Владимир Колычев - Картель Страница 9

Он перегородил путь желтому «Фольксвагену» Стояновой, вышел из машины и попытался открыть дверцу, за которой находилась Василиса.

Она никак не реагировала на происходящее, только тупо смотрела куда-то вперед, медленно и невменяемо покачивая головой. Дверь была закрыта, Стоянова заблокировала ее.

Из полицейского «Форда» выскочили двое, но Севастьян успел вразумить их еще до того, как они попытались ткнуть его носом в капот. И представился, и удостоверение показал, и на словах объяснил, что за рулем «Гольфа» находится человек, подозреваемый в совершении тяжкого преступления.

Со двора можно было выехать только в одном направлении, которое и перекрыл Севастьян, поэтому Стоянова оказалась в безвыходном положении, и ей пришлось выйти из машины.

– Что вы себе позволяете? Что это за хулиганство? Товарищи полицейские, примите меры!.. – Глаза горят, а лицо бледное. Понимает, что вляпалась по самое некуда.

Севастьян открыл другую дверцу, взял Василису за руку и легонько потянул на себя. Она ничего не соображала, но все-таки подчинилась ему. Выходя из салона, чуть не упала – так сильно ее качнуло. Глаза стеклянные, невменяемые – уж кому, как не гаишникам, знать, что это означает.

– Это похищение, лейтенант, – сказал Глушков молодому, еще только начинающему бриться офицеру. – С применением наркоза, причем в отношении заведомо несовершеннолетнего. Статья сто двадцать шестая, пункт два, до десяти лет лишения свободы.

– Какое похищение?! – визгливым голосом возмутилась Стоянова. – Девчонка сама ширнулась, я ее в наркологию везу!

– Да нет, Ольга Сергеевна! Вы и в первый раз ее похитили! Теперь вот снова! Давайте, ребята, в машину ее и в отделение. Благодарность за содействие в задержании особо опасного преступника вам гарантирована.

– Какого особо опасного преступника! – взвыла Стоянова.

– А разве убийство Мелихова – не ваших рук дело?

Слово «убийство» подействовало на гаишников, как заклятие. Они посадили Стоянову в свою машину, затем один из них вернулся, отогнал в сторону ее «Фольксваген», чтобы не мешал проезду.

Севастьян посадил Василису в свою машину, по пути сделал вызов на «Скорую помощь», а когда Стоянову доставили в отдел внутренних дел, оформил там задержание.

Стоянову закрыли в камере временно задержанных, а Василису отправили в ближайшую наркологическую клинику. Ей сделали укол, возможно, это был все тот же морфин, причем в недопустимо высокой дозе. Возможно, ее жизни угрожала опасность. Возможно, спасти Василису могла только медицина…

Свет в кабинете обычный, рассеянный, но Стоянова щурилась так, будто ее слепил яркий луч, направленный в глаза.

– Значит, в наркологию Василису отвозили? – спросил Севастьян с насмешкой, обозначающей несогласие с ожидаемым ответом.

– В наркологию. А что, нельзя?

– Благородный поступок. Но будет еще благородней сказать, чем именно вы укололи Василису.

– Я уколола? Да она сама!

– И кто вам поверит?

– Суд поверит! А вы ответите за незаконный арест!

– Ареста еще нет. Но будет. Как только Василиса показания даст, так и будет. А она даст.

– Конечно, даст! Легче вину на няню свалить, чем самой признаться! – капризно поджав губы, жалобно хлюпнула носом Ольга.

– Не хотите признаваться, Ольга Сергеевна? Так я могу помочь. Сам расскажу, как было дело, а вы со мной согласитесь.

– Вы ничего не знаете! – скривилась Стоянова.

– Ну, может, где-то в чем-то и преувеличиваю, но вы уж меня поправьте… Вот я, например, не знаю, на рыбалку поехал Павел Валерьевич или на охоту. Но знаю, что в пятницу восьмого июля его не было дома. Вы этим и воспользовались. Отвезли Василису на вечеринку к ее друзьям, сами же ее и забрали. Только не домой отвезли, а куда-то в район Черноголовки. Я не знаю, что там у вас, но вы подскажите, пока следствие само не вышло на ваш притон.

– Какой притон? Какая Черноголовка? Не было ничего такого! И на вечеринку я Василису не отвозила! И обратно не забирала.

– Значит, кто-то сделал это за вас… Возможно, тот человек, следы которого я сегодня обнаружил в квартире Мелихова. В квартире, которую вы, Ольга Сергеевна, уже, возможно, считаете своей… Сколько вы с вашим сообщником просили за дочь?

– Я не понимаю, о чем вы говорите!

– Я говорю о том, что вы похитили Василису. И пытались продать ее Мелихову. Я не знаю, на какую он там мафию работает, но он вашу аферу просчитал, вышел на ваш притон, там вас и прижал. Но что-то для него пошло не так, и вы смогли справиться с ним. Но при этом упустили из виду Василису, которая смогла воспользоваться переполохом. Я не знаю, как было дело, знаю только, что она сбежала. А потом к ней стала возвращаться память. Она вспомнила, что отца убили, но кто это сделал – пока не помнит. Но ведь память возвращается, поэтому вы, Ольга Сергеевна, и попытались избавиться от Василисы… Куда вы ее везли, в Черноголовку?

– А там есть наркологическая клиника?

– Все пытаетесь выкрутиться? Вряд ли у вас это получится…

– Не получится. Потому что я не выкручиваюсь.

– У вас красивые пальцы, Ольга Сергеевна.

В этом Севастьян нисколько не лукавил. Хитрость заключалась в том, что он взял ее за руку. Она решила, что следователь увлекся ею, и, видимо, стала прикидывать в уме, какие выгоды из этого можно извлечь. Пока она соображала, он задрал полукороткий рукав ее туники и обнажил рваный порез, который уже зажил настолько, что можно было обходиться без повязок и пластырей. Этот порез Севастьян заметил, когда Стоянову сажали в машину ДПС.

– Что это у вас такое?

– Порезалась я, – нервно отдернула руку Стоянова.

– Где?

– Дома. Морковку на плов шинковала, а что, нельзя?

– Вы пользуетесь тупыми зазубренными ножами?

– Нет, я пользуюсь современными керамическими ножами.

– Эти ножи не оставляют таких ран. Края у ран от них ровные, а у этой рваные…

– Ну, значит, бывают исключения.

– А еще из этой раны кровь вытекала. И эта кровь могла что-нибудь испачкать, например куртку Василисы. Короткая такая замшевая куртка с бахромой, и на ней следы крови обнаружены. Что, если это ваша кровь, Ольга Сергеевна?

– Моя кровь? На куртке? – еще больше занервничала Стоянова.

– Как ваша кровь могла оказаться на куртке? – подстегнул ее Севастьян.

– Может, у меня кровь из носа пошла…

– А где именно это произошло?

– Ну, дома. У меня часто кровь носом идет. Может, случайно на куртку капнуло…

Забегали глазки у Стояновой – верный признак неправды. Выкручивается она, выуживается. С раскаленной сковородки хочет соскочить, но только еще глубже погружается в кипящее масло.

– Когда капнуло? Когда вы Василису на вечеринку провожали?

– Ну да, она куртку надела…

– Так она же, как вы говорите, сбежала?

– Ну, не сбежала… Эта версия для Паши была… Я Василису понимала, сама в шестнадцать лет погулять любила…

– Может, и такси сами вызвали?

– Ну, было такое…

– А почему сами не отвезли ее к Дубенским?

– Ну-у…

– Светиться не хотели. Вы ее на обратном пути забрали, а потом в Черноголовку отвезли.

– Не знаю я никакой Черноголовки! Что вы пристали ко мне со своей Черноголовкой? – заистерила Стоянова.

– Ну, может, не в саму Черноголовку, а где-то рядом.

– Не знаю ничего!

– А я вот почему-то думаю, что знаете. Знаете же, что это ваша кровь была на курке у Василисы.

– Я знаю?!

– Вы, Ольга Сергеевна, даже оправдание нашли. Кровь у вас носом пошла… Если вы не знаете, то я скажу – экспертиза может определить, откуда кровь шла, из носа или из раны. Так что плохи ваши дела…

– Я ничего не знаю! Я требую адвоката!

– Будет вам адвокат. Как только предъявим вам обвинение, так и будет. Но тогда уже поздно будет чистосердечно во всем признаваться. Не сможете вы смягчить свою вину… Да, и еще не забывайте, что к Василисе обязательно вернется память. Она вспомнит, кто ее похитил и кто убил ее отца.

Стоянова хотела что-то сказать, даже импульсивно привстала со своего места, но вдруг тяжело опустилась на стул, уронила голову на грудь и зажмурила глаза.

– Подумайте, Ольга Сергеевна, хорошо подумайте.

Думала она долго. Севастьян успел заполнить шапку протокола и углубиться в основную часть.

– Я Мелихова не убивала, – не поднимая головы, выдохнула наконец Ольга.

– А кто это сделал?

– Не знаю. Мы были в доме, неожиданно ворвался Мелихов, я испугалась, решила, все. А тут вдруг кто-то выстрелил сзади, он упал. Я думала, что нас сейчас убьют, схватила Василису в охапку, мы спрятались. Я еще руку порезала, тогда кровь ей на курку и натекла… Человек в сарай зашел, ходил, нас искал. Василиса не выдержала, побежала, прошмыгнула мимо него. Он за ней побежал, а я осталась…

– Что за человек?

– Не знаю. Может, киллер, который Мелихова выслеживал. Паша нас искал, а киллер за ним шел.

– Кого искал?

– Ну, меня и Василису. Мы же от Паши сбежали…