Отдаленные последствия. Том 1 - Маринина Александра Страница 8

– Значит, опять заболит?

– Обязательно. Проблема-то никуда не делась, ею нужно заниматься хирургам, ортопедам, неврологам, а не простым медсестрам вроде меня.

– Ну да, – удрученно согласился Юрий, – я понимаю. И на сколько хватит этих ваших…

Он поднял ладони и выразительно пошевелил пальцами.

– Посмотрим. Обычно от четырех часов до суток. Все очень индивидуально, зависит и от заболевания, и от состояния организма, и от особенностей самого человека.

– А потом что? Снова терпеть?

– Или терпеть, или вот это самое, – она подняла ладони и повторила его жест.

Он хмыкнул сдержанно, потом все-таки рассмеялся.

– Сколько я вам должен?

– Я же сама предложила, поэтому бесплатно.

– Спасибо вам, – поблагодарил Юрий, и в голосе его было столько искренности и теплоты, что Инга невольно улыбнулась. – Телефончик не дадите?

– Конечно. – Она потянулась к рюкзаку, достала кошелек, вытащила оттуда визитку и протянула своему неожиданному пациенту. – Обращайтесь, если будет нужно.

Тот повертел в руках простенький белый четырехугольник, на котором было написано только «Инга Гесс. Терапия боли» и номер телефона. Ни названия клиники, ни адреса, ни электронной почты.

– А куда ехать? Где вы принимаете, в какой больнице?

– Нигде. Сама выезжаю к клиентам.

– Во как! – несказанно удивился Юрий. – С такими талантами – и сами выезжаете? Я думал, у вас все по-серьезному, своя клиника или на худой конец кабинет.

Она молча пожала плечами, надела рюкзак, взяла в руки цветок и двинулась к выходу.

– Спасибо, – повторил Юрий ей вслед.

Дома все было как обычно – как говорится, «традиционный набор блюд». Машка, старшая сестра, капризничает, мама машет над ней крыльями, Машкин муж Валентин ходит с кислой миной. Похоже, сегодня опять был скандал, и на долю Инги останется десерт в виде последствий. Как говорится, сладкое – на третье. Десерт всегда был одинаков: Машке срочно нужны деньги, потому что без новых джинсов или фирменных кроссовок Валечка просто не может показаться на работе, а еще нужно купить подарок другу или подруге, ведь нельзя же являться на день рождения с пустыми руками… И вообще: Машеньке захотелось ананас или салат с авокадо и креветками и бутербродик с черной икрой, и как же можно отказать беременной.

Отказать сестре Инга никак не могла, все-таки она любила Машку, да и беременность – штука серьезная, лишние волнения и слезы ни к чему. А вот дорогого ее супруга Валентина не выносила на дух, но мужественно терпела. Если терпение вдруг заканчивалось, мама каким-то чудом улавливала, что младшая дочь готова сорваться, и тут же кидалась на выручку зятю, грудью прикрывала амбразуру и спасала Машкин долгожданный брак. А уж теперь, когда должен был появиться ребенок, Маша стала для матери центром вселенной.

– Чего ревем? – устало спросила Инга. – Опять пособачились?

Оказалось, что Машеньке захотелось гранатового сока, но не из бутылки, как продается в овощной лавке неподалеку (там же консерванты, усилители вкуса и еще бог знает какая дрянь, и вообще его неизвестно в каком подвале изготавливали, в антисанитарных условиях!), а выжатого вручную из свежих плодов. Гранаты в лавке не продавались, и Маше пришлось взять такси и ехать в дорогой продуктовый супермаркет, а там она еще увидела копченого угря и французский паштет из гусиной печени, еще кое-что по мелочи, такое вкусненькое, в результате выложила на кассе приличную сумму. Валентин, вернувшись с работы, завел разговор о подарках к Новому году всем друзьям, вместе с которыми они собрались отмечать праздник где-то за городом на турбазе, полез в телефон посмотреть, сколько точно денег на карте, тут-то и выяснилось, что от семейного бюджета откушен изрядный кусок. А ведь на эти деньги он планировал дотянуть до зарплаты и не только обеспечить им с Машкой приличный вид перед компанией, но и отложить, сколько останется, на новый айфон. Накопить всю сумму на последнюю модель он, конечно, не сможет, придется брать кредит, потому что, пока он будет копить, появится уже следующая, которая будет еще дороже, а разве Валя может себе позволить ходить с айфоном устаревшей модели? Он третий месяц откладывал деньги, чтобы сумма кредита была поменьше. Заодно и новинка, бог даст, чуть подешевеет.

Теперь Валентин гордо сидел на кухне, изображая вселенскую скорбь, Машка с заплаканными глазами жалась к матери, а мать, в свою очередь, умоляюще смотрела на Ингу. Все понятно, десерт сегодня обойдется ей тысяч в десять. С такими темпами и запросами даже квартиру не снимешь, молодая семья дербанит Ингины заработки с завидной ловкостью, и мама им – первый и главный помощник. Маме-то самой ничего не нужно, все ради Машеньки, ради того, чтобы ей с Валечкой хорошо жилось, мирно, без ссор, а то ведь, не дай бог, бросит он ее. Ведь с таким трудом его до ЗАГСа дотащили! Пусть у них все будет, пусть будут счастливы.

Инга молча открыла кошелек, достала деньги, протянула вмиг повеселевшей Машке. Зря она сегодня отказалась брать оплату у Юрия. Говорят, у работников кладбищ доходы немаленькие, не обеднел бы. Неловко, конечно, она ведь и не собиралась заработать на нем, просто пожалела, видя, какими сильными болями он мучается.

Машка сей же момент усвистала на кухню вымаливать прощение у сердитого муженька, а Инга ушла в их с мамой комнату переодеться. Мама тут же возникла у нее за спиной и громко завздыхала. Ясное дело, комнату супругов нужно освободить, они же сейчас мириться будут, ворковать и всякое такое. Квартира маленькая, в одной комнате, поменьше, Инга с матерью, в другой – Машка с мужем. О том, как они будут жить, когда родится ребенок, даже подумать страшно. Сама Инга за последние лет пять дважды прерывала нежеланные случайные беременности, потому что куда ей с малышом при их доходах и при отсутствии мужа, который обеспечивал бы материально? Но с Машкой не так. Ребенок рассматривался не как ценность сама по себе, а как средство привязать и удержать с таким трудом обретенного Валечку. Мать торопила: «Не вздумай предохраняться, нужно забеременеть как можно скорее, если хочешь сохранить семью, второй раз мы такого мужа тебе не найдем».

– Ты могла бы помогать родной сестре не с такой мрачной рожей, – заявила мать, стоя за спиной у Инги, которая вытаскивала из стопки выглаженных футболок свою любимую, голубую с веселым детским рисунком. – Швыряешь ей деньги, как подачку, как будто мы у тебя последнее отнимаем.

Инга молчала. Все это происходило не в первый раз, и слова эти мама повторяла как минимум дважды в неделю. Ничего нового. И реагировать нет сил.

– Мы с тобой должны делать все, чтобы твоя сестра была счастлива и родила здорового ребенка.

– Я делаю, – вяло отозвалась Инга, натягивая футболку.

Футболка почему-то оказалась слишком свободной и выглядела бесформенной. Инга похудела, что ли, за последние две недели? Вроде не с чего, все было как обычно. Ну точно, Машка! В рамках демонстрации хозяйственно-бытового рвения сестра периодически затевала большие стирки, засовывая в машинку без разбору все, что накапливалось в корзине для грязного белья. Навыков сестры хватало только на то, чтобы не стирать черное вместе с белым, о режимах и температуре она думать не привыкла, исходя из представления, что чем быстрее вертится барабан и чем горячее вода, тем лучше отстирается. Инга, бережно относившаяся к одежде, покупавшая ее редко и носившая подолгу, тысячу раз просила не трогать ее вещи: она сама постирает, строго соблюдая указания на бирках. Но у Машки всю жизнь в одно ухо влетает – в другое вылетает. И эту голубую футболку, итальянскую, шелковистую, которую Инга первые несколько лет носила на работу, а теперь ходила в ней дома, сестра ничтоже сумняшеся испортила за один миг. Футболку, которая все эти годы выглядела как новая, будто только что из магазина, потому что Инга стирала ее только руками, аккуратно и осторожно.

Видимо, лицо у нее вытянулось от досады и обиды, потому что мама сразу поняла, в чем дело.