Александр Трапезников - Механический рай Страница 8

— Идем, — с вызовом сказала она. — Я люблю шоколадное, учти.

— Какое угодно, — отозвался он весело. — Хоть с ядовитыми грибами.

Ресторан в магазине «Барс» днем работал как обычное кафе. Любители выпить сто грамм сюда заходили редко — цены кусались. Гера усадил спутницу за столик в уютной нише и, велев ждать, отправился к стойке бара.

Бармен, усатый азербайджанец, смотрел на него круглыми, как железные рубли, глазами и почему-то вздыхал. Герасима он знал, видел здесь не один раз, но на приветствие не ответил.

— Неси за мой столик две порции шоколадного мороженого, виноград, персики, коробку конфет и охлажденную бутылку шампанского, — жестко произнес Гера, бросая на стойку деньги.

— Тэбэ, малчык, рано выно пыт, — сказал бармен, не шелохнувшись.

Герасим молча прибавил к лежащим на стойке купюрам еще столько же и, не оборачиваясь, пошел к своему столику. Через пять минут перед ними стояло все, что он заказал.

— Кюшайты, вах! — широко улыбнулся бармен, плотоядно поглядывая на Галю.

— Какой он противный, — сказала та, когда он вернулся за стойку. — А зачем ты взял шампанское? Я пить не буду.

— Не хочешь — выльем. Но немножко можно. За знакомство.

— Скажи честно, зачем ты напакостил вчера в туалете?

— Просто так. В детстве я неудачно упал и ударился головой, с тех пор не отвечаю за свои поступки.

— Ты, по-моему, и сейчас «в детстве».

Гера налил в фужеры шампанское и хитро прищурился.

— Я ровесник Октябрьской революции. За исполнение желаний?

Гале уже приходилось немного пробовать вино на Новый год. Подняв фужер, она мысленно произнесла тост: «Чтобы родители жили счастливо и долго, пока не умру я…»

Легкий хрустальный звон вывел бармена из сонного состояния, и он громко зевнул.

В девятом часу вечера наконец-то появился Владислав. Карина бросилась к мужу, уткнулась лицом ему в плечо и заплакала.

— Ну что ты, что случилось? — спросил он, пытаясь успокоить ее. Подумал: из-за того, что так долго задержался в мастерской. Потом заметил, что дочь, как обычно, не вышла его встречать.

— Галя пропала, — выговорила Карина, взяв себя в руки. — Я здесь никого не знаю, не к кому обратиться, ты не подходил к телефону… Почему?

— Срочный заказ, — уклончиво пробормотал Владислав. Этот мальчик с лютней и луком преследовал его и тут, занимая мысли. Но сейчас, опомнившись, он выбросил его из головы. Надо немедленно действовать!

— В милицию я не сообщала, — опережая вопрос, сказала Карина. — Мне страшно.

— Прежде всего давай не будем паниковать.

Владислав зашагал по комнате, пытаясь сосредоточиться.

— Я была в школе и даже у этого… Геры. Ее нигде нет.

— Он-то при чем?.. Может, она зашла в гости к какой-нибудь новой подруге?

— Она бы непременно позвонила, ты же ее знаешь.

— В том-то и дело! — воскликнул Владислав. — В том-то и дело, что мы, наверное, не знаем нашу дочь. Галя уже выросла, а ты продолжаешь считать ее ребенком.

— Я не хочу, чтобы с ней случилось что-нибудь ужасное.

— Никто этого не хочет. Ладно, — Владислав снял с полки адресный справочник и подсел к телефону, — буду звонить в милицию и по больницам. А ты пока опроси соседей. Может, кто-то из них что-то видел?

Прошел час. Никаких результатов. В больницы девочка с такой фамилией и приметами не попадала. В отделении милиции записали данные, но ничего определенного не обещали. Соседи попросту не открывали двери, а те, кто рискнул выйти, ничего не знали. Оставались еще морги, но ни Карина, ни Владислав не решались туда звонить. Это означало бы одно: смириться с неизбежным. Несколько раз они выходили из подъезда, бродили возле дома, но так было еще хуже — все время казалось, что Галя как-то сумела проскочить мимо них и теперь спокойно сидит в квартире. Они возвращались, но их встречала тишина. Карина чувствовала, что больше не сможет выдержать. Двадцать, тридцать минут, и она сорвется, завоет зверем. Владислав также ощущал приближение коллапса. В их мир вмешалось что-то страшное, необъяснимое. Оно рядом, близко, уже внутри них. Это Нечто пытается пустить трещину по их счастливой жизни, разрушить ее.

— Звони в морг, — обреченно сказала Карина. Губы у нее дрожали, лицо было бледнее обычного.

Накапав жене валерьянки, Владислав снова подсел к телефонному аппарату.

— Что надо говорить в таких случаях? — спросил он.

— Не знаю.

В это время на лестничной площадке грохнула дверь лифта, Они переглянулись, напряженно прислушиваясь. В замке начал поворачиваться ключ очень тихо, медленно.

— Господи! — выкрикнула Карина, распахивая дверь.

Галя стояла на пороге и виновато улыбалась.

— А… вы уже дома? Здрасьте, — как-то неестественно выговорила она, бочком проходя мимо матери.

— Где ты пропадала? — как можно более сурово спросил Владислав, хотя сейчас ему хотелось обнять дочь, прижать к себе.

— Гуляла в парке. С… подругами. Там интересно. — Галя прошла на кухню, и ее голос доносился оттуда. Карина растерянно переглянулась с мужем.

— Что-то я ее не узнаю, — произнес Владислав и тоже направился на кухню.

Карина пошла следом.

— Ты хоть понимаешь, что мы тут чуть с ума не сошли? — еле выговорила она. — Почему ты не позвонила, не предупредила?

— Извини, мамочка! — Галя положила себе на тарелку салат и отрезала ломтик сыра. Потом потянулась к матери и потерлась щекой о ее подбородок. — Из дубового дупла не дозвонишься. А белочка, которой я наказала тебе сообщить, наверное, перепутала адрес.

— Ты что, издеваешься?!

— Нет. Просто у меня хорошее настроение.

— А у нас? Как ты думаешь? — Владислав втянул носом воздух. — Кстати, кажется, ты пила спиртное?

— Ну и что? — ответила дочь. — Самую капельку.

Не удержавшись, Владислав ударил ее по щеке и сам испугался того, что сделал. Глаза дочери вспыхнули.

— Спасибо, папочка, — помедлив немного, произнесла Галя. — Ты получишь от меня поздравительную открытку к дню рождения.

И она, пройдя мимо них в свою комнату, хлопнула дверью.

Глава третья

С двенадцатого этажа на крышу вела металлическая лестница, но ее перегораживала решетка с амбарным замком, ключи от которого были только у дворника. Он держал наверху голубятню и не без основания опасался подростков или бомжей, способных перебить всех птиц. Подвалы — пожалуйста, гуляйте сколько хотите, а на крышу — ни-ни! Но прутья в решетке были достаточно широкие. Конечно, взрослый человек пролезть бы сквозь них не смог, а ребенок, обладая достаточной сноровкой и гибкостью, наверняка бы умудрился. Что Гера уже и доказывал не раз. Голубей он не трогал, ему было на них чихать с высокой колокольни. Он вообще не понимал, зачем взрослому бородатому мужику, по слухам, чуть ли не кандидату наук, держать этих мерзких пакостных птиц, выпускать их в ясную погоду на волю и со свистом гонять по небу? Вероятно, дворник был все-таки немного тронутым — видно, в голову попадал мусор, который он старательно убирал возле магазина «Барс».

Протиснувшись сквозь прутья решетки, Гера выбрался на крышу здания и облегченно вздохнул. Пока все складывалось удачно. Никто его не видел. Кроме, разумеется, Гали, которую он проводил до квартиры. Оставалась еще уйма времени, но не хотелось слоняться по улицам или идти в подвал. И тем более — к Мадам.

На крыше было довольно холодно, зато все окрестности — как на ладони, если эту ладонь осветить крошечными огоньками. Подняв воротник куртки, Гера уселся возле голубятни, где меньше дуло. Вскоре совсем стемнело, только звезды лили какой-то противный, тусклый свет. Изредка поглядывая на часы, Гера дремал, вспоминая сегодняшний день. Вернее, ту его часть, которую провел с новой соседкой, Галей.

После кафе-мороженого, забрав с собой персики и конфеты, они пошли гулять в парк. Там уже две недели работали чешские аттракционы, где можно было и пострелять из пневматических пистолетов, и спуститься в «Подземелье монстров», и погонять на роликовых коньках по искусственным горкам. Несмотря на свою врожденную хромоту, Гера катался просто здорово и в своем районе не уступал никому. Но, как оказалось, эта хрупкая и совсем не спортивная девчонка могла дать ему фору. Она выделывала такие сальто, что даже у него захватывало дух.

— Где научилась? — хмуро поинтересовался Гера. — Я-то думал, что ты еще на горшок ходишь.

— Ну что с дурака взять? — последовал немедленный ответ. — У тебя не язык, а ядовитое жало. Разве так можно разговаривать с женщиной?

— Тоже мне женщина! Козочка на привязи.

В «Подземелье монстров», где было скорее смешно, чем страшно, он осторожно взял ее за руку. Непонятно зачем. Просто вдруг появилось такое желание. И до самого выхода держал ее прохладную ладонь в своей. А затем они стреляли в тире, и тут уж он показал высший класс. Галя так ни разу и не попала в мишень, сколько он ее ни учил.