Анна Сызранова - Шоколад для египетского парикмахера Страница 8

Дальше — почему я их не отдала? Потому что подменила пачки сладостями, думая, что подарок для Марио безнадежно испорчен. Даже если бы я этого не сделала, доллары бы не дошли до адресата: их перехватили, действуя безжалостно и профессионально. Кто-то знал время и место передачи подарка для Марио от русской девушки Наташи. Вот он удивится, обнаружив вместо денег шоколад в ассортименте, десять плиточек.

Идеальный вариант, если эти люди перестреляют друг друга вследствие возникшего непонимания. Те, первые, которым предназначался гостинчик, перестреляют других, потому что посчитают вторы захватчиками денег (а не моего подменного шоколада). Вдобавок, они должны быть обижены, что бойцы убили Марио.

Вторые пусть тоже расстроятся и убьют первых. За то, что их перехитрили, и такая хорошо продуманная операция с двойным (как мне кажется) убийством в результате принесла кило шоколаду.

Но на такой подарок судьбы рассчитывать не приходится. Пока что я в чужой стране, с малыми детьми и другими родственниками, у меня мешок денег, за который наверняка будут сражаться две вооруженные группировки. Почему я решила, что имею дело с организованной преступностью, а не с частными лицами? Может, это любители. Хобби у них такое — стрелять по ночам, днем, они официантами работают, или экскурсии проводят.

Как и кому, мне отдать деньги? Вдруг я перепутаю и осчастливлю не тех? Их у меня могут украсть, много же случаев описано в Интернете о воровстве в отелях. А хозяева денег подумают, что я их прикарманила, и пристрелят, как Марио.

Чего я беспокоюсь? — осенило меня. Позвонить Наталье, которая впутала меня во всю эту историю, да и высказать, все как есть. Ее номер мобильного телефона мне известен. Вот прямо сейчас наберу ей и скажу, что привезу деньги обратно, я не курьер какой-нибудь, пусть делает с ними что хочет, хоть сама в Египет везет, раз у нее такая с Марио любовь. Ой, Марио же убили… Да и как я повезу такую сумму обратно? Сойду с ума от страха, и меня сразу же поймают.

Кирина. Точно, надо ей позвонить тоже. Александра Кирина, или попросту Сашка. Моя давняя подруга, юрист, работала следователем, четыре года назад спасла мне жизнь, подоспев вовремя с нарядом милиции, когда из меня вытряхивали душу в собственном подъезде. Я перемудрила с самостоятельным расследованием убийства. (Речь идет о юмористическом детективе «Ненавижу женщин»). Если уж Сашка не даст мне мудрый совет относительно денег, то придется мне их попросту выбросить. Точно, напишу ей письмо и все расскажу.

Зазвонил мобильный. Поздновато для разговоров, тем более, номер незнакомый.

— Да?

— Оль, привет, это Наташа. Что-то Марио на мои смески не отвечает, вы встретились? Ты телефон ему передала и шоколадки?

Все, что я хотела сообщить Наталье, вылетело у меня из головы, и я ответила:

— Передала.

Я не лукавила, я же действительно передала Марио пакет? Правда, владел он этим подарком недолго, но это уже совсем другая история.

— А он тебе что сказал? Ничего для меня не передал?

Как интересно развиваются события! Если раньше (в Новосибирске) Наталья высказывала робкую надежду на то, что Марио захочет чем-то ее осчастливить, что сейчас она не скрывала своей уверенности в том, что я должна привезти от него что-то вроде сувенира взамен. Интересно, что именно? Партию кокаина? Двенадцать стволов огнестрельного оружия? Акции АО «МММ»?

Ага, липкий мамочкин сверточек! Куда я его швырнула?

— Передал. Сладости от его мамы. Денег у него нет. Сказал, позже в отель принесет.

Боже, что я буровлю, куда он и что принесет, разве что в кошмарном сне.

— А ты его сфотографировала? Как он выглядит, похудел, наверное?

Я почем знаю, что, его диетолог, что ли?

— Сфотографировала. Хорошо выглядит…выглядел…

— Сладости привези мне, обязательно, он мне про них смс писал, что пришлет.

Злость во мне боролась с жалостью. Не похоже, чтобы Наталья притворялась. Выходит, она про деньги не знает? Утро вечера мудренее, наговорю сейчас невесть чего. Лучше завтра все обдумаю и позвоню ей на выспавшуюся, а, главное, трезвую голову. Поэтому схитрила:

— Ничего не слышно, батарейка садится. Завтра тебе наберу, — сказала я быстро и нажала «отбой». Потом сняла трубку с аппарата в номере, а то Наташке придет в голову перебудить детей.

Подумала еще немного и приняла решение вывезти деньги обратно в Россию, сдать в милицию в качестве вещественных доказательств. И Наталью заложить со всеми потрохами. В конце концов, она меня сильно подставила — если б у меня их нашли? Как минимум, задержали бы в аэропорту, до выяснения обстоятельств, почему я не декларирую вывозимую сумму. Полетели бы в Египет мои детки с мужем и бабушками, а я осталась бы куковать в холодной Сибири. Пусть милиция разбирается, знала она или нет, что подсовывает мне в виде гостинчика. А Сашке Кириной премию дадут — я ведь лично ей сдам улики. Если уже понятно, что фольга служит защитой от рентгеновских лучей, то почему бы мне осознанно не рискнуть еще раз? Главное — уберечь доллары здесь, а то мне никто в России не поверит. Что я им буду показывать, фотографию Марио?

Сбегала за фотоаппаратом. Точно: египтянина я щелкнула два раза. Один раз — крупный план, второй — во весь рост. На заднем плане — его друг и автомобиль. Номера нечеткие, но, при современных технологиях, не составит труда получить хорошие отпечатки.

Что-то еще не давало покоя — я кружила по номеру, слушая дружное сопение детей и храп мужа, привычно пиная ногой с пути рюкзак со ста тысячами долларов, как вдруг всплыло: сладости от Марио! Подозрительно много калорий передают друг другу эти влюбленные, просто кошмар диабетика?

Пакетик лежал на столе, на него падал свет из маленького коридора. Честное слово, даже трогать было страшно. Потому что его совсем недавно держал в руках человек, которого уже нет в живых. Я совсем не знала, что найду внутри.

Сверток сладко пах, под полиэтиленом обнаружилась мягкая пергаментная бумага, под ней еще один слой полиэтилена. Под ним был действительно пластилин, который я опознала по запаху и яркому цвету — приходится покупать такой Петьке в садик. Или это все-таки египетская сладость? Пробовать я не решилась и разрушила сверток дальше. Обнаружился слой фольги (как это привычно), потом бархатный мешочек…

Господи, какая красота. Они прекрасны. Как их много. Я их люблю. Права была Мэрилин. Какие они большие, точнее — крупные. Здорово, что я геолог по образованию, и сразу могу понять, что передо мной — ни цирконы, ни фианиты, ни стразы и не искусственные стекляшки, а настоящие африканские бриллианты. Понятно по огранке, твердости (зеркало царапает) и по размеру. Почему африканские — так не якутские же они, в конце концов, если я — в Африке, и мне предлагается их отсюда вывезти.

В темно-синем мешочке лежали, переливались, играли радугой и восхищали собой тридцать крупных алмазов. Я геолог, а не оценщик, поэтому не знаю, стоили ли они ста тысяч долларов, которые я должна была отдать за них, однако, думаю, стоили. Все камни, в которые вложены труд и мастерство человека, чего-нибудь да стоят.

Во время учебы на геологическом факультете я подрабатывала в ювелирной мастерской, организованной в подвальчике нашего института. Занимались мы там, в основном, с поделочными и полудрагоценными камнями — тигровый глаз, яшма, лазурит, нефрит, селенитом, агат. Я вытачивала на станке кабошоны — полуовальные заготовки для колец и сережек, парни пилили большие пласты для картин и панно, последующей полировки. Еще в их обязанности входило нарезать мне маленьких кубиков для дальнейшей обработки — сама я боялась огромную визжащую пилу, брызгающую во все стороны водой и осколками камня. До сих пор с удовольствием вспоминаю мастерскую — веселый и дружный коллектив геологов, общую любовь к минералам. Помню, как хрупок был полупрозрачный, оранжевый на просвет селенит, как легко слоился он от малейшего неверного движения. Помню, как тверд и труден в обработке агат, какие удивительно красивые рисунки он дает на срезе: заросли мха, водорослей или туманы над горными вершинами. Помню тугую прочность нефрита, его мутно зеленую таинственность, многообразие оттенков изумрудного цвета. Помню самый любимый мой в обработке камень — авантюрин: теплый, золотисто-коричневый с желтыми искрами, мягкий и податливый, словно мед или воск, но при этом крепкий и легко принимающий форму. Мне нравился фиолетовый чароит — и в обработке, и в том, насколько разнообразен он был. Ни одного похожего рисунка, переливы лавандового цвета с прожилками всех оттенков радуги.

Мы не часто держали в руках алмазы, но совершали вылазки в геолого-минералогические музеи. Шкалу Мооса я знала твердо, как и то, что только алмаз режет стекло. Поэтому мне не пришлось долго убеждать себя в том, хозяйкой чего я стала.