Камилла Лэкберг - Ангелотворец Страница 9

— Он так шутит? — спросила она у матери.

Рита усмехнулась:

— Это он не со зла.

Паула фыркнула, но прикрыла живот шалью. Тут к ней подбежал голый Лео, но Юханна вовремя поймала его.

— Она права, — сказала она. — Ты можешь заработать пигментные пятна.

— Пигментные пятна? — удивилась Паула. — Но я и так смуглая!

Фру Мелльберг протянула ей крем с защитным фактором тридцать.

— Когда я ждала тебя, у меня все лицо было в пигментных пятнах. Так что лучше не возражай. Зато нам с тобой не нужно загорать. У нас всегда прекрасный оттенок загара, — улыбнулась она.

— Но лучше бы Бертиль от меня отстал, — посетовала ее дочь, втирая крем. — Недавно я поймала его на чтении моих журналов для беременных. А позавчера он приволок домой банку с биодобавкой омега-3. Он прочитал в одном из журналов, что это необходимо для нормального развития ребенка.

— Он так счастлив. Пусть порадуется, — сказала Рита, принимаясь уже второй раз за пару часов смазывать Лео кремом от солнца. Мальчик унаследовал чувствительную белую кожу Юханны и быстро сгорал на солнце.

Паула задумалась: в кого пойдет ее ребенок — в нее или в анонимного донора? Самой ей это было неважно. Лео был их с Юханной общим сыном, и то же самое будет и с новым ребенком. Все остальное не имеет значения.

Из задумчивости ее вырвал крик Мелльберга:

— А вот и мороженое!

Рита подозрительно посмотрела на мужа:

— Надеюсь, себе ты не купил?

— Только один маленький «Магнум». Я же хорошо себя вел всю неделю!

Он подмигнул жене, но та не поддалась на эту уловку.

— Тебе нельзя, — спокойно сказала она, забрала у мужа мороженое и выбросила в мусорную корзину. — Так что ты говорил про хорошее поведение?

Бертиль сглотнул:

— Ничего…

— Ты же знаешь, что сказал доктор. Ты в группе риска. Можешь и диабет заработать, и удар получить.

— Но один «Магнум» вряд ли ухудшил бы ситуацию. Жизнь дана нам для того, чтобы жить, — пробурчал мужчина, раздавая мороженое.

— Осталась одна неделя до конца отпуска, — пожаловалась Паула, щурясь от солнца и облизывая свой рожок.

— Я не хочу, чтобы ты работала, — заявила Юханна. — До родов осталось совсем немного. Я уверена, что тебе дали бы больничный, если бы ты настояла. Тебе нужен отдых.

— Эй вы, — перебил их Мелльберг. — Я все слышу. Не забудьте, что я начальник Паулы. — Он почесал редкие седые волосы. — Но я с ней согласен. Тебе не стоит работать.

— Это мы уже обсуждали. Я с ума сойду со скуки, если буду сидеть все время дома. К тому же в участке сейчас тихо, — запротестовала Паула.

— Как это тихо? — удивилась Юханна. — Сейчас же самый горячий период. Пьяные драки и все такое.

— Да, но расследований-то у нас сейчас нет. Обычные летние взломы и драки, да. Плевое дело. И мне не нужно ездить на задания. Я могу заниматься бумажной работой в участке. Так что не ной. Я беременна, а не больна.

— Посмотрим, — сказал Бертиль. — В одном ты права: сейчас в участке спокойно.

В годовщину их свадьбы Йоста Флюгаре принес цветы на могилу Май-Бритт. За неприметной могилкой он ухаживал из рук вон плохо, но не потому, что не любил жену или имел что-то против нее. Они прожили вместе много счастливых лет, и Йоста по-прежнему скучал по супруге. Каждое утро он просыпался с мыслью о покойной Май-Бритт. Но все же он привык к жизни вдовца, и ему казалось невероятным, что когда-то он мог делить с кем-то свой маленький дом. Впрочем, то, что Флюгаре привык к одиночеству, не означало, что его все устраивало в жизни. Присев на корточки, он провел рукой по буквам, вырезанным на надгробном камне. Имя их сына. Фотографии там не было. Они с женой думали, что еще успеют его сфотографировать, и не сделали этого при рождении. И когда он умер, его тоже никто не сфотографировал. Тогда это было не принято. Люди считали, что такое несчастье надо забыть и жить дальше. Когда Йоста и Май-Бритт в шоке покидали больницу, врачи посоветовали завести нового ребенка как можно скорее. Но у них ничего не вышло. У них была только девочка. Так они ее и звали — Девочка. Возможно, им стоило оставить ее у себя, но тогда их горе было слишком велико. Им казалось, что они не смогут дать ей того, в чем она нуждалась. Это Май-Бритт принимала решение. Йоста осторожно предложил оставить девочку у них, но супруга полным горечи голосом ответила: «Ей нужны братья и сестры». И малышка исчезла. Они больше не заговаривали об этом, но Флюгаре так и не смог ее забыть. Если бы он получал крону каждый раз, когда вспоминал девочку, то был бы уже миллионером.

Йоста поднялся с колен. Букет красиво смотрелся в вазе на могиле. Флюгаре также вырвал сорняки и убрал листву. В голове его звучал голос Май-Бритт: «Ты совсем больной на голову! Тратить такие деньги на цветы!» Она не любила тратить деньги на пустяки и всегда говорила, что ей ничего не надо. Йоста жалел, что при жизни мало ее баловал. Надо было дарить жене больше цветов, пока та была жива и могла получать от них удовольствие. Теперь же можно было только надеяться, что там, наверху, ей видно, какие они красивые.

Фьельбака, 1919

У Шолинов снова был праздник. Дагмар радовалась каждый раз, когда они устраивали свои развлечения. Лишние деньги были весьма кстати, и ей нравилось рассматривать богачей в красивых нарядах. Они жили легкой и беззаботной жизнью. Пили и ели вдоволь, танцевали, пели, смеялись до самого рассвета. Она тоже мечтала о такой жизни, но пока приходилось довольствоваться тем, чтобы подавать еду избранникам судьбы и разглядывать их костюмы и платья. А на этот раз праздник намечался особенный. Ее и другую прислугу утром отвезли на лодке на остров недалеко от Фьельбаки, и весь день лодка сновала туда-сюда, доставляя на этот остров продукты, вино и гостей.

— Дагмар! Принеси еще вина из подвала! — крикнула докторша Шолин.

Девушка бросилась выполнять приказ. Она всячески старалась угодить хозяйке, чтобы не вызвать у нее подозрений. Потому что если бы докторша присмотрелась к ней, то быстро заметила бы все те щипки и страстные взгляды, которыми награждает юную служанку ее муж. А стоило докторше лечь спать пораньше, а гостям напиться допьяна, как доктор переходил к более решительным действиям. После таких случаев он тайком пихал Дагмар банкноты, что было неплохой прибавкой к жалованью.

Служанка взяла четыре бутылки и поспешила наверх. Она крепко прижимала их к груди, но вдруг врезалась в кого-то, и бутылки полетели на пол. Две из них разбились, и Дагмар в отчаянии поняла, что их стоимость вычтут из ее зарплаты. Из глаз ее потекли слезы. Она подняла заплаканные глаза на мужчину перед ней.

— Undskyld! [4] — сказал он по-датски, но это прозвучало в его устах как-то неестественно.

Отчаяние вылилось в гнев.

— Что вы творите?! Разве можно вот так стоять прямо перед дверью? — крикнула Дагмар.

— Undskyld, — повторил он. — Ich verstehe nicht. [5]

Внезапно девушка поняла, с кем столкнулась. С почетным гостем вечера — немецким героем войны, летчиком, который отважно сражался в бою, но после поражения Германии стал каскадером. О нем шептали целый день. Говорили, что он жил в Копенгагене, но после какого-то скандала вынужден был уехать в Швецию.

Дагмар во все глаза уставилась на немца. Это был самый красивый мужчина, которого ей приходилось видеть. В отличие от других гостей, он не был пьяным в хлам, и взгляд его был осознанным. Пару минут они стояли так и смотрели друг на друга. Дагмар выпрямилась. Ей было известно, что она красива. Много раз она получала доказательства этого, когда мужчины со стоном восхищались ею, лежа в ее постели. Но никогда раньше она не испытывала такой благодарности судьбе за свою красоту. Не отрывая от нее глаз, летчик нагнулся и начал собирать осколки с пола. Он выбросил их в кусты и, прижав палец к губам в знак молчания, пошел в подвал за новыми бутылками. Благодарно улыбнувшись, Дагмар подошла принять у него вино и тут заметила, что на левом указательном пальце у гостя кровь. Она жестом показала, что хочет посмотреть его руку. Немец послушно поставил бутылки на землю. Рана была неглубокой, но кровь все не останавливалась. По-прежнему глядя летчику в глаза, девушка взяла его палец в рот и облизнула кровь. Зрачки у мужчины расширились, а взгляд затуманился. Дагмар выпустила его палец изо рта и взяла бутылки. Уходя прочь, она чувствовала спиной, что он не сводит с нее глаз.

Патрик собрал всех на кухне, чтобы обсудить положение дел. Прежде всего нужно было проинформировать о случившемся Бертиля Мелльберга. Хедстрём откашлялся.

— Тебя тут не было на выходных, но, может, ты уже слышал о том, что произошло?