Елена Яковлева - Красное бикини и черные чулки Страница 8

Но он его не оценил. То обстоятельство, что я возникла в его кабинете через какие-то полчаса после звонка, не произвело на этого дуболома ни малейшего впечатления. Он и посмотрел-то на меня мельком, только затем, чтобы убедиться, что это я, а не кто-нибудь еще.

— Вы меня вызвали, и я тут как тут, — намеренно подчеркнула я и положила перчатки на стол перед собой. Потом расстегнула пальто и закинула ногу на ногу. Следователь Кошмаров и бровью не повел. Долго ковырялся в каких-то бумажках и наконец разразился:

— Я бы хотел обсудить ваши отношения с потерпевшей Ольгой Пахомовой. Кажется, вы не очень ладили.

— А при чем тут… — Честно говоря, я растерялась. Потому что никак не ожидала ничего подобного. Я ведь была уверена, что он опять заговорит о Порфирии и о передаче.

— А что, вам неприятен этот вопрос? — сразу впился он в меня, как клещ.

— Почему неприятен? Совсем он мне не неприятен! Скорее непонятен!

— Я могу повторить. — Подумайте, какой въедливый!

— Да нет уж, не надо. — Мне вдруг страшно захотелось закурить. — У вас тут курят?

Получив утвердительный ответ (было бы странно, если бы он оказался отрицательным, учитывая, какую газовую атаку следователь Кошмаров устроил при первой нашей памятной встрече в кабинете у Краснопольского), я достала из сумки сигареты и щелкнула зажигалкой:

— Не знаю, кто вас просветил по этой части, но отношения с потерпевшей у нас были преотвратные. Мы друг друга терпеть не могли. Что вас еще интересует?

— Меня интересует, почему? — Следователь Кошмаров взялся за меня основательно. Уж не знаю, с чьей подачи.

— Почему?! — Странный вопрос! Почему две женщины ненавидят друг друга? По-моему, это ежу понятно, но следователь Кошмаров не еж. К сожалению.

— Ну да, в чем причина ваших разногласий?

— О господи! — Я окинула тоскливым взглядом кабинет следователя Кошмарова. Обстановочка там, надо заметить, была преунылая. — Причина наших разногласий — сугубо профессиональная. Ей почему-то казалось, что я затмеваю ее на экране. Вот и все. Как говорится, ничего личного.

— Ну а поподробнее. Я слышал, у вас даже драка однажды случилась… — Следователь Кошмаров продолжал демонстрировать поразительную осведомленность. Причем не сулящую мне ничего хорошего.

— Драка? — Я поняла, что стремительно теряю очки. — Ну уж прямо и драка. Так, небольшая размолвка. Опять же на сугубо профессиональной почве…

— Да? — Кошмаров как-то странно посмотрел на меня. — А у меня несколько иная информация из других источников. Что-то насчет мужчины по фамилии Дроздовский.

Нет, ну что за народ? Уже настучали. Кто, интересно? Грудастая Нонна или сплетницы из бухгалтерии? Да уж, дорого бы я дала, чтобы узнать, какими такими «источниками» пользовался Кошмаров. Хотя не так уж это и важно на самом деле. Разве кому-то докажешь, что все было совсем не так, как им хотелось бы.

Наверное, со стороны кому-то и могло показаться, что Пахомиха отбила у меня Дроздовского, ну, того, кто был перед Прониным. В действительности же я сама дала ему отставку, после чего он попытался вызвать у меня ревность, завязав с ней скоропалительный роман. Дроздовский демонстративно встречал ее на машине у Дома радио, дарил немыслимой величины букеты, а по ночам названивал мне и клялся в вечной любви. Спустя два месяца, убедившись наконец в моей непреклонности, Пахомиху он бросил, но нервы ночными звонками мне еще потрепал.

А теперь, оказывается, я должна объясняться по этому поводу со следователем прокуратуры.

— Не верьте, не верьте вы этим источникам. Дроздовский тут ни при чем. Она… Гм-гм, потерпевшая увела у меня оператора…

— Переманила, вы хотели сказать? — вкрадчивым тоном уточнил следователь Кошмаров.

— Если бы! — Воспоминание о той давней истории меня взволновало. — Если бы переманила, это бы еще куда ни шло. В конце концов, в творческих коллективах такая… м-м-м… конкуренция дело обычное. Но в интересующем вас случае все было по-другому. Так сказать, волевым решением. Поскольку потерпевшая, как вы ее называете, всегда имела большое влияние на наше начальство в лице небезызвестного вам господина Краснопольского, то мой оператор был прикреплен к ней приказом…

— И тогда вы дали ей пощечину… — услужливо подсказал следователь Кошмаров со скабрезной улыбочкой на корявой казенной физиономии.

— Дала, — подтвердила я глухо, как из могилы. Видит бог, я не желала выносить из нашей телеизбы все эти нечистоты, хотя бы ради того, чтобы не загрязнять окружающую среду, но обстоятельства заставили.

— А потом ваше недостойное поведение рассматривали на общем собрании, и коллектив взял вас на поруки… — Следователь Кошмаров с чувством глубокого удовлетворения перечислял главные вехи моего «большого пути».

А как же, взял. Пожурил и взял. Такой уж у нас коллектив добренький, берет на поруки всякое отребье вроде меня.

— Ну что ж, все более или менее понятно — Следователь Кошмаров подсунул мне какую-то бумажку. — Пожалуйста, внимательно прочитайте и распишитесь.

— Это что, протокол? — повертела я в руках ручку.

— Протокол, — спокойно подтвердил следователь Кошмаров и вдруг зыркнул на меня исподлобья. — А в ночь с пятнадцатого на шестнадцатое января этого года вы где были?

— В ночь с пят… Это в ночь убийства, что ли? — Я даже охрипла от такой наглости.

— Именно. — Следователь Кошмаров клюнул носом воздух.

— В ночь с пятнадцатого на шестнадцатое я была в своей постели. К сожалению, одна. Но если бы знала, что мне понадобится алиби, непременно кого-нибудь затащила бы к себе под одеяло, — отчеканила я, с отвращением глядя Кошмарову в переносицу.

— Зря вы так нервничаете, — не одобрил моего поведения следователь Кошмаров, — ведь это всего лишь формальность. Я просто выполняю свою работу, а обеспечивают ее другие. И вы в том числе. И ваша коллега Жанна Аркадьевна…

— А она при чем? — Что-то мне не понравилось в его змеиной интонации.

— А она была у меня. По собственной инициативе. — Следователь Кошмаров делал ударение не то чтобы на каждом слове, а буквально на каждой букве. — Много чего интересного наговорила, и в основном для того, чтобы освободить из застенков вашего маньяка. Так вот у него в отличие от вас алиби есть. Поскольку ночь он, как выяснилось, провел не в одиночестве…

Окончание речи следователя Кошмарова потонуло в нарастающем гуле. Это мерно звонили погребальные колокола по нашей с Жанкой бескорыстной дружбе.

ГЛАВА 6

— Вриглю хочешь? — Жанка испуганно моргала, медленно пятясь к стене.

Я замотала головой и сжала в карманах пальто кулаки. Но Жанку спас ворвавшийся в дверь Краснопольский.

— Что, некоторые считают, что уже и на работу ходить не надо? — рявкнул он, бешеным взглядом сверля во мне дырки.

— Я была в прокуратуре, — нарочито сдержанно ответствовала я, многозначительно посматривая в Жанкину сторону.

— Это еще зачем? — Краснопольский слегка сбавил обороты.

— Следователь Кошмаров вызывал. Снимал с меня показания.

— Но они же вроде бы уже арестовали этого… Как его там… Порфирьева?

— Ну и что? — Я швырнула на стол сумку и расстегнула пальто. — Сначала арестовали, а потом выпустили. У него алиби. — Я внимательно изучала напряженную спину отвернувшейся Жанки.

— Ну вот. — Краснопольского заметно перекосило. — Теперь не дадут работать. Будут сюда таскаться, нервировать коллектив, а ведь мы и так выбиты из колеи этой трагедией… Хотя, конечно, прокуратуре видней… Раз у него алиби… Но, с другой стороны, следствие ведь на этом не закончится…

— Да вы не беспокойтесь, Юрий Константинович, у них уже есть новый подозреваемый и очень перспективный, — заверила я любимого шефа. Хотя, как вы сами понимаете, предназначалось это известие специально для моей вероломной подружки.

— Это кто же еще? — само собой, поинтересовался Краснопольский.

— Говорят, тайна следствия, — напустила я туману. Не могла же я сказать, что это я.

— Знаете что, Марина Владимировна, — снова окрысился Краснопольский, — вы вот эти свои штучки бросьте. А то я вас знаю, будете тут на пару небылицы распространять. Хватит уже. И так никто не работает, все только и делают, что шушукаются по углам.

Нет, вы только на него посмотрите! Ведь сам же спрашивал!

Краснопольский хлопнул дверью, оставив нас с Жанкой наедине. Но у меня уже пропало настроение убивать ее.

— Ну ты и стерва. — Это все, что я ей сказала. Подождала, что она ответит, но, так и не дождавшись, прибавила: — Жалко, что я тебе не составила компанию в постели у твоего Порфирия, сейчас бы по крайней мере и у меня алиби было.

— Обиделась? — наконец догадалась Жанка. — Но я же всего лишь по справедливости… Что, это честно, когда невиновного человека в убийстве обвиняют?!