Федор Московцев - Колёса Страница 8

Святослав остановился, вскинул ружьё и взял беглеца на прицел. Соображения религиозного и нравственного порядка постепенно вытесняли друг друга, Святославу вдруг стало не по себе, его охватила нерешительность, и по какому-то смутному и неясному инстинкту, свойственному его натуре, он поднял ствол примерно на 40 градусов и нажал на курок.

Произведя выстрел, он продолжил свой путь, но уже не бегом, а спокойным шагом. Он испытывал ни с чем не сопоставимое удовлетворение, какое не испытывал ни разу в жизни. Пощадить человека, проявить милосердие – вот то главное, ради чего стоит жить!

О том, что, стреляя даже под углом 40 градусов вблизи двенадцатиэтажки, можно попасть по окнам, в которых могут быть люди, Святослав как-то не подумал. Его сейчас занимало другое. Думал он другую думу: есть ли на земле средство против вековой печали? Есть ли оружие, которым можно было б сразиться с беспощадной похитительницей жизней? Почему безнаказанно, назойливо врывается она в семью, хватает самое дорогое и исчезает бесследно? А остающиеся беспомощно проливают слёзы, проклиная судьбу. А может, судьба тут ни при чём? Ведь смерть сильнее жизни, потому что от жизни можно избавиться, а от смерти – нет.

Святослав возжелал в одиночестве додумать свою неотступную думу. Поэтому решил прогуляться вокруг дома. Никто не должен нарушать встречу с самим собой. На его лице лежала печать глубокой одухотворенности, он был прекрасен, как луна в 14-й день своего рождения – бородка клинышком, панама, лёгкая прикукуринка в очах; маленький тонкий рот казался тоньше блуждающей улыбки. Всё было гармонично в этом портрете, настоящий праздник его созерцать.

Обогнув дом, он наткнулся на двух милиционеров. Они только отошли от ларька. Один из них, раскрыв бутылку Пепси-колы, выпускал из неё газ. Другой, с ярко выраженной кавказской наружностью, протянул руку:

– Ты прекрасен, спору нет; отдавай нам свой мушкет!

Святослав увидел милицейскую машину и послушно протянул самую дорогую вещь семейства Дятловых.

Василий Иванович прекратил раскачивания. Какой смысл, подумал он, прыгать с четвертого этажа? Не такая большая высота, и остаются шансы выжить после падения. Конечно, организму будут причинены необратимые повреждения, но больше, чем боль, Василия Ивановича страшило унизительное положение калеки, коротающего последние дни в реанимации на виду у посторонних – врачей, медсестер. Чужие люди будут осматривать его, подкладывать судно либо менять памперсы.

Итак, выпадение с балкона отменяется. Тогда что – верёвка, газ, уксусная эссенция? Могильный холод проникал в него, сковывая движения. Может, всё как-то само собой решится?!

Тут он услышал выстрел и ощутил в правом плече сильнейшую боль, какую не испытывал ещё ни разу за свою долгую жизнь. Его отбросило назад, в комнату. Неизвестный добродетель избавил от хлопот. Теперь уж точно шансов никаких. Василию Ивановичу уже не подняться и не вызвать помощь. Скоро он умрёт от кровопотери. Он чувствовал себя брошенным в раскаленную печь. Словно черное жало вонзилось в его глаза. Огненные волны стеснили дыхание.

Постепенно, по мере стихания болевого шока, Василий Иванович стал различать привычные предметы вокруг – стол, диван, торшер. У него оставалось немного времени. О чем обычно думают люди перед смертью? Вот об этом надо подумать.

Он вспомнил, как ходил с женой на концерт симфонического оркестра. Запомнилась тема, посвященная смерти Иисуса Христа. Звучали скрипки и виолончели на фоне тихого тремоло литавр и аккордов арфы, тема проходила в обрамлении челесты и фортепиано, создающих струящийся и сверкающий, словно лучи солнца на гладкой поверхности моря, фон, тема заканчивалась солирующим контрабасом с длительной ферматой на последнем звуке – риторическая фигура aposiopesis.

В детстве, когда Василий Иванович только-только узнал о том, что все люди умирают, он спросил у матери: «Смерть – это так страшно?» Мать ответила: «Нет, когда люди становятся совсем старенькие, они хотят умереть, потому что… в общем, тебе рано об этом думать, придёт время ты поймёшь».

И вот это время пришло. Василий Иванович описал некую восьмерку, дал, что мог дать, и теперь пора заземлиться. Он стал подводить итог своему земному пути, но его мысли потекли совсем в другом направлении. Что-то похожее на свет мелькнуло в его глазах и он вздрогнул, точно от подземного толчка. На него обрушились яркие солнечные потоки, раздвинув колонны мрака. В сознании пожилого человека, только что мечтавшего о смерти, появился давно иссякший оптимизм – мощное средство, которое обожествляет молодых, придаёт сил зрелым и оживляет стариков.

Василий Иванович стал думать о спасении. Его спасение находилось в правом кармане спортивных брюк. Мобильный телефон! Но достать его а потом еще набрать номер – та ещё проблема. Правая рука вышла из строя. Левая – где она вообще? Падал на спину, хоть и без сознания, но, как когда-то учили на дзюдо, выставив кзади руку, чтобы защитить от удара голову. Годами выработанный инстинкт. Левая рука сейчас находится под ним, под тазом. Он её даже не чувствует. Надо высвободить руку, и если она ещё работает, достать ею телефон из правого кармана брюк и дважды нажать зелёную кнопку.

Предельным усилием воли Василий Иванович принялся разрабатывать зажатую руку.

Итак, поехали: первая попытка, вторая… пятая, шестая…

– Ты прекрасен, спору нет; отдавай нам свой мушкет! – сказал Арсен, увидев появившийся из-за угла трэш-персонаж с ружьём, в панаме и охотничьем жилете, набитом патронами.

У Арсена, которого душила жаба купить себе что-то дороже Сайги, задрожали руки, когда он принял от охотника в панаме двустволку Heckler & Koch. Он открыл магазин – один ствол пуст, в другом торчит патрон.

– Как говоришь тебя зовут?

Трэш-персонаж обмяк, страдальческая складка обозначилась в уголках его губ.

– Святослав Дятлов.

Арсен с Алексеем приняли вызов в этот дом по поводу украденных колёс и подъехали к ларьку, чтобы купить воды и подумать, стоит ли реагировать и работать по беспантовому эпизоду. Либо сразу ехать на трассу – перспектива гораздо более заманчивая. А начальству можно доложить, что вызов по поводу колёс оказался ложным.

Для ГАИшной работы на трассе у них было всё необходимое: полосатая палочка, радар, фантики – штраф-талоны, бланки протоколов и милицейская Жигули «шестерка». В своё время эту списанную «шестерку» Алексей выкупил по остаточной стоимости, за какие-то сто баксов. Он обязался снять мигалку и закрасить милицейские опознавательные знаки, но не только не сделал этого, но вымутил ещё и поддельные синие милицейские номера. Далеко выезжать с района на такой машине было палево, и они с Арсеном обычно выезжали по вечерам ловить нарушителей на Дунайский проспект.

Этим вечером в их планах произошло непредвиденное изменение. Сто пятьдесят тысяч рублей – во столько оценил Арсен изъятое ружьё Heckler & Koch. Но эти деньги ещё предстояло отработать. Он сказал:

– Ну чего стоишь, гражданин Дятлов, пойдём разговоры разговаривать: как обгонял, как подрезал.

– У меня сняли колёса.

Святослав сильно вспотел, и от него невкусно пахло – какой-то кислятиной. То был его специфический запах. Алексей недовольно скривился:

– Какие ещё нахрен колёса, ты что, самоходная установка?

Ружьё положили в багажник, а Святослава затолкали в салон шестерки, на заднее сиденье, и стали с ним работать. Его положение ухудшилось, когда милиционеры, усевшись вслед за ним в машину, учуяли алкогольные нотки в его кисло-сладком благоухании.

– Гражданин Дятлов, вы совершили преступления, ответственность за которые предусмотрена двумя статьями УК РФ – часть 1 статьи 119 УК РФ и пункт "а" части 1 статьи 213 УК РФ за угрозу убийством и хулиганство с применением оружия соответственно.

– Гражданин Дятлов, да вы упороты наглухо! О-о-о… Это отягчающее обстоятельство.

Арсена нервировало то, что они находятся прямо возле дома, откуда поступил сигнал насчёт украденных колёс. И он попросил отъехать подальше, а еще лучше – заехать в гаражный кооператив. Алексей завёлся и, переехав через дорогу, повёл машину вдоль гаражей. Тут он увидел в зеркало заднего вида черную БМВ X5, свернувшую вслед за ними с Малой Балканской улицы. Немец стал сигналить и моргать фарами. Алексей остановил машину и вышел навстречу БМВ. На лице Арсена, зафиксировавшего приближение пятидесяти тысяч долларов, промелькнуло приятное изумление. Он пристегнул Святослава наручниками к двери и присоединился к напарнику.

Из БМВ вышел молодой мужчина кавказской национальности, его лицо украшали многочисленные синяки, а судя по следам подошв на одежде, по нему хорошенько прошлись.

– Гражданин милиционер, меня только что избили и ограбили. На улице Олеко Дундича… они несли ворованные колёса…