Сергей Баталов - Волчий остров Страница 9

Александр Александрович встретил Серегу в хорошем настроении. Он дождался гостя на железнодорожном вокзале, посадил в "Жигули", сразу повез на набережную – любимое место Быкова, негромко напевая четверостишие из "Гариков" Игоря Губермана: "Русское грядущее прекрасно. Путь России – тяжек, но высок. Мы в говне варились не напрасно, жалко, что впитали этот сок!".

Сергей, чтобы не портить встречу, сделал вид, что не слышит пения, оскорбительного для русского уха.

Они посидели в уютном кафе на берегу Енисея, поговорили, стараясь не касаться болезненных тем. Но потом разговор все же незаметно перетек в деловое русло.

За пять с лишним лет, прошедших с того момента, когда они виделись в последний раз, Сан Саныч совершенно не изменился. Все та же риторика пятилетней давности: "откусить кусок" от "поезда застоя", "отрезать", "отпилить"…

"Неужели он не понимает, не видит, – думал Сергей, – что все уже "откушено", поделено и "попилено", причем – некоторые "вагоны застоя" – многократно? Если не понимает, не видит, тогда какой из него, к черту, бизнесмен? А если все понимает, но мне говорит так, как и семь лет назад, значит, надеется втянуть меня в еще какую-то авантюру, хочет опять попробовать загрести чужой "жар" моими руками?"

Он сидел в прибрежном кафе, с нескрываемой радостью и удовольствием наблюдал за белоснежными красавцами – теплоходами на подводных крыльях – такие большие можно было увидеть только на Енисее. Он сидел, слушал, а сам думал, как бы повежливее распрощаться со "старым другом", чтобы сегодня же отправиться обратно в Новосибирск.

Он представил, как Слемзон, по своему обыкновению, затянет разговор далеко за полночь, чтобы, "измочалив" гостя марафонскими разговорами, добиться от Сереги какого-то обещания.

Какого – этого никто не знает. И не узнает до самого последнего момента – такова была обычная "тактика" Александра Александровича при подобных "беседах" "до утра". Очень неглупый, очень опытный в таких делах человек, прошедший тюрьму и лагерь, он точно знал, как построить многочасовой разговор, чтобы в самом конце, под утро или уже утром, когда "клиент" "дозрел" и безумно хочет спать, задать один – единственный, но самый важный, тщательно скрываемый до "часа Икс" вопрос, чтобы получить нужный ответ.

Нужный, разумеется, ему.

А как потом добиться того, чтобы человек сдерживал обещание, данное в состоянии сильнейшей усталости – физической и моральной, для него было уже только "делом техники".

Быкова спас звонок Игоря Касюка. Старый друг звонил просто так, узнавал, как у него дела, нет ли его нового. Серега ухватился за звонок, как за соломинку, отвечал односложно, туманно говорил о каком-то забытом обещании, сказал только, что сейчас в Красноярске, по делам, но завтра, когда приедет, обязательно позвонит.

Расставался Слемзон с Сергеем без видимого сожаления – наверное, уловил-таки легкую фальшь в его телефонном разговоре. Быков сразу после разговора объявил, что вечером ему нужно ехать обратно; в планы Сан Саныча, такой расклад, скорее всего, не входил, его новое предложение требовало длительного "раскачивания" собеседника; он перевел разговор на абсолютно далекую от бизнеса тему…

На вокзал Серега поехал один. Слемзон распрощался, уехал, сославшись на какие-то неотложные дела.

Быкова не сильно это и огорчило, скорее наоборот.

В поезде вскоре после Ачинска к нему в купе осторожно постучала проводница.

– Девочку не желаете? – С улыбкой поинтересовалась она. Быков вежливо отказался, сославшись на ограниченность в средствах – этот аргумент в таких случаях всегда действовал безотказно. Он немного подумал и попросил принести чаю – двойного, с двойным сахаром. Проводница не обиделась, как должное восприняла как его отказ от "девочки", так и просьбу о чае.

Чай в ажурном посеребренном подстаканнике она принесла минут через пять…

…Поезд лязгнул сцепками на переезде, вагон заметно дернулся, его качнуло. Сергей повернулся, голова сползла с подушки. На следующем стыке его голова больно ударилась о стенку вагона. Он проснулся. Пошарил мутным взглядом по стенам купе, по окну, рассеянно глянул на часы. Он спал меньше двух часов. До Новосибирска оставалось ходу еще часа три. Он еще раз повернулся, закрыл глаза, попробовал уснуть. Но в голову опять полезли мысли, – те самые, которые не давали заснуть ему почти до самого утра…

На Центральном вокзале Новосибирска он сошел, злой и уставший, не выспавшийся после, по сути, двух бессонных ночей: одной – по дороге в Красноярск. И другой – обратно. Поэтому он даже не стал торговаться, когда какой-то пронырливый малый с колючим взглядом, предложил отвезти его на Северо-Чемской "всего" за пятьсот рублей – так он хотел скорее добраться до квартиры, принять душ и завалиться, наконец, спать.

Ровно в восемь вечера Касюк набрал телефонный номер, который он переписал с листочка на съемной квартире Быкова.

– Общежитие! – После третьего или четвертого звонка ответил приятный женский голос.

– Простите за беспокойство, я могу услышать Марину?

– Я слушаю вас!

– Марина, Вы – жена Сергея Быкова?

– Ну… В общем-то – да! Мы пока не разведены, но вместе не живем уже давно. А, что, что-то случалось?

– Это Игорь Касюк! – Наконец, представился он.

– А-а! Привет, Игорек! А я не узнала тебя. Богатым будешь! Так что случилось-то?

– Да не знаю пока. Сергей уехал в Красноярск. Должен был приехать еще позавчера. Обещал позвонить, как приедет. Но не позвонил. Нигде не могу его найти. Не знаю, может, он задержался в Красноярске по каким-то причинам… Вы случайно не знаете, к кому он мог поехать?

– Случайно – знаю!

– И к кому?

– Его зовут Александр Александрович, а фамилия у него – Слемзон!

– Как? – Переспросил Игорь.

– С-л-е-м-з-о-н! – по буквам четко проговорила она. – Но адреса или телефона у меня нет. Вся информация хранилась у Сергея в записной книжке и в сотовом телефоне.

– А что-то может знать телефон этого Слемзона?

– Знаешь… Кажется, у матери Сергея должны были остаться его старые записные книжки. В них наверняка есть телефон Александра.

– Спасибо!

– Да не за что! Да, кстати! Когда выяснишь, в чем дело, дай мне знать, пожалуйста, тоже! Хорошо!?

– Договорились!

…Наутро, часов около семи, Игорь подрулил к дому, в котором жила мать его друга – Людмила Павловна. На пенсию "по выслуге" она вышла давно, жила одна. Вставала она рано, потому как имела большое хозяйство – корову, телят, свиней, кур… Без подспорья, на одну пенсию, что – в городе, что – на селе, прожить очень сложно. Людмила Павловна, не смотря на возраст, отличалась поразительной работоспособностью, практически одна тянула на себе весь воз хлопот по хозяйству.

Днем она могла куда-то уйти, например, на сельский базарчик, или к мосту через реку Чаус. За мостом она, совместно с такими же старушками, продавала городским дачникам, проезжавшим через Колывань, свежайшее утреннее молоко и абсолютно экологически чистые, домашнего приготовления творог и сметану. У нее уже много лет были свои, постоянные покупатели, которые с удовольствием приобретали молочные продукты только у нее.

"Перехватить" ее утром, когда она еще не угнала корову в стадо – это был самый оптимальный способ быстро найти дома эту шуструю бабушку.

– Здравствуй, Игорь! – Сразу узнала его Людмила Павловна, выглянувшая на крыльцо после того, как загавкал кудрявый пес – потомок терьера и дворняги. Она много лет проработала в одном коллективе с матерью Касюка, хорошо знала и его самого – через сына, с которым Игорь много лет вместе занимался бегом на длинные дистанции. – А Сереги дома нет! Он в Красноярск уехал! Обещал приехать еще вчера. Не приехал. Опять, наверное, на полгода там пропал… Подлюга! Никак не хочет о семье заботиться! – Она сердито загремела подойником, откликаясь на мычание коровы, услышавший голос хозяйки.

– Людмила Павловна! – Осторожно начал Касюк. – У вас не сохранилось каких-нибудь старых записных книжек Сергея?

– А что? Что-то случилось?

– Нет, пока все нормально. Надо человека одного найти в Красноярске. Его телефон или адрес могут быть в какой-то из записных книжек Сергея.

Людмила Петровна пристально глянула на Игоря. Она поставила блестящий подойник на крыльцо, ненадолго скрылась на веранде. Через минуту или две она вернулась обратно и положила на крыльцо перед Касюком большую картонную коробку, до краев заполненную какими-то тетрадями, бумагами, журналами…

– На! Посмотри сам! – Сказала она Игорю. Есть какие-то записные книжки; они здесь, в этой коробке. Но мне искать некогда, нужно корову доить, гнать в стадо!

Она подхватила подойник и со скоростью, которую невозможно было ожидать от такого пожилого человека, умчалась за угол дома – туда, откуда все настойчивей доносились призыв коровы, страдающей от набухшего за ночь полного вымени молока.