Анатолий Безуглов - Змееловы Страница 9

— А если их здесь действительно мало? — воскликнул Чижак. — Мы их не можем творить из праха, как бог…

— Давайте продлим время отлова на два часа в день, — предложила Зина.

Все заулыбались.

— Это как получится, — откликнулся Вася. — Иной раз так увлечешься, до темноты бродишь… — Он вздохнул. — А гадов тут, видать, действительно не густо.

— Нет, Василий, мне кажется, мы не отыскали еще ареала с большой плотностью обитания рептилий, — возразила Кравченко. — По фауне можно предположить, что такие места есть, и где-то рядом.

— Дай-то бог! — кивнул Пузырев.

— Вопрос ясен, Анна Ивановна, — как бы подытожил Азаров. — Надо искать. И не обращайте внимания на всякие писульки… А дисциплину наладим…

Все его хором поддержали. Только Гриднева сидела в сторонке тихая и задумчивая.

— Спасибо, ребята, — улыбнулась Кравченко. — Вот, собственно, все, что я хотела сказать. День, жалко, сегодня для отлова пропал…

— У меня есть предложение, — встал Степан. — Подоить змей и махнуть в город. В кино.

— Отличная мысль! — подхватил Чижак.

— Идет, бригадир, — кивнула Кравченко. — Вот теперь, слава богу, и о культуре подумали. Как в нормальном коллективе.

9

Собрались ехать все. Чижак по этому случаю подправил ножницами бороду и нацепил ярко-красную жокейскую шапочку. Вася, тщательно побрившись, вылил на себя изрядную порцию тройного одеколона.

— Перешел на одеколон? — похлопал его по плечу Чижак.

— Оно приятнее благоухает, мухоморыш, — не обиделся Пузырев. Буря миновала, настроение у него повысилось. Василий легко забывал огорчения.

Веня критически осмотрел себя в маленьком зеркальце, сдвинул жокейку слегка набок.

Колумб, помявшись, обратился к бригадиру:

— Степ, одолжи полсотни. Домой надо послать.

— И мне пора… Ребята, — повернулся Степан к членам бригады, — нужна сотня.

Чижак молча вывернул пустые карманы.

— Ясно, — кивнул Степан: Чижак отдал бы последний рубль.

— Трояк вот, — виновато показал бумажку Вася. Он тоже поделился бы последним.

— Придется идти к Анван, — вздохнул Азаров.

Она в это время сама появилась на мужской половине.

— Банда дикарей! — всплеснула она руками. — Приведи себя в божеский вид, Степан. А щетину сбрей.

— Так уж и надо? — пробурчал Азаров.

— Так уж и надо. Я вон Олю отругала за брюки. Не взяла ни одного платья! А вдруг танцы? Придется ей связать платье. А ты, будь добр, надень белую рубашку.

— Хорошо, — нехотя согласился Степан. — У меня к вам просьба: одолжите сто рублей.

— Одолжу. И помните: на люди едем. — Анна Ивановна вышла.

Веня достал фотоаппарат из чемодана и перекинул ремешок через плечо.

— Птичка вылетит, паря? — спросил Василий, поглаживая блестящую кожу футляра.

— И бутылка тоже, — отпарировал Чижак.

Азаров глянул на себя в зеркало. Провел пальцами по заросшим щекам.

— Вень, дай лезвие для бритвы.

— Ты ж хотел отпускать бороду под Чехова. — Вениамин достал пачку с лезвиями.

— Видишь, приказывают под себя самого, — сурово откликнулся Степан. — А ты, Колумб, побрейся и тоже надень что-нибудь поприличней.

— Омниа меа мекум порто, — сказал Горохов.

— А по-русски? — спросил Веня.

— Все свое ношу с собой, — перевел фармацевт.

— Ясно. Тогда хоть побрейся, — бросил бригадир.

— Это можно.

…Ехали молча. Все смотрели через откинутый сзади полог брезента на влажный лес, размазанный дымкой дождя, на низкое небо, проглядывающее сквозь кроны деревьев. Вася вел машину медленно, но уверенно, стараясь не попасть в колею, раскисшую от непогоды. Для форсу на поворотах он выбрасывал левую руку.

Оля сидела между бригадиром и Чижаком. Зина — на другой скамейке, рядом с Гороховым. Она изредка бросала на новую лаборантку деланно равнодушный взгляд.

Когда грузовик выбрался из тайги на асфальтированное шоссе, Зина вдруг предложила:

— Степан Иванович, может, заглянем к нам после кино? Я предупрежу мать, она пельменей налепит… Второй месяц у нас, а настоящих сибирских пельменей не отведали еще…

— Я — за, — подхватил Чижак. — Гулять так гулять! Раз живем!

— Да что ты, такая орава нагрянет, — покачал головой Азаров. — Это сколько пельменей лепить надо… Спасибо, Зина.

— Ой, это же пустяки! — Лаборантка стала загибать пальцы. — Мама, Светка — сестренка моя, тетя Капа… Ну, и я могу. Пока будете в кино, мы управимся.

— Не пойдешь в кино! — воскликнул Веня.

— Я серьезные картины люблю.

— Про любовь, конечно? — подхватил Веня.

— И про любовь. — Зина оглядела сидящих в кузове. — Ей-богу, ребята, не пожалеете!

— Накладно вам будет, — проговорил серьезно Горохов.

— Вы не знаете сибиряков, — обиделась девушка.

Некоторое время ехали молча.

Степан, заметив, что Зина опустила голову, сказал:

— Хорошо. Посоветуемся с Анван.

Лицо девушки просветлело.

— Скоро мой дом. Надо будет Васе дать сигнал…

В кузове стало веселей. Веня замурлыкал какую-то, песню. Христофор машинально стал отстукивать ритм ногой.

«Газик» выехал на околицу Талышинска. Зина внимательно смотрела по сторонам.

— Вот здесь… Постучите, Степан Иванович.

Машина сошла на обочину и остановилась.

Азаров спрыгнул на землю и пошел выяснять ситуацию. Вернулся он быстро и махнул рукой:

— Порядок.

И когда Зина уже перелезла через борт, поддерживаемая бригадиром, Оля неожиданно попросила:

— Зина, можно мне с вами? Помогу…

Девушка растерялась:

— Да мы справимся, что вам возиться…

— Мне интересно, — сказала Оля. — А кино это я два раза видела. Можно?

— Можно, конечно, — еще больше смутилась Зина.

Оля решительно спрыгнула на землю.

Степан, улыбнувшись, обменялся с Гридневой взглядом.

— Оленька! И вы нас покидаете? — сокрушался Чижак, когда машина тронулась. Он театрально прикладывал руки к груди, пока грузовик экспедиции не скрылся за поворотом.

10

Дом Зины, ладный сруб-пятистенка, стоял посреди ухоженного сада. Ровные, тщательно прополотые грядки с зеленью пролегали между двумя десятками яблонь. К изгороди жались кусты малины и крыжовника. Возле потемневшего от времени сарая дремали под дождем осоловевшие куры.

Метнулась занавеска на окне, послышался топот босых ног, и на крыльцо, укрытое резным крашеным навесом, выскочила девчушка лет тринадцати, уменьшенная копия Зины.

— Ты, Светка, с ума сошла! — закричала старшая сестра. — Простынешь босиком!

— Не простыну. — Девочка с любопытством осматривала Олю.

— Входите, Оля, — просто предложила Зина.

Та зашла в сени, скинула у порога боты. Света проворно подставила ей расшлепанные туфли с обрезанными задниками.

— Спасибо, — поблагодарила Гриднева. — Давай знакомиться: Оля.

— Светлана! — гордо протянула руку девочка.

— А теперь не путайся под ногами, — строго сказала Зина. — Где маманя?

— У тети Капы.

— Покличь. Гости у нас будут… Да постой ты, егоза. Надень чулки. Папаня где?

— Пошел в баню с Митькой и дядь Сашей.

— А что свою не затопили? — спросила Зина.

— Да нет, пиво пить. Митька приходил, сказал, что в столовой нету. А в бане, наверное, есть. А если в бане нет, поедут на станцию… — тараторила Света.

— Будет тебе болтать, — вытолкала ее за дверь сестра и предложила: — Проходите, Оля, в комнаты. В гостиной посидим. Хотите, в моей комнате. Книги там есть…

— Все равно. Можно и в гостиной.

Оля присела на диван, обитый черным дерматином и застеленный дешевой дорожкой. Наблюдала за Зиной, которая деловито переставила какие-то безделушки, украшавшие столик с радиолой, распахнула занавески, согнала с буфета большого растрепанного кота, лениво усевшегося посреди комнаты.

— Что, ваши родители в отпуске? — спросила Оля, чтобы завязать разговор.

— Сегодня же суббота.

— Ах да! Совершенно спутались в голове все дни… До вас я ведь в геологической экспедиции работала… Тоже без выходных и суббот.

— Почему ушли от них? — спросила Зина, продолжая наводить порядок. Она старалась не смотреть на Олю.

— Так. Не сработалась…

— Бывает.

— Развели там одну сплетню…

— А как же вас муж отпустил из Москвы? — Зина спохватилась: — Это Анван говорила, что вы замужем…

Оля вздохнула.

— Ушла я от него. — Она хрустнула пальцами. И, чтобы сменить тему разговора, попросила: — Поставьте пластинку, Зиночка, что-нибудь повеселей.

— Какая это музыка для вас, для московских… Сличенко, Пугачева…

— Поставьте. У нас в Москве то же самое крутят.