Алексей Наст - Когда враг с тобой Страница 8

Российский город или не российский, тогда не имело большого значения, ибо все города были общими — советскими… Так вот, совсем заматерев, Алексей Балаян завёл юную любовницу в этом портовом милом городе — Дашу Данилову. Русскую!

Всё бы ничего (поигрался бы сытый дяденька, да и бросил «сломанный цветочек»), но «наивная девочка» вцепилась в плотно сбитого, могучего, словно самец гориллы, заросшего шерстью от шеи до пяток армянина своими бледными, тонкими лапками крепкой хваткой. Рыбаки поймут: так окуни и ерши хватают червя с крючком — сразу в желудок. Намертво. Взял, и всё!

Это «всё» было рождением ребёнка в 1952 году. Абсолютно русского — белокожего, русоволосого, сероглазого, с подкупающей, милой улыбкой.

Балаян, взглянув на личико малыша, пропел ошалело и счастливо:

— Мой! Мой сын! Совсем как я!

Персонал роддома был в шоке, но Алексей говорил правду — он родился таким же белокожим пупсиком (детские фотографии тому доказательство), а потом, с годами, потемнел и зарос.

Алексей светился счастьем! Вот он какой крутой мужчина — сын, в его годы! Прекраснейший сынуля получился! О-го-го! Как ещё можно передать счастье! Подшофе говорить встречным-поперечным: «Дорогой, у меня сын родился! Пей давай! Пей за моего сына, чтобы счастье ему было в жизни! Я счастливейший человек! Сын у меня! Понимаешь? Сы-ы-ын!!!»

«Старый дурак! Совсем с ума сошёл!» — решили в Ереване, ибо неизвестно как, но оказались в курсе событий.

Сына назвали Иван.

Фамилию свою Алексей Балаян ему дать не мог — КПСС и Академия наук зорко следили за моральным обликом своих членов. Поэтому Иван стал Иваном Алексеевичем Даниловым — по фамилии матери. В свидетельстве о рождении в графе «отец» был указан мифический Алексей Алексеевич Данилов.

Алексей Балаян честно признался семье, которая всё знала давным-давно, — есть сын на стороне, сына надо принять и полюбить — он одной крови…

Но жена (что естественно) и многочисленные родственники (что случается) отвергли идею Алексея. Основная семья его бастарда не признала… У него же есть законный сын Армен, которому только пять лет исполнилось, его ещё поднимать надо, жена у него молодая, она ещё родит, а он вон что удумал — завёл вторую семью! Стыд-то какой!

Нет, и всё!

И жизнь пошла дальше… Через два года родилась дочь Зара. Алексей успевал жить на два дома, мучаясь и страдая…

Стал расти Иван Данилов, не особенно переживая. Мама кормила, мама любила, мама ухаживала и развлекала. Пожилой отец, наведываясь от случая к случаю, радостно тискал в своих сильных руках и поднимал высоко-высоко.

— Иван, ты достигнешь вершин, которые твоему отцу и не снятся! Сынок мой родной! Сынок!

На диване Иван вытворял перед отцом радостные прыжки, хохоча во всё горло!

Отец подхватывал счастливый хохот:

— Какой ты живец!

Иван, прыгая от души, орал:

— Папа, я жилец! Жилец!

— Живец, дурень!

— Да, жилец! Жиле-е-ец! Па-а-а-па!..

Иван Данилов не знал точно, как всё происходило впоследствии. Вся его информация опиралась на рассказы матери. А ей он верил безоговорочно…

Кто же был его отец, он так и не узнал — мать не захотела рассказать всю подноготную. Был отец и умер. Умер через три года после рождения Ивана. Он очень любил сына. И всё. И смутные воспоминания Ивана, очень смутные, многие даже выдуманные им.

Он рос быстро и зло, словно сорняк на хлебном поле, и знал и верил, что во всех его несчастьях сурового, бедного житья сына матери-одиночки быта виновата какая-то страшная тайна, связанная с отцом. Но какая?

Армен Балаян (Ара), официальный сын Алексея Балаяна, узнав о сводном брате в свои нетерпимые ко всему пятнадцать лет, вскипел лютой злобой на давно умершего отца (предал, сволочь! породил зверёныша от другой женщины, не от матери!) и возненавидел волчонка, жившего в далёком Новороссийске… Решил тогда просто: «Убью!»

Но не случилось…

Сначала был слишком мал для такого серьёзного дела, а после боль в душе поостыла, осела грязным илом куда-то в глубину, в чёрное бездонье, куда самому заглянуть — ужас смертельный! Осела и там осталась… Как программа, которая включается автоматически, при благоприятном стечении обстоятельств…

И пошли годы.

И пошли так быстро, что оглянуться не успели, а сыновья выросли, отслужили в армии, обрели мощную силу — стали великолепными молодыми мужчинами, делавшими жизнь уже по своему разумению…

Был май. Новороссийск кипел зеленью и цветами…

Ивану повезло — он познакомился с прекрасной девушкой, которая была идеалом. С ней, и только с ней, он собирался теперь прожить долгую счастливую жизнь, наплодить кучу новых Даниловых… Она была милой маленькой армяночкой. Такой хрупкой, такой изумительной… А почему нет? Русские и армяне — православные. Особых препятствий Ивану не виделось… Он и матери рассказал, что невестка будет прелестной нимфой армянской крови.

Мать на секунду помрачнела (Иван это заметил), но после, просияв счастьем, обняла Ивана, думая про себя: «Это судьба! Чувствует своих! Тянется! Ах ты, Ивашка мой, армянская промокашка!» И рассмеялась. И смешно, и грешно.

— Мам, ты чего?

— Сынок, я рада!

А он, поняв её радость по-своему, вдруг задал неудобный вопрос:

— Мама, я же русский?

— Русский!

— А папа у меня армянин!

— Армянин! Правда! Ещё какой армянин, Ивашка! Какой же он был замечательный армянин! — Даша смеялась над своим великовозрастным, под два метра ростом, белобрысым балбесом.

— Тогда я тоже армянин?

— Сына, ты кем решил быть? Кем решил, тот ты и есть. Так у всех принято. У всех!

— У евреев — мать еврейка, и всё, ты сам не решаешь — её дети евреи! Полнейшая дискриминация личности!

Даша рассмеялась.

— Ты что, себе еврейку в жёны присмотрел, а обманываешь, что она армянка? Дурачок! Женись на той, которую полюбил. Я с удовольствием буду нянчить Мойш и Аврамчиков!

— Мама! Ты всё время шутишь! Я же не смеюсь! — кипел негодованием Иван. — Полюбил бы еврейку, разве меня остановило бы что-нибудь!

Даша потупила взгляд — весь в отца, горячий и нервный. Ответила очень серьёзно:

— В моих словах не было фарисейства!

— Мама, у меня будущая супруга чистокровная армянка, я — полукровка армянский…

Даша сразу напряглась, похолодела, убрала улыбку, сжала кулак непроизвольно.

— Прекрати, Иван. Ни к чему это ковыряние. Женись и будь счастлив! Расскажи лучше, кто она, сколько лет, как звать твою избранницу…

— Мама, она младше меня на два года, а об остальном — потом. Вот приведу её в дом, вы познакомитесь, надеюсь, подружитесь, и всё у нас будет хорошо!

Даша чуть не расплакалась — её сын уже самостоятельный мужчина! Какое это счастье для матери!

Ара узнал о беременности младшей сестры слишком поздно, когда оборвать процесс созревания плода было уже нереально.

Примчавшись из Еревана в Новороссийск, орал на сестру, сатанея от бессилия что-либо изменить:

— Я убью эту суку! Кто он? Кто этот урод?

— Как зовут гада?!

Сестра, красная от стыда, глядя в пол, прошептала:

— Иван.

— Я убью этого Ивана! Понятно тебе?! Убью! — бился в истерике Ара, брызгая слюной и грозя самому себе сжатыми до боли кулаками.

Его дура-сестра спуталась с русским мужиком, каким-то Иваном! Разве он, крутой Ара из Еревана, спустит такое? Никогда! Что скажут теперь о нём друзья? Какое мнение сложится обо всей семье великого академика Алексея Балаяна в Армении?! Подумать страшно! Будь этот Иван хоть сто крат великим и важным здесь, на юге России, Ара достанет его, скажет всё, что требуется сказать в таких случаях, и убьёт ножом — вырежет печень!

— Фамилия!

— Что? — затравленно жалась в угол дивана сестра.

— Фамилия твоего гада!

— Данилов.

— Иван Данилов?

— Иван Данилов.

— Отчество?

— Отчество Алексеевич. Говорил, у него папа армянин… был.

Ара задохнулся, искра догадки блеснула в воспалённом мозгу: «Неужели?»

— Сколько ему лет?

— Он на два года старше меня… Ара, чего ты так бесишься? Он хороший парень! Мы любим друг друга и поженимся! У нас всё будет как положено! Я скоро познакомлюсь с его мамой…

— Заткнись, дура!!! — завизжал Армен. — Ты ничего не знаешь! Его маму Даша зовут? Говори!!!

— Ты откуда знаешь?

Младшая сестра не была посвящена в семейную тайну, связанную с рождением бастарда Ивана Данилова.

Поняв всё, Ара хотел теперь убить и сестру. Такое святотатство — спуталась с единокровным родственником. Заорал, сатанея:

— В Ереван! Немедленно-о-о!!! Сейчас же!

Бессильная злоба распирала грудь Армена — судьба, словно продолжая насмехаться над их семьёй, свела вместе бастарда и младшую сестру, и их выродка было уже не уничтожить — все сроки прошли для аборта.