Странные игры - Майк Омер Страница 8

– Ей кажется, что Эвану до сих пор нужна ты. Если попробуешь что-то изменить, наверное, он согласится на вторую попытку.

– Мам, я к нему не вернусь.

– Почему бы тебе не сходить к семейному консультанту? Думаю, Эван все устроит, он такой внимательный…

– Ни за что!

Губы матери задрожали.

– Зачем ты на меня кричишь? Я ведь хочу, чтобы ты была счастлива, всю жизнь к этому стремилась. Неделю от тебя ни слуху ни духу, а стоило прийти – сразу в крик…

Ее глаза наполнились слезами, и Робин принялась оправдываться:

– Я… я не хотела. Прости… – Присев рядом, она обняла мать за плечи. – И в мыслях не было тебя расстраивать. А потом – какая неделя? Мы ведь виделись в субботу.

– Для меня время тянулось просто нестерпимо. Да и в субботу ты заглядывала совсем ненадолго…

Робин стиснула зубы, пытаясь сдержаться, и все-таки выпалила:

– Ничего, сейчас наверстаем. Сегодня посвящу тебе все утро.

– Знаешь, Эван ведь и вправду чудесный парень. Любая женщина будет счастлива за него выйти, Робин. Любая! Он такой успешный… Если вы снова сойдетесь, тебе больше не придется беспокоиться из-за отсутствия клиентов.

– У меня и без этого все нормально, – возразила Робин, стараясь не обращать внимания на сквозящую в тоне матери иронию.

Когда бывший муж начинал карьеру фотографа, Робин уже имела стабильный доход. Мать тогда восхищалась цельной натурой Эвана – мол, старается зарабатывать любимым делом… Теперь же, по ее мнению, он добился успеха, а стало быть, дочери следовало забросить психотерапию и жить за ним, как за каменной стеной. Ей не приходило в голову, что Робин тоже любит свою профессию.

– Нормально? Ты уверена? Мелоди рассказывала… Впрочем, не важно.

Робин не попалась на крючок, хотя наживка была заманчива. Что бы там ни говорила сестра, мать умело извращала ее слова, лишая их первоначального значения и превращая в колкости. Много лет назад она самозабвенно дирижировала ссорами между Робин и Мелоди, которые могли длиться по несколько дней. Теперь же дочери выросли, но… родительница все же могла тряхнуть стариной, хоть и не слишком часто.

Мать перелистнула еще страницу и улыбнулась. Тронула пальцем фотографию, на которой стояла с папой.

– Только погляди на него. Каким здоровым он тогда выглядел…

– Да уж…

Робин задержала взгляд на улыбающемся отце. Мать права: здоров, счастлив… На свадьбе она танцевала с папой и помнила, как тот сыпал шутками.

– А потом – один сердечный приступ, и все кончилось. – Мать тяжело вздохнула. – Страну как раз охватила пандемия…

Люди по всему миру тогда умирали от ковида, а отец имел наглость скончаться от инфаркта – с этим мама отчего-то никак не могла смириться. Похоже, считала, что неприлично было делать ее вдовой по столь обыденной причине.

– Во всяком случае, он не мучился, – привычно повторила Робин.

Она не раз слышала эти слова от врачей, от друзей и от родственников, да и сама их нередко произносила. Странно… Как будто быстрая смерть что-то меняла к лучшему!

– Да-да. – Мать не отводила взгляд от снимка. – А я была хорошенькая!

– Ты и сейчас ничего, – машинально откликнулась Робин.

– Ах, брось! Не лги, не надо щадить мои чувства.

– Нет, правда! Выглядишь хоть куда… Не понимаю, как тебе удается.

– В таких-то старых обносках? Сомневаюсь.

– Что на тебе за юбка? Никогда ее не видела. Очень современная! По-моему, я встречала нечто подобное в модном журнале.

Господи… Никуда от этого не деться! Необходимость расточать фальшивые похвалы просто сводила Робин с ума. Обязательная часть разговора с мамой… Та испытывала потребность раз за разом выслушивать дежурные дифирамбы. Привычно прибеднялась, заставляя дочерей возражать и сыпать все новыми комплиментами.

Попытки сменить тему или убедить маму, что ей вовсе не нужно выглядеть идеально всегда, неизбежно вызывали продолжительную истерику. Об аргументах типа «для своего возраста ты в прекрасной форме» не стоило и вспоминать. Когда Робин было восемь, мать спросила папу – не кажется ли ему, что новые туфельки зрительно утолщают ее лодыжки. «Не думаю, – неосмотрительно ответил отец, – но если тебя это беспокоит, надень другую пару». Мать бросила туфли в камин, да еще случайно подпалила штору. Потом целый вечер кричала на папу, а дочери прятались в комнате Мелоди, укрывшись с головой одеялом. После инцидента мать три дня не выходила из своей спальни и отказывалась принимать пищу. Робин до сих пор помнила, как отец молил о прощении сквозь закрытую дверь.

Впрочем, следовало признать: Диана Харт действительно выглядела прекрасно. Белокурые, с пепельным оттенком волосы пышной волной спадали на плечи, а макияж делал ее лет на двадцать моложе. Одета она всегда была стильно, и все же, помимо изысканной одежды, ей требовалась невидимая мантия, сотканная из комплиментов и восхищения.

Мать удовлетворенно вздохнула, перекинула еще одну страницу альбома и остановила взгляд на фотографии улыбающейся Робин в свадебном платье.

– Ты тоже тогда неплохо смотрелась, – с легкой ностальгией произнесла она.

– Ага…

– Помнишь, как дядя Дональд выпил лишнего и пытался станцевать со всеми твоими подружками? Старый развратник!

Робин ухмыльнулась и, придвинувшись к ней, заглянула в альбом.

– Помню. Я все боялась, что тетя Хильда выльет ему на голову кувшин воды.

– О да! – взвизгнула от смеха мать. – Хильда та еще штучка… Странная пара! Надо сказать, что твой отец был лучшим представителем своей семьи.

– Да, точно.

Мать коснулась пальцем фотографии.

– Чудесная улыбка… Помнишь еще, как я перед сном заставляла тебя по пять минут чистить зубы? Всегда настаивала, чтобы ты регулярно посещала стоматолога… Вот и результат – твои зубки тогда были белоснежными.

– Пойду приготовлю чай. Налить тебе чашечку?

– Что?.. А, нет, спасибо, – отказалась мать и добавила вслед выходящей из гостиной дочери: – От чая образуется зубной налет.

На кухне Робин прислонилась к стене и сделала несколько глубоких вдохов. Пришлось напомнить себе: мать одинока, и после смерти отца ей было нелегко. С начала пандемии она избегала лишний раз выходить из дома и тем самым вынужденно отказалась от любимого образа жизни – попить кофейку с подругами, пройтись по магазинам…

Робин заварила чай и немного повременила, восстанавливая защитную броню, которая в основном сдерживала язвительные уколы. Однако в последнее время никак не удавалось избавиться от бессонницы, и из-за постоянной усталости она ощущала себя более уязвимой.

По пути в гостиную Робин задержалась у материнской спальни. Заглянула внутрь. Там все еще стоял самый притягательный объект ее детства – все такой же манящий и недоступный.

Трехэтажный кукольный домик в стиле викторианской эпохи красовался на большом столе. Три спальни, кухня, гостиная, ванная. Каждая