену глупости, тебе это не идет.

Полина немедленно опустила голову, пристыженная тем, что Шемес разгадал ее уловку. Кроме того, ей не понравился резкий переход с комплиментов к разговору на личные темы. Но в этом бы весь Андрей Адамович, который любил обескураживать людей неожиданным изменением хода беседы.

– Давайте что-нибудь выпьем, – сказала Полина и позвала официанта. – Скажите, у вас есть Glenfarclas?

– Какой именно вы предпочитаете?

– Glenfarclas Family Casks, – манерно проговорила она, предполагая, что подобный ответ смутит слишком прилизанного и изнеженного на вид молодого человека. – 1969 года.

Такие утонченные красавцы, внешность которых рассчитана на привлечение внимания богатеньких дамочек или джентльменов, в зависимости от извращенных вкусов самого официанта, обычно знают лишь названия самых популярных напитков. И, разумеется, не смогут отличить солодовый виски от зернового, тем более вряд ли что-либо слышали о шотландской винокурне и о качестве божественного алкоголя, который там производят.

– Сожалею, но такого у нас нет, – произнес черноволосый парень с блестящими голубыми глазами, на что Полина язвительно усмехнулась. – Но есть, по моему мнению, лучше. Glenfarclas 1964 Family Casks. Крепость сорок восемь процентов.

– Несите! – воскликнула Полина, подумав, что этот малый сегодня получит щедрые чаевые.

– Вижу, ты в прекрасном настроении, – Шемес похлопал ее по руке. – Может, все-таки ответишь на мой вопрос?