Андрей Кивинов - След бумеранга Страница 8

Костя хмуро улыбнулся:

– Идет. Поехали.

Рука потихоньку немела.

– Гера, съезди с парнишкой, проветрись. Но поосторожней там.

Костя встал из-за стола и, не сказав больше ни слова, направился к выходу.

Гера и Буратино двинулись за ним.

Вместе с Герой Костя сел в машину Стаса. Буратино пристроился в хвост на «семерке». Гера осторожно поглядывал на уже посиневшую кисть Константина.

Что у этого контуженного в башке?

– Быстрей, Стас. Гони к железной дороге, там насыпь.

Стас и так мчался на пятой передаче. Проскочил переезд, свернул на грунтовку, тянущуюся вдоль железки и вновь набрал обороты. Костя велел остановиться где-то через километр. Оглядевшись и прикинув, что до ближайшего строения всяко больше двухсот метров, он сказал:

– Пошли.

Взбежав на насыпь, он посмотрел по сторонам, убедившись, что собаководов, влюбленных и просто прохожих на пустыре не наблюдается, размахнулся и швырнул гранату в поле. Посоветовав военным наблюдателям поступить точно так же, скатился за насыпь. Карамель все-таки.

Те, правда, по Костиному падению догадались, что машинка на ходу. Взрыв заложил уши, никто не услышал свиста промчавшихся над головой осколков. «А город подумал – ученья идут».

Костя встал с насыпи, отряхнулся.

– Как машинка? Хотите – повторю?

Буратино, потирая ухо, пошел заводить «семерку».

– Ты Бэтмена из себя не строй, – зло посмотрел на Костю Гера. – Паша завтра протрезвеет, тогда и разберется по существу. Это он по-пьяни любит в благородство играть. А гранаты и у нас имеются. Захотим, через час от вашего корыта одни «дворники» останутся. А если не захотим, через месяц сами к нам прибежите под крылышко. Только ставочка уже поднимется. За борзоту. Долг платежом красен.

– Не пугай, не боюсь. Мы в долг у вас не брали. – Костя сел в машину. – Погнали, Стас.

Минуты три ехали молча.

– Откуда у тебя граната? – наконец спросил обалдевший Стас.

– Сувенир армейский. Про запас.

– Может, зря ты это… Он, слышал, что сказал?

– Одно дело сказать, другое – сделать. Хоть уважать будут. А дали бы слабину – присосались бы, пока бы все не выдоили. Я не знаю, как ты, а я дойной коровой быть не собираюсь.

На другой день встретились с Витькой. Тот, выслушав историю, покачал головой:

– Это вы не правы. Платить все равно придется, все платят. Обязаловка. Без «крыши» бизнеса нет. А это чистой воды ребячество. Паша не вечен. Либо сядет, либо грохнут.

Костя курил, глядя в небо. Витька продолжал наставлять:

– Леху из 10-в помните? Коровина? Он тут «девяточку» купил. Новенькую, муха не срала. Гаража нет, хранит во дворе. И тоже выпендриваться стал. Нет, чтоб обычную сигнализацию поставить, с сиреной там или, на крайний случай, с собачьим лаем. Какой-то радиолюбитель ему специальную штучку сварганил – матом трехэтажным кроет. Мол, на сирену никто из окон даже не выглянет, привыкли, а тут… Интересно, кто ж так громко? Да если что, не очень обидно. Моральное удовлетворение. Психология. Ну и получил, изобретатель-психолог.

Ночью поддатый мужичок через двор полз. Облокотился передохнуть на Лехину «девятку». А та как понесет, ватт на двадцать. Мужик аж охерел, кто это его так и, главное, за что? А хмель в головушке бродит, осерчал. Видит, это ж тачка! Ах ты, корыто! Схватил кирпич и так Лехину «девятку» разрисовал, будто с крыши уронил. Это я к чему – не надо, Костя, выеживаться, дешевле выйдет.

Стас согласно кивнул.

Костя ничего не ответил, продолжая смотреть в осеннее небо, где никому не подвластный ветер рвал пузатые, тяжелые облака.

Звучала тревожная музыка.

Глава 4

Белые платочки, шапочки, сумочки, футболки, взлетевшие вверх как по команде, закружились, затряслись в руках публики, обуяв Плацца-дель-Торрес снежной каруселью. Дикий рев восторга, визг прыгающих и рвущих на себе одежду молодых девиц, даже детей. Настоящее безумие.

К ногам матадора летели с трибун кошельки, веера, цветы. Он, грациозно обходя арену, посылал воздушные поцелуи, поднимал букеты и швырял их назад публике, чем вызывал еще больший восторг. Убитый только что бык с номером на черной шкуре, повернув рогатую голову к небу, лежал в центре арены, утыканный пестрыми бандерильями.

– Да они сумасшедшие, – оглядывая толпу, произнес Стас. – Тоже мне подвиг, ткнуть пикой в еле стоящего быка. Дикий народ. А почему они не хлопали прошлому матадору? По-моему, он завалил животинку не менее эффектно.

– Каждый сходит с ума по-своему.

Костя поправил специальную подушечку, купленную при входе на корриду.

Стадион был старый, с каменными сиденьями.

– Все равно, что тут красивого? – не успокаивался Стас. – Полчаса мытарят рогатого, а потом кончают. Вот попробовал бы этот клоун парчовый сразу со своей шпажонкой выйти, пока бычок свежий да резвый, вот мы бы порадовались от души.

– А ты спроси у испанцев, чего они так визжат?

– Я и так знаю. Сумасшедшие, вот и визжат.

Тем временем на арене заменили мертвого быка на живого, и спектакль продолжился.

Костя внимательно следил за событиями, прикрывая от солнца глаза – трибуна была выбрана неудачно, – иногда прикладывал глаз к объективу видеокамеры.

По рядам ползали продавцы с огромными ящиками сладостей и сувениров, навязчиво предлагая свой товар.

– Вот смотри, смотри, – опять завозмущался Стас. – Бедный бык уже не шевелится, на фига его гасить?

На арене изрядно обалдевший от мытарств бык повернулся к матадору хвостом, дохромал до борта и, подогнув ноги, рухнул на песок. Толпа возмущенно засвистела, и сконфуженный матадор принялся махать перед носом животного пестрым плащом. Но тщетно – бык презрительно отвернул голову.

Матадор передал шпагу помощникам, достал из-за пояса маленький кинжал и точно выверенным ударом в затылок прикончил лежащего быка. Что не принесло победителю славы – толпа продолжала улюлюкать.

– Какая говядинка пропала. Высший сорт, – заключил Стас. – Сейчас еще парочку завалят, и конец фильма. Не понимаю…

Костя опустил камеру на колени.

– Ты знаешь, что это мне напоминает? Мы заплатили деньги, то есть купили наемника, он вышел и честно исполнил работу. Натуральное заказное убийство.

Последнего быка можно было бы, в принципе, не убивать, но деньги получены.

Киллер-матадор. Мы хотим получить удовольствие, а он хочет заработать денег. Он рискует, но знает, за что рискует, – бык далеко не безобиден.

– Хорошее удовольствие.

– Ну, судя по местным гражданам, они свое получили сполна. И заплатили сполна – матадоры самые богатые люди в Испании.

Стас вытер вспотевший лоб платком.

– Что касается удовольствия, то мне бы сейчас хватило пивка. Ну на фиг эту бойню.

– Какие проблемы? Главное – деньги есть. Костя высмотрел продавца с ящиком и зычно, по-русски, щелкнув пальцами, прокричал:

– Два пива, гарсон!

– Да он не поймет, испанец же. И у них нет гарсонов.

– Поймет. Все, что нужно, они понимают. Услышавший заказ испанский продавец сверкнул зубастым оскалом, кивнул, исчез за какой-то дверцей и быстро вернулся, неся на подносе две бутылки.

– Во, а ты говорил. – Костя бросил на поднос местную валюту. – Спасибо, мужик.

– Си, синьор. – Продавец поклонился и вернулся к своему ящику.

– Ну, где ты встретишь такое у нас?

– Но у нас не устраивают таких вот мясных спектаклей.

Костя пожал плечами:

– Я слышал, в Испании очень мало убийств. Может, потому, что они убивают быков вместо людей.

В отель вернулись далеко за полночь. Гид в автобусе за дополнительную плату предложил взглянуть на барселонские фонтаны – смесь архитектуры, воды, света и музыки. Зрелище действительно потрясающее. Меркьюри и Кабалье исполняли барселонский гимн, в такт музыке в звездное небо взлетали струи разукрашенной прожекторами воды, древние дворцы, словно сказочные миражи, высились в темноте.

Вернувшись, Стас, не зажигая света в номере, чтобы не разбудить Настю и Ивана, добрался до кровати. Сон не шел. Он лег на спину и попытался расслабиться, как советуют в книжках по аутотренингу. Последнее время бессонница постоянно мучила Стаса.

Был конец августа, они решили провести часть отпуска вместе, взяв с собой семьи. Выбрали Испанию, наиболее, на их взгляд, экзотическую страну в Европе.

Год назад Костя женился. Свадьбу отметили шумно, как и полагается ее отмечать. Стас сидел напротив жениха, подливал ему водки и произносил заученные красивые спичи. Матери плакали, друзья улыбались.

Ирина, жена Кости, не смогла родить, вернее, родила, но мальчик оказался мертвым. Костя грохнул кучу денег на врачей, на бесчисленные обследования.

Он возил Ирину по знахарям и бабкам, но везде супруги слышали неутешительный прогноз: вряд ли Ирочка сможет родить. Костя не успокаивался – сразу после Испании решил везти Ирину куда-то на Кавказ, оставить ее в горах у очередной бабки-знахарки, якобы творившей чудеса по части людского здоровья.