Лев Гурский - Мертвый индеец (Игра в гестапо - 3) Страница 8

- Дальше, - попросил он.

- Теперь два варианта отхода, - докладчик, по-прежнему пахнущий одеколоном "Ле-Крезо" за тридцать франков, сунул Дмитрию Олеговичу две новые бумажки из коленкоровой папки. Проклятье, опять схемы!

Курочкин вдумчиво осмотрел новые прямоугольнички, квадратики и кружочки, а затем повелительно ткнул пальцем в первое попавшееся переплетение красных и синих стрелок.

- Прокомментируйте, - строго произнес он, давая понять, что в этом переплетении его, крупнейшего специалиста по схемам, смущает некая неясность. Везде все понятно, а здесь - смущает. Недоработочка штаба.

- Пожарная лестница,' - добросовестно объяснил докладчик. Начинается у фундамента, кончается на крыше, а проходит - обратите внимание! - всего в полуметре от окна во двор. Оно в той комнате, где ваши букеты для созерцаний. Очень удобно. Оттуда можно сразу подняться на чердак, затем крышами по Большой Бронной, спуск за буквой "М" вывески "Макдоналдса", легко запомнить.

"Я запомню", - подумал Курочкин, машинально складывая все листки на подоконник. При слове "Макдоналдс" ему, однако, сразу захотелось есть, а не спасаться бегством по крышам. Условный рефлекс, по академику Павлову. Интересно, а кормить Сорок Восьмого здесь собираются? Или эта роскошь доступна только рыжему коту? Дмитрий Олегович сглотнул слюну.

- И что же, обязательно надо на чердак лезть? - с капризной гримасой некормленного международного террориста экстра-класса осведомился он.

- Никак нет, - доложил пахнущий, одеколоном господин. - Это, так сказать, резервный вариант. На тот случай, если перекроют все пути внизу, что вряд ли... Лестница не очень надежна, - стыдливо признался он после едва уловимой заминки.

- Ржавая? - деловито полюбопытствовал Дмитрий Олегович, как будто всю сознательную жизнь лазил по пожарным лестницам и успел неплохо изучить их повадки.

- Скользкая, - с виноватым выражением лица объяснил наодеколоненный докладчик. - Тут недавно был ремонт. Еще до того, как мы временно заселили эти апартаменты... Короче, ее покрасили.

- Хорошо, с лестницей решим в рабочем порядке, - прервал его Курочкин, поглядев на здешние электронные часы. Часы висели на стене комнаты и бесстрастно моргали, отсчитывая мгновения. До первой точки схода оставалось три часа пять минут и девятнадцать... уже восемнадцать... секунд. До последней точки, само собой, - три часа, пять минут и сорок три... сорок две секунды. Как бы исхитриться провести это время так, чтобы не было мучительно больно? Видимо, и этот вопрос тоже предстояло решать в рабочем порядке. "Главное никого не убить, - мысленно принялся себя настраивать Дмитрий Олегович. - Ни в кого не выстрелить, ни в кого не попасть. Штык молодец, но пуля-то - всегда дура... Кстати!"

- А пули где? - осведомился он у докладчика. - То есть я хочу сказать - где боеприпасы?

- Согласно инструкции, - немедленно ответил тот. Если серебристый хек обожал ввертывать в разговоре слово "контракт", то наодеколоненный налегал в основном на "инструкцию". Чувствовалось, что это слово любимейшее в его лексиконе.

- Конкретнее, - важно потребовал Курочкин, все увереннее ощущая себя киллером Сорок Восьмым.

- Винтовочные снайперские патроны калибра 7,62 миллиметра с пулей "Б-32". - Черный ароматный господин вытащил из своей коленкоровой папки конверт и подал его Курочкину.

Патронов было всего два. Негусто.

"В принципе все правильно, - догадался Дмитрий Олегович, по очереди рассматривая сперва один, потом второй. - Раз я убийца экстра-класса, то зачем мне целый патронташ?"

- Один патрон рабочий, другой резервный, - пояснил пахучий докладчик. - На случай осечки... - О возможном промахе он тактично не заикнулся. Такой вариант, как видно, в расчет просто не входил.

"Так-так, - сказал себе Курочкин. - Ситуация проясняется. Стало быть, мишень у меня сегодня - только одна. И кто же из двух? Премьерминистр или все-таки госсекретарь?"

Ответ на мысленный вопрос Дмитрия Олеговича не заставил себя долго ждать. Черный наодеколоненный господин в очередной раз запустил руку в коленкоровую папку и извлек оттуда фотоснимок.

- ОБЪЕКТ, - понизив голос до шепота, сообщил докладчик Курочкину. Иначе говоря, цель вашего сегодняшнего мероприятия.

"Цель для снайперской винтовки", - про себя уточнил Дмитрий Олегович.

Российского премьера Миронова, толстощекого

представительного дядечку в очках, Курочкин, разумеется, знал в лицо. Несколько раз в международной хронике по телевизору он видел и госсекретаря США мистера Ламберта - высокого, сухопарого, долгоносого джентльмена, сильно смахивающего на очень старого журавля.

Однако на фотографии оказался не тот и не другой, а некто третий тоже с неуловимо знакомой внешностью. Пару секунд Курочкин вспоминал, где же он мог раньше видеть этого улыбчивого красавца. Потом мысленно нахлобучил на голову ОБЪЕКТА ковбойскую шляпу - и попросту обалдел.

Через три часа он должен был застрелить из снайперской винтовки американского актера Брюса Боура.

7

"Представь своего врага в гробу, - говорил Заратустра, - и ты сразу поймешь меру своей неприязни к нему..." Возможно, говорил это совсем даже не Заратустра (Курочкин плохо разбирался в древних мудрецах), однако это нисколько не снижало ценности изречения. В кругах, близких к замдиректора НИИЭФа по административно-хозяйственной части, Дмитрий Олегович слыл самым миролюбивым завлабом, едва ли не пацифистом. В ситуации, чреватой скандалом, когда другой бы на месте Курочкина наверняка оскорбил действием жадного мелочного АХЧ, Дмитрий Олегович вдруг начинал кротко улыбаться, жалостливо смотреть на замдиректора и соглашаться со всеми его вздорными претензиями. Именно в эти минуты Курочкин представлял себе, как визгливый, брызгающий слюной АХЧ вдруг с недоумением хватается за сердце и начинает медленно оседать на пол; как потом кардиолог, выходя из двери реанимационного бокса, горько бросает: "Мы его потеряли..."; как затем нарядного и неподвижного зама в деревянном ящике грузят на катафалк и, в конце концов, закапывают в грязно-бурую землю под равнодушные тромбоны духового оркестра. Представив себе эти печальные картинки, Дмитрий Олегович сразу осознавал, что его антипатия к административно-хозяйственному скупердяю не простирается настолько далеко - и странным образом успокаивался. По сравнению со смертью любые ссоры были ерундой, не стоящей внимания...

" Те же чувства Курочкин испытал сейчас к нелюбимому актеру Брюсу Боуру, кем-то намеченному в жертвы теракта. Одно дело - мысленно воображать себя храбрым контрабандистом у телеэкрана и прицеливаться в лоб нахальному Брюсу-шерифу. И совсем другое - ловить наглеца на мушку В ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ. Большая разница. Дмитрий Олегович все-таки различал, где искусство и где жизнь.

- Минуточку... - пробормотал он, пристально разглядывая цветной глянцевый фотоснимок. - Но разве он... он что, сейчас в Москве? Курочкин был уверен, что явление живого кумира не прошло бы мимо Валентины.

- Именно в Москве! - с энтузиазмом подтвердил пахнущий одеколоном докладчик. - Наносит официальный дружественный визит... Вернее сказать, визит наносит штатовский госсекретарь господин Ламберт, но с ним еще сенаторы плюс какие-то писатели или журналисты. А киношников они включили в последний момент, сюрпризом. Типа культурного обмена, с приветом из Голливуда. - Наодеколоненный господин с видимым удовольствием стал загибать пальцы. - Во-первых, приехал Крис Твентино. Тот самый, режиссер "Угрозы"...

- "Угроза" - классная мочиловка, - неожиданно подал голос один из охранных гоблинов. Кажется, это был любитель игры в "Смертельного комбата". - Я в "Звездном" смотрел и потом еще на видео. Там просто атасный Кларк Порше, я протащился. Они там в больницу прямо на белой тачке - и бац! бац!..

Серебристый хек поспешно показал кулак разговорчивому гоблину, и тот, поняв язык жестов, моментально заткнулся. Так и не дорассказал, что же там стало с Кларком Порше в больнице. "Надо будет потом спросить", - машинально подумал Курочкин. Больничная тема в кино его всегда интересовала. Жаль, что про фармацевтов почти никогда не снимают фильмов...

- ...Во-вторых, - продолжал пахнущий одеколоном, - приехала вся команда "Ужасного ребенка", включая Маколея-младшего. Парню уже за двадцать, а он все сопливых школьников изображает. Амплуа, говорит, ха-ха...

Курочкин улыбнулся, хотя ему было не до смеха.

- В-третьих, - наодеколоненный загнул средний палец. - Секс-граната Таня Коллинз со своим поваром. Или, может, бой-френдом. У них, американок, сейчас уже не разберешь, кто у них кто. Помните Уиллис Ньютон? Взяла и вышла замуж за охранника...

Четверка гоблинов в комнате негромко, но явно завистливо повздыхала: видимо, им тоже хотелось бы охранять не заезжего снайпера, а какую-нибудь импортную красотку-кинозвезду с перспективой женитьбы.

- В-четвертых, Стив Махони, - докладчик упрятал еще один палец. - Я слышал, он и по жизни такой комик. Ходит по Беверли-Хилз на руках и кушает гамбургеры от "Макдоналдса". И не для рекламы, а для удовольствия...