Татьяна Полякова - Свой, чужой, родной Страница 9

Из машины выбрались четверо мужчин, и я шагнула им навстречу:

– Тимофей внизу…

Они начали спускаться, народ подтягивался со всех сторон. Валька взял меня за руку и прижал к себе, и я устроила голову на его груди, вторично решив, что могу упасть в обморок.

Он легонько поглаживал мое плечо, потом спросил:

– Может, присядешь? Возле фонаря есть скамейка…

– Со мной, наверное, захотят поговорить.

– Понятно. А зачем вы в речку полезли? Решили искупаться?

– Нет. Здесь же не купаются. Берег крутой, и сразу глубоко.

– Вот и я о том же…

– Я остановилась отдышаться и вдруг слышу – кто-то выругался. Внизу, возле реки. А потом всплеск. Я испугалась, вдруг человек в воду упал. Ну, и… позвала… никто не ответил. Тут как раз сосед появился, и мы решили проверить. У него фонарик был… Смотрим, недалеко от берега что-то плавает… Тимка влез в воду, достал мешок, разрезал веревку, а там… Жуть, одним словом…

– Занятный парень – твой сосед. И фонарик у него, и нож… Веревку он ножом разрезал? И в воду полез… Прямо бойскаут, – Валька засмеялся.

А я подумала: «Он старается меня отвлечь».

– Вообще-то он следак, в смысле следователь в следственном комитете. На днях нашли труп, тоже в мешке, поэтому он и насторожился. – Тут я подумала: «А не много ли я болтаю? Негласный договор нашей общей гостиной гласил: о том, что тебе рассказали, помалкивай. Даже Людка никогда не пользовалась своим близким соседством, хоть и твердила, что настоящий журналист за сенсацию родную мать продаст».

– Серьезно? – спросил Валька, чувствовалось, тема трупов не особо его увлекла. Будучи нормальным парнем, он просто не решался меня оставить, а то бы уже давно продолжил пробежку.

К тому моменту мы, можно сказать, уже стояли в толпе. Народ волновался, перешептывался и строил предположения. Большинство сходилось во мнении: кто-то утонул.

– Точно, – заявил парень неподалеку. – Труповозка подъехала.

Все дружно достали мобильные. Однако подоспевшие полицейские в форме начали потихоньку оттеснять любопытных.

Я увидела Глазкова в сопровождении мужчины лет тридцати, высокого и нескладного. Тимка шарил взглядом, должно быть, высматривал меня. Я пошла навстречу.

– Вот… – кивнул он, указывая на меня долговязому. – Долго ее не держи. Она все равно ничего не видела.

– Давайте к машине отойдем, – предложил мне мужчина.

Глазков вернулся к своим, а мы устроились в машине. Мой рассказ занял пять минут. Еще столько же ушло на личные данные. В общем, коллега Глазкова уложился в рекордно короткий срок.

– Тимофей Викторович просил вас проводить до выхода из парка, – в заключение сказал он.

– Спасибо, я доберусь…

– Это чтобы вас на выходе не задержали, – пояснил он, видя мое недоумение. – Всех, кто находился поблизости, будут опрашивать…

– Я не одна, я с другом, – вздохнула я.

К моей большой радости, Валька ждал неподалеку.

– Садитесь в машину, – сказал парень.

Я позвала Вальку, и когда он подошел, шепнула:

– Поехали, не то есть вероятность задержаться здесь надолго.

– Поехали, все равно уже не побегаешь.

Мы сели на заднее сиденье. Я была уверена, что долговязый обратит внимание на Валькин рюкзак, и уже приготовилась сообщить, что у него там гантели. Но пока мы устраивались в машине, он возился со своими бумагами. Потом положил их на сиденье рядом и завел машину.

Через пять минут мы покинули парк.

– Приключение, – покачал головой Валька, когда мы зашагали по улице.

– Да уж…

– Не возражаешь, если я тебя провожу? Ясное дело, девушка ты самостоятельная, если по вечерам бегаешь в парке в одиночестве, но как-то неспокойно на душе после таких находок.

– Бегаю в одиночестве, потому что компании нет, – пожала плечами я.

– Ну, теперь-то есть, – засмеялся он и весело мне подмигнул.

Мы как раз проходили мимо дома с колоннами. В другое время я бы непременно притормозила, чтобы на него взглянуть, а тут вдруг возникло желание перейти на другую сторону улицы, что я, собственно, и сделала, игнорируя отсутствие «зебры» на асфальте, чем вызвала легкое недоумение Вальки. Вопросов он не задавал, но взглянул удивленно, а я зачем-то сказала:

– Дом с колоннами… Не обращал на него внимания?

– А что в нем такого?

– Как-нибудь расскажу, – пообещала я.

– Заинтересовала, – улыбнулся он. – Буду ждать.

Вскоре мы подошли к моему подъезду, о чем я, притормозив, и сообщила Вальке. Он оглядел дом и задал вопрос:

– С родителями живешь?

– Родители в другом городе.

– Снимаешь квартиру?

– Ага.

– Одна или с кем-то?

– Одна.

– А если в гости напрошусь, чаем угостишь?

– Конечно. Могу даже блинами накормить.

– Здорово. После пробежки у меня всегда лютый голод. Но я держусь. На вечер – ничего, кроме кефира.

– Ты стойкий парень.

– Не всегда…

Я открыла дверь, и мы поднялись на второй этаж.

– С соседями повезло? – обозревая нашу импровизированную гостиную, спросил Валька.

– Как видишь. Один из соседей как раз в парке.

– Понятно.

Дверь Людкиной квартиры была закрыта. Значит, дома она так и не появилась.

Мы прошли на мою кухню, и Валька предложил:

– Тебе с чаем помочь?

– Нет, спасибо.

Я собрала на стол, а он прошелся по кухне и стал разглядывать магнитики на холодильнике.

– Много путешествуешь?

– Стараюсь.

– А это что? – Он указал на пожелтевший листок с адресом.

– Это… – замялась я. – Адрес.

– Я понял.

– Тот самый дом с колоннами. Мимо него мы сейчас проходили…

– И от которого ты рванула в легкой панике?

– Это выглядело именно так?

– Похоже.

– Записку я нашла, когда затеяла генеральную уборку. Она за гарнитур завалилась. Можешь сколько угодно смеяться, но… Дом мне кажется… странным. В нем есть что-то… зловещее.

Валька присвистнул, а я вздохнула:

– Думаешь, я чокнутая?

– Присяжные еще совещаются, – серьезно ответил он. Я весело фыркнула, а он засмеялся. – В детстве я любил Стивена Кинга, так что продолжай.

– Записка заинтересовала. Оказывается, ее написала сестра моей хозяйки. Хозяйка узнала почерк. Шесть лет назад сестра исчезла. И до сих пор ее не нашли.

– А дом здесь при чем?

– Пока не знаю. Но то, что она туда ходила, наводит на размышления…

– В полиции об этом знают?

– Как, по-твоему, стоит им сообщить?

Он пожал плечами.

– Наверное. Сколько лет назад она пропала? Шесть? Не удивляйся, если они не особо впечатлятся твоей находкой.

– Я собираюсь Глазкову рассказать, соседу. Пусть он решает.

– Разумно, – согласился Валька, и мы сели пить чай.

Разговор не клеился. Мысленно я то и дело возвращалась к недавней находке, мой гость это, должно быть, чувствовал и не хотел быть навязчивым. А может, решил, что девица я странная. Кто же меня за язык-то тянул, могла бы соврать, мол, угодил листок нечаянно в компот, оттого и желтый…

– Спасибо за чай, – поднимаясь, сказал Валька и улыбнулся.

«Удивительные у него все-таки глаза, – подумала я. – Надо было не в чашку пялиться, а развлечь гостя беседой. И что теперь?»

– Теперь, – точно отвечая на мой вопрос, сказал Валька, – я знаю, где тебя искать, если ты вдруг охладеешь к пробежкам. Но на всякий случай дай свой телефон и мой запиши.

– Да, конечно! – вскакивая из-за стола, воскликнула я.

Валька как раз шагнул навстречу, и мы едва не столкнулись лбами.

– Опа, – сказал он, подхватив меня за руки.

– Я не нарочно, – глупо хихикнула я.

Лицо его было совсем близко от моего лица и в свете лампы вдруг показалось старше. И суровее, что ли.

– Слушай, а у тебя парень есть?

– Нет.

– Слава богу, – он отступил на шаг, картинно вытер лоб. – Камень с души сняла.

Я засмеялась. И внезапно возникшая неловкость разом исчезла.

Мы направились в прихожую. Валька продиктовал номер своего мобильного, записал мой и с усмешкой заметил:

– Про девушку ты не спросила.

Я пожала плечами:

– Как-то неловко…

– Ага, – кивнул он, глядя на меня.

– Что «ага»? Так она есть?

– Нет, конечно. Я парень с принципами, и будь у меня девушка, не стал бы напрашиваться в гости.

– Похоже, мне повезло.

– Еще бы. Дверь внизу можно просто захлопнуть? Тогда не провожай. Пока. Надеюсь, что до завтра.

Он спустился по лестнице, открыл дверь, махнул рукой и вышел на улицу.

Дверь закрылась, а я вздохнула. Затрудняюсь описать чувства, которые меня переполняли, если честно, их было слишком много. Даже в моем отношении к Вальке все оказалось далеко не однозначно. Сочетание насмешливой нежности и дерзкой самоуверенности действует безотказно. На девиц вроде меня – совершенно точно. Но в нем было еще что-то, беспокоящее, будоражащее воображение… Интересно, а что он думает обо мне? Не зря Стивена Кинга вспомнил. Должно быть, решил, что я книжек начиталась и мне везде чудовища мерещатся.