Сергей Зверев - Рыцарь ордена НКВД Страница 9

Такая бумага пришла Меркулову от наркома, который тоже был в курсе комбинации. Железное правило – в спецслужбе каждый знает только то, что ему положено, и ни грамма больше. И Меркулов писал резолюции – не трогать, объект в стадии разработки…

Кузнецов продолжал встречаться с советником. Тот расслаблялся все больше и уже чуть ли не в открытую заявлял, что работает на разведку. Одна его речь, длинная и пространная, сводилась к тому, что он счастлив иметь такого друга, поскольку русские – очень закрытые и запуганные люди, с ними тяжело знакомиться и выуживать у них информацию.

Между тем аппетиты у контрабандиста росли. Он собирался ехать домой, и в голове его уже щелкали нули прибылей.

Когда они встретились в очередной раз в уютном ресторане в центре Москвы, Крно решительно объявил:

– Что, если я привезу побольше часов?

– Давай, – подумав, согласился Кузнецов, физически ощущая, как рыба заглатывает наживку. – Возможности продать у меня есть. Больше привезешь – больше заработаем, мой добрый друг.

Словак обрадовался. И через некоторое время укатил в Братиславу на своей машине.

Стоял апрель 1940 года, сильно потеплело. Ясному сообщили, что Крно пересек границу СССР и возвращается в Москву. Близился момент истины – вербовка. А для нее нужно создать все условия. Это процесс чем-то схож с соблазнением красавицы – все должно быть тщательно продумано, подготовлено и состояться, желательно по обоюдному согласию.

В день возвращения Крно позвонил Кузнецову на квартиру, сунув пятнадцать копеек в прорезь уличного телефона-автомата, и заговорщически произнес:

– Я привез вишню.

– Сколько? – поинтересовался Николай.

– Двести грамм.

В переводе на нормальный язык это означало, что он привез двести часов.

– Надо бы встретиться, – продолжил Крно. – В Измайлово?

Все было готово для операции, но проводить ее на людях нельзя. Нужно затянуть секретаря посольства на конспиративную квартиру. И эта задача представлялась не такой легкой.

– Не могу. Я не выхожу из дома, – ответил Кузнецов. – При посадке неудачно приземлились, ногу сломал. Вон, врач ко мне ходит.

– Ты же знаешь, я не могу к тебе прийти! – с отчаянием воскликнул словак.

– Ну, значит, придется подождать месяца три, пока с меня не снимут гипс, – сокрушенно произнес Кузнецов.

От этой перспективы дипломат чуть не уронил трубку. Три месяца! А деньги?! И он решился:

– Ладно. Буду.

Ясный прихватил с собой своих самых лучших сотрудников. Перед назначенным временем они взяли под контроль вход в дом и выставились на лестничной площадке – там был закуток, будто специально созданный для наблюдения за квартирой. Потянулось томительное ожидание. Больше всего оперативника во время операций нервирует именно ожидание. Столько сил вложено, столько расчетов – а вдруг клиент не придет.

Но дипломат пришел. С пустыми руками – без сумки. Интересно, где обещанные двести часов?

Словак осмотрелся, вошел в подъезд. Поднялся наверх. Нажал на кнопку звонка.

– Иду, – крикнул недовольно Кузнецов и распахнул дверь.

Нога его была в гипсе. Добрые врачи НКВД перетянули ногу так, что он на самом деле еле ходил, и ему не нужно было играть больного – у него и так все болело.

Ясный сказал помощникам:

– Ждем десять минут. Им же нужно поговорить, расслабиться.

Через десять минут он настойчиво позвонил в дверь.

– Кто? – спросил Кузнецов.

– Дед Пихто! Вы нижнюю квартиру залили! – крикнул Ясный – это любимый трюк милиции.

Николай открыл дверь. И увидел милицейское удостоверение, которое ему ткнули в нос.

– Милиция. Начальник районного уголовного розыска. – Ясный зашел в квартиру.

– Какая милиция? – завопил Кузнецов. – Я больной и попрошу меня не беспокоить.

Следом ломанулись сотрудники, рассредоточиваясь по комнатам. Крно был в спальне.

– Мы разыскиваем скрывшегося преступника, – продолжил ломать комедию Ясный. – Кто хозяин квартиры?

– Я, – объявил Кузнецов.

– Во, ты-то нам и нужен. Разбил самолет, вредитель, думаешь тут в гипсе отсидеться? Отвечать кто будет? – Ясный кинул взгляд на Крно и подозрительно осведомился: – А вы кто?

– Да никто. Просто пришел навестить знакомого. – По-русски секретарь посольства говорил без акцента.

– Что, и паспорт у вас есть?

– В гостинице. Я приезжий.

– Тогда задержим как беспаспортного. – Ясный кивнул сотруднику: – Звони в отделение. Пусть машину присылают. У нас тут два задержанных.

– Вы что, мне не верите? – Крно начал бледнеть.

– Какой-то вы непонятный товарищ, – покачал головой Ясный и отдал команду: – Обыскать.

Оперативники начали к нему подходить. И тут нервы дипломата не выдержали. Он стал брыкаться, но, получив увесистую затрещину, сразу сник.

Интереснее всего, где у него часы?

– О как, – удивился Ясный, когда с дипломата сняли пиджак.

Талия словака была обернута кожаным патронташем, в котором лежали обещанные две сотни импортных часов.

– И что же это такое? – прищурился Ясный.

– Да так, знакомые просили передать, – пролепетал словак. – Вообще вы не имеете права меня обыскивать!

– А кто вы такой важный?

– Я дипломат. У меня дипломатическая неприкосновенность! – От отчаяния Крно решил наглеть.

– А, это другое дело, – начальник немецкого отделения подошел к телефону. Набрал хорошо знакомый Крно номер МИДа – на том конце провода сидел проинструктированный сотрудник НКВД: – Это с уголовного розыска. Мы тут дипломата задержали. Вор и спекулянт.

Неожиданно Крно подскочил к Ясному, хлопнул рукой по рычажку телефона и начал вырывать трубку, потеряв остатки самоконтроля. Его била дрожь. Глаза затравленные.

– Слушайте, что вы делаете? Моя обязанность – вызвать представителей МИДа, – возмутился Ясный.

А советник вцепился в трубку рукой и не отдавал ее.

– Может, как-то договоримся? – проблеял он жалобно.

Ясный кивнул оперативникам:

– Пойдите, товарищи, покурите.

Когда комната опустела, он посмотрел внимательно на советника и спросил:

– Ну и чего ты хочешь, дипломат?

– Давайте прекратим это дело.

– Такие дела не прекращают.

– Но я же вижу, вам что-то надо.

– Надо… Я из контрразведки. И мы вполне можем найти общий язык, как культурные люди.

– Вы что, меня вербуете?

– Можно и так сказать.

Некоторое время словак пыхтел, потел. А Ясный тем временем излагал его незавидное будущее. Говорил про дипломатический скандал. Про то, что фотографии его задержания облетят все газеты. Ну ладно, спекуляция и нарушение правил пребывания – это максимум выдворение со скандалом из страны. Но вот то, что он, сотрудничая с немецкой разведкой, долгое время встречался с сотрудником НКВД, да еще и выдал ему немало информации за разговорами, – это уже виселицей пахнет. Германия воевала и с предателями не церемонилась.

– А так еще неплохо и заработаешь, – затронул Ясный главную струну.

– Сколько? – Сознание Крно моментально переключилось. И у него впервые появился неподдельный интерес к происходящему – жадность все же великая сила.

– НКВД своих людей не обижает.

– А, все равно пропадать! – сказал дипломат. – Буду вам помогать.

Насчет пропадать – это он ошибся. После войны, когда будет разбор полетов – кто на фашистов работал, он объявит, что всегда был антифашистом и, ненавидя гитлеризм, пошел на сотрудничество с советской разведкой, которое продолжалось и во время войны. Так что отделается он легко.

– Что надо подписать? – спросил словак.

– Да что за игрушки? Ничего подписывать не надо, – отмахнулся Ясный. – Завтра сюда принесешь код к посольскому шифру.

Этот код позволял расшифровывать все дипломатические сообщения, в том числе немецкого посольства.

Василий нервничал. Был вариант, что Крно побежит к руководству каяться. И тогда все усилия насмарку. Но словак в назначенное время позвонил в дверь. И извлек из кармана книжку, которая и являлась желанным дипломатическим кодом.

– Только работайте быстрее, – попросил он. – Не дай бог заметят ее отсутствие.

Ясный устроился на кухне, попивая с дипломатом чай, беседуя о жизни и мировой политике и прикидывая, как его лучше использовать. А технари тем временем в соседней комнате фотографировали книжку.

Когда все закончилось, Ясный извлек из сапога девяносто долларов и протянул новому агенту. Сумма по тем временам была приличная, и Крно обрадовался неподдельно.

– Это только начало взаимовыгодного сотрудничества, – заверил начальник немецкого отделения.

И словак согласно закивал…

Глава 8

Медвежатники из НКВД

У Василия Ясного были свои вожделенные сокровища Флинта, которые он мечтал откопать. Это сейфы в кабинетах немецких атташе Кестринга и фон Баумбаха. Не раз представлял, как овладевает этими богатствами. Ну а если еще и услышать, что у них говорят на совещаниях, – так эти звуки были бы для него слаще райского пения. Но вот только особняки указанных господ были неприступными крепостями.