Опасная профессия - Кирилл Николаевич Берендеев Страница 8

Я возвращался с допроса свидетельницы по делу убитого вчера антиквара Первитина, милая бабулька больше толковала о жизни, чем о том, что увидела в окно. За час разговора дело так и не продвинула. Да, видела кого-то, смутно, надеть очки не успела, вроде бы одного из тех гавриков, фото которых я показывал. В итоге мне пришлось ретироваться несолоно хлебавши; я двинулся вниз по улице, рассчитывая немного передохнуть, прежде чем отправляться в отдел. Вот тут и появился черт. Заманил в кафе, многолюдное, да и время раннее для перекуса, всего-то полдень. Мог бы потерпеть. Но поддался, зашел.

Народу в кафе набилось человек двадцать, все места заняты, кроме двух – у клозета, ну кто туда сядет, и возле мужчины в темном блейзере, в очечках с козлиной бороденкой как у Троцкого, с тонкими нервными пальцами. Я вперился в него взглядом и похолодел. Пятаков. Быть этого не может. Захотелось ущипнуть себя, настолько его появление казалось немыслимым.

Хотя да, он и сам по себе личность невероятная. Известный бомбист, устроивший и в нашем городе, и в других, включая обе столицы, немало терактов, Пятаков лепил взрывчатку буквально на ходу, кажется, он всюду с собой таскал пластид и детонаторы. А потому взрывы гремели то в торговом центре, на перекрестке, возле мэрии, то в одном городе, то в другом. Его несколько раз брали в кольцо, кажется, блокировали наверняка, но всякий раз ему удавалось каким-то мистическим образом ускользать. Последний раз он убил двоих моих товарищей, Кольку и Серегу, как раз и занимавшихся – на подхвате у ФСБ – неуловимым взрывателем. Пятакова и прозвали Детонатор, уж больно хорошим, неподражаемым специалистом являлся в этом черном деле. Второго такого сыщи.

Я вздрогнул, увидев невыносимо знакомое лицо. Куснул губы, но тут же перевел взгляд на хозяйку кафе, заказал двойной эспрессо и сэндвич с индейкой посочнее. Пока тот подогревался в микроволновке, отправил сообщение Игнатову, возглавлявшему следственную бригаду городской прокуратуры. Тот ответил незамедлительно – одним только вопросительным знаком. Я потребовал вывести народ из кафе, а сам, получив заказ, с подносом направился к бомбисту.

Кажется, тот ждал кого-то. Устроился в самом углу, с улицы и не видно, разве что из дома напротив, да и то не с первого этажа. На свободном месте лежала сумка, дорого же я дал, чтоб узнать ее содержимое.

Внутренне вздохнул и выдохнул, подходя. Пальцы тряслись, но кажется, сумел собраться у столика. Выдавил улыбку, или ее подобие. Кивнул на сумку.

– Не занято? А то и податься некуда.

Пятаков впервые глянул на меня, глазки оценивающе пробежались сверху вниз и впились в поднос. Он кивнул.

– Пока нет. Садитесь.

– Ждете кого?

– Садитесь, садитесь. Видимо, уже не жду.

Номер Игнатова я включил, едва только получил заказ. Надеюсь, начальник слышит каждое слово. Повесил наушник на левое ухо. Он хоть и черный, но заметный.

Детонатор увидел. Но почему-то не подал виду.

– Что слушаете? – спросил только, когда я угнездился на скрипнувшем деревянном стуле. Невольно улыбнулся, у него самого в ухе торчал такой же аппарат. Пятаков плохо слышит или сейчас с кем-то связывается? Если сказал, что не ждет, да, наверное. Надо дать понять Игнатову, чтоб отследил сигнал, ну хотя бы попытался вычленить. Сейчас всем посетителям пойдут эсэмэски с разного рода предложениями, суть которых останется одной – немедля покинуть кафе. Как бы только бомбисту не получить такую.

– «Скорпионс», старую добрую классику рока. Вы как к ней? – ответил я, разглядывая его персону. Пятакова в лицо никто не видел, вернее, те, кто умудрялись это сделать, покоились с миром. Как и мои товарищи, пытавшиеся его задержать, мир их праху. Не знаю, я ли на очереди или пронесет. Жутковато, конечно, вот так размышлять, но сколько его пытались изловить, только мы два года, а до того? Лет пять, как минимум. И никто не знает, ни откуда он взялся, ни кто он, ни чем занимался прежде. Чистый лист. Даже фамилия его и та досталась нам во время налета на съемную квартиру, где он проживал и откуда минут за пять до нашего визита, как назло, ушел. Будто почувствовал или предупредил кто. Ведь неизвестно и это – один ли работает и как достает бесконечные брикеты пластида и детонаторы. Покупает через даркнет или с кем-то сговаривается, всякий раз с новым.

Там, на съемной квартире нашли его паспорт гражданина Белоруссии и фото некоего Пятакова Ильи Львовича – средних лет мужчины с черной, как смоль, густой шевелюрой и аккуратными бачками, прикрывающими уши. Сейчас передо мной сидит лысеющий фанат Троцкого, имеющий каштановые волосы и седеющую бородку. Не очень похож, но ошибиться я не мог. Он. Слишком долго разглядывал паспорт Детонатора, слишком внимательно изучал, чтоб ошибиться.

– Вполне. Сам иногда прислушиваюсь, – Пятаков усмехнулся тонкой улыбкой уверенного в себе человека. – Не сейчас, правда, – заметил, что я увидел его наушник. – Но временами. Мне больше, что потяжелее нравится «Металлика» или «Экцепт».

– А «Раммштайн»?

– Почему нет, у них отличный новый диск. Слышали?

Разговорил. Уже хорошо. Игнатов прорезался в ухе, сообщил, что сообщения начали расходиться по посетителям кафе. Мне не видно, конечно, как завсегдатаи уходят, но как звонил колокольчик над дверью, я слышал.

Пятаков внимания на это не обращал, сосредоточился на своей чашке недопитого латте. Помешивал соломинкой, высматривая что-то, потом перевел взгляд на меня, спросив о немецкой группе. Я немедля согласился, особо отметив видеоклип «Дойчлянд». Он кивнул, столько смыслов, все и не разгадаешь. Можно по кадрам разглядывать.

– Некоторые так и делали, – тут же заметил я. – В комментариях куча версий. Читали, наверное.

– Предпочитаю сам ребусы разгадывать. А тут такой заманчивый.

Он снова улыбнулся, ехидно, что ли. Будто понял, кто перед ним. Я похолодел.

Пятаков убивал, тщательно готовясь, но временами проявляя изящество и мастерство профессионала, иногда в ситуации, в которой, кажется, вовсе невозможно приметить не то, что взрывчатку, но даже холодное оружие. И убивал очень аккуратно, стараясь, чтоб окружающие не пострадали. Было это его пунктиком или просто шиком мастера, трудно сказать. Заммэра Спасопрокопьевска он так и убил: к машине на перекрестке, подъехал неприметный мотоцикл, байкеры, кто на них сейчас внимания обращает. Шлепнул по крыше и тут же рванул дальше. А через пару секунд бронированную машину просквозил взрыв термитной бомбы. От Дементьева только прах остался, а вот водитель вышел из больницы через две недели. И до сих пор неясно, Детонатор ли это был, или кто другой на его предложение откликнулся. Мне всегда казалось, он действует в одиночку, никому не доверяя. Может, и в тот раз. Тем более, Дементьев человек пуганый, на него уже трижды криминал совершал покушения, пытались взорвать на даче, на работе, обстреляв по пути авто. Он вооружился до зубов, нанял тьму телохранителей – и что те могли сделать, сидя в соседней машине и беспомощно глядя на происходящее?

Наверное, все проделал сам Детонатор. К этому склонялись и многие в управлении. Не верилось, что он вдруг создал преступную сеть, может хотелось так думать, но в нем мало кто, разве что в отделе ФСБ, занимавшемся поиском Пятакова, находили эдакого профессора Мориарти. В прокуратуре считали одиночкой, да и граждане соглашались с ними, всеми силами желая скорейшей смерти Детонатора и избавления города от его зловещей фигуры.

– Вы правы, – согласился я. – Начинается вполне понятно, с Арминия, а вот заканчивается…. А вы как думаете, космический корабль, улетающий прочь от Земли, на что намекает?

«Не то трындишь, – влез Игнатов в мою голову, – ближе к телу».

– Скорее всего, на мечту убраться от ужасов этой планеты, куда подальше. Вот скажите, разве у вас не возникало такой мыслишки?

Я пожал плечами. Каюсь, возникала. Да и у кого ее не было?

– Вот именно, – кивнул он. – Вечная надежда обрести покой и счастье за семью морями. Наверное, викинги рванули от своих родичей в Америку не просто так.

– Согласен. Сам перебрался из Тамбова в Спасопрокопьевск в поисках лучшей доли, – и сделал долгую паузу, надеясь на продолжение разговора.

«Молоток, выкрутился. Мои уже