Марина Серова - Одна из нас лишняя Страница 9

— Вчера он должен был вернуться, но исчез.

И поэтому мне придется вам задать несколько вопросов, а вас попрошу честно и как можно подробнее на них ответить. Хорошо?

— Хорошо.

— Вы давно работаете в «Стилобате»?

— Три года.

— А семью Овчаренко хорошо знаете?

— Ну, как вам сказать, — она слегка наморщила гладкий лоб и пожала плечами, — прилично…

— Как они вам?

— То есть? — удивленно округлила Клара Ивановна глаза.

— Мне хотелось бы, чтобы вы поделились своими впечатлениями о них.

— А почему бы вам не побеседовать с Людмилой Григорьевной?

— Я уже беседовала с ней. Теперь мне интересно выслушать мнение тех, кто работает с Овчаренко, вы меня понимаете?

— Понимаю, — растерянность Клары Ивановны миновала, уступив место спокойной задумчивости, — с чего же начать?

— При каких обстоятельствах вы познакомились с Овчаренко?

— Предприятие, где я работала до «Стилобата», обанкротилось. Я потеряла работу, и мне нужно было срочно куда-то устроиться… Моя мама была классным руководителем у Никиты, сына Овчаренко.

Она каким-то образом узнала, что им срочно требуется бухгалтер, и порекомендовала меня.

Вначале я работала простым бухгалтером, а спустя полгода главбух «Стилобата» уволилась в связи с переездом в другой город, и Овчаренко предложили мне занять ее должность. При устройстве я, несмотря на знакомство моей мамы с Людмилой Григорьевной, прошла собеседование и выдержала конкурс.

— Понятно. Вы всегда ладили с Овчаренко?

— В основном я имею дело с Людмилой Григорьевной. Характер у нее, ни для кого не секрет, серьезный… — Клара Ивановна замялась.

— То есть вы хотели сказать: суровый? — попробовала уточнить я.

— Можно сказать и так. Людмила Григорьевна — очень требовательный человек, но ведь быть другой в таком деле, как наше, недопустимо! Ответственность-то какая! Вспыльчивая она, но, как мне кажется, незлопамятная, хотя, если что не по ней, и оскорбить может, и выгнать в два счета.

— А Юрий Анатольевич?

— Безобидный человек, талант, рассеянный только вечно ходит, сто раз об одном и том же спрашивает. Для него такая жена и коллега, как Людмила Григорьевна, — находка!

— Находка?

— Конечно, все хозяйственные дела на ней, Юрий Анатольевич занимается только архитектурой.

— А Борщев чем занимается?

— Вячеслав Михайлович? — Она округлила брови.

— А что, есть еще какой-то Борщев?

— Да, то есть нет, — она потупилась, — он регулирует финансовые вопросы: договаривается о цене, составляет сметы…

— Я надеюсь, он не рассеянный человек?

— Нет, ну что вы! А что, он тоже пропал?

— Почему вы так решили?

— Ну, они ведь вместе уехали, я подписывала командировочные удостоверения.

Я не стала отвечать на ее вопрос.

— Вы знали, что Овчаренко с Борщевым должны были передать болгарам крупную сумму денег?

— Нет, — она отвела глаза в сторону.

— Клара Ивановна, — сказала я жестким тоном, — лучше бы вам не врать, у вас это плохо получается. Еще раз спрашиваю: вы знали про деньги?

— Я узнала об этом совершенно случайно!

Вы же знаете, как сейчас проводятся все расчеты.

— Не знаю, — я покачала головой из стороны в сторону.

— Чтобы уйти от налогообложения, через бухгалтерию проводится только какая-то часть денег, а основная сумма идет неучтенной наличкой.

— И как же вы узнали о наличке?

— Я вышла в туалет, — Клара Ивановна деликатно опустила густо накрашенные ресницы, — прохожу мимо кабинета Людмилы Григорьевны, а у нее дверь была приоткрыта, ну я и услышала, как Юрий Анатольевич ей про деньги говорит.

— Что дальше?

— Ничего. Я пошла в туалет, а когда возвращалась, дверь уже была закрыта.

— Вы кому-нибудь говорили о деньгах?

— Нет, никому.

— Подумайте хорошенько, — я вперила в нее свой самый пронзительный взгляд, хотя чувствовала, что на этот раз она говорит правду.

— Никому не говорила! — Она замотала головой так, что ее кудряшки веером разлетелись.

— Хорошо, Клара Ивановна, я верю вам, — успокоила я ее, — давайте теперь вернемся к Борщеву. Что он за человек?

— Деловой человек, Людмила Григорьевна была им довольна.

— У них с Людмилой Григорьевной были близкие отношения?

— Что вы имеете в виду?

— Они были любовниками, если вам так понятнее?

— Вот уж не знаю, — фыркнула Клара Ивановна, — свечку не держала…

— Ну зачем вы так, это же обычное дело, — я даже не прореагировала на ее выпад, — такое часто случается в коллективах. Тем более Борщев — мужчина импозантный. Может быть, он не в ее вкусе?

— Мне кажется, Людмилу Григорьевну вполне устраивает Юрий Анатольевич, — произнесла Клара Ивановна, глядя в бумаги, разложенные на столе.

— А я думаю иначе… — пробормотала я скорее для себя, чем для Клары Ивановны. Этот диалог начинал меня раздражать.

— Что вы сказали? — встрепенулась она.

— Ничего. Мне пора идти. Спасибо за откровенность. И последний вопрос. Как могло такое случиться, что вы не знали о платеже болгарам заранее, а узнали это, как вы говорите, случайно?

— Я и не говорила, что не знала о платеже, — прямо глядя мне в глаза, ответила она, — только сумма, проводимая по кассе, была почти в десять раз меньше. Налоги, понимаете ли.

Выйдя на улицу, в просвете между зданиями я увидела кусочек неба у горизонта, где собирались небольшие серые облака. Хоть бы дождь пошел!

Я подошла к машине, открыла все окна и, пока проветривался салон, набрала номер междугородки.

— Девушка, я хочу заказать Софию.

— Минуточку.

Какое-то время трубка молчала.

— Вам простой или срочный?

— Давайте срочный.

— В три раза дороже.

— Не имеет значения, клиент оплачивает.

— Номер в Софии…

Я продиктовала.

— Ваш номер…

Я снова продиктовала.

— Кого пригласить?

— Христо Стоянова.

— Заказ принят, ждите.

— Сколько ждать-то? — попыталась уточнить я, но операционистка уже повесила трубку.

Фирма с претенциозным названием «Арх-Модерн» занимала пятый этаж восьмиэтажного здания. Раньше оно принадлежало одному проектному институту. Я подошла к лифту, и тут у меня в кармане запиликал сотовый. Не прошло еще и пяти минут, неужели так быстро соединили? Но это был Никита.

— Сегодня в «Рондо» презентация боди-арта Шнайдера.

— Ну и что? — Его звонок был сейчас совершенно некстати.

— Ты должна меня сопровождать, — безапелляционно заявил Никита.

— В какое время?

— Начало в девять вечера, выходим в восемь тридцать.

— Ладно, жди, — я отключила телефон и села в лифт, который в это время распахнул передо мной свои отделанные пластиком двери.

Я вышла на пятом этаже, у лифта чуть не столкнувшись с огромного роста парнем в спортивной амуниции. Даже не взглянув на меня, он вошел в кабину и быстро нажал на одну из кнопок на табло.

В коридоре было тихо и, на удивление, прохладно. Время еще не перевалило за полдень, поэтому в помещении можно было надеяться на некоторое послабление жары.

Затормозив перед дверью, на которой была прикреплена табличка с надписью: «Ген, директор Давнер Виктор Захарович», — я деликатно постучалась.

— Да, да, — ответил мне молодой звонкий голос.

Я толкнула дверь и очутилась в светлой просторной комнате, где за обычным полированным столом сидела симпатичная девушка в очках и красно-белом брючном комбинезоне на тонких лямках. Вдоль стены замерла вереница стульев-кресел на металлических ножках, с черными матерчатыми сиденьями.

— Здравствуйте, — я приблизилась к столу, на котором светился цветной экран монитора, — мне нужно увидеться с Виктором Захаровичем.

— По какому вопросу? — бодро спросила востроносенькая секретарша.

— Меня прислала Овчаренко Людмила Григорьевна… — начала было я, но девушка меня перебила.

— Так вы из «Стилобата»? — улыбнулась она, обнажая в улыбке мелкие, но крепкие зубы.

— Да. Виктор Захарович у себя? — Я кивнула в сторону отделанной темным деревом двери.

— Подождите минутку, я ему доложу, — секретарша набрала трехзначный номер на внутреннем телефоне и проговорила в трубку:

— Виктор Захарович, — интонация ее голоса стала не то чтобы мягкой, а прямо-таки подобострастно-сюсюкающей, — к вам здесь из «Стилобата».

Прошло несколько секунд, в течение которых секретарша внимательно слушала то, что говорил ей шеф, и, наконец, зажав трубку ладонью, обратилась ко мне:

— Представьтесь, пожалуйста.

— Охотникова Евгения.

Видно, мое имя и фамилия ничего не сказали Давнеру, но еще через секунду, повесив трубку, секретарша кивнула мне.

— Проходите, пожалуйста, Виктор Захарович примет вас.

— Спасибо, — я взялась за латунную ручку темной двери, ведущей в кабинет гендиректора.