Фридрих Незнанский - Живая бомба Страница 9

Нина долго думала. Затем вздохнула и покачала головой:

— Нет, человек, которого я ждала, никак не связан с убийцей. Он мой любовник. Мне кажется, в последнее время Сергей стал догадываться о том, что я… что я ему неверна. Наверное, он следил за мной. Вот и все.

— Вы не могли бы назвать мне имя человека, с которым вы должны были встретиться в кафе?

Нина закусила губу. Ее бледные пальцы нервно теребили платок. Наконец она сказала:

— Нет. Никогда. Достаточно и того, что я созналась вам.

Поремский задумался, решая, стоит ли настаивать на своей просьбе или нет, затем кивнул:

— Ну хорошо. Скажите, Нина Ивановна, в последнее время Сергею никто не угрожал? Может, были какие-то подозрительные звонки?

— Что вы, Сережа был слишком хорошим человеком, чтобы кто-то захотел расправиться с ним. Мне кажется, все это чистая нелепость.

— Что вы имеете в виду?

— Его не должны были убить. Сережа никому не сделал зла. Он просто… его просто с кем-то перепутали. А может, стреляли не в него? Такое ведь бывает, да? Я видела по телевизору! Господи! — Нина всхлипнула и прижала платок к лицу. — Я не знаю! Я ничего не знаю!

«Черт, вот это ситуация», — с тоской подумал Поремский, глядя на плачущую женщину. — Зря я пришел к ней сегодня. Нужно было подождать хотя бы пару дней».

Поремский вздохнул и тихо поднялся со стула:

— Нина Ивановна, я, пожалуй, пойду. Спасибо, что согласились поговорить со мной. До свидания.

Нина порывисто отняла платок от лица и поднялась было со стула, но Поремский жестом остановил ее:

— Не надо. Я прикрою за собой дверь.

Нина тяжело опустилась на стул.

Поремский вышел из квартиры вдовы, проклиная себя, Бойко, Романцева, убийцу в милицейской форме и весь этот чертов мир, в котором женщинам так часто приходится плакать.

Глава 10

ИЗ СВОДОК ПРОИСШЕСТВИЙ

Алена и Михаил встретили Поремского загадочными ухмылками. Поремский посмотрел на Камелькова, перевел взгляд на Никитину и спросил:

— Ну что, молодняк, неужели что-то раскопали, пока меня не было?

Камельков шутливо потупил взгляд:

— Почему вы так решили, Владимир Дмитриевич?

— Да уж больно хитрые у вас физиономии. Давайте рассказывайте!

На этот раз слово взяла Алена:

— Владимир Дмитриевич, вы только не волнуйтесь, но, кажется, мы с вами стоим на пороге раскрытия самого загадочного преступления века.

— Да ну?

— Правда. Сергея Бойко убили в Серпухове. Убили четырьмя выстрелами в упор, так?

— Так.

— Человек, который его убил, был одет в милицейскую форму?

— Точно. А вы откуда знаете?

Алена и Мишаня переглянулись.

— Дело в том, Владимир Дмитриевич, что вчера в Москве точно таким же образом был убит бизнесмен Игорь Каленов. Он был коллегой Бойко по концерну «Геракл». Связь, как говорится, налицо!

— Ты самое главное не сказала, — с упреком заметил Камельков. — Каленова убил человек, одетый в милицейскую форму. Так же, как и Бойко. Кстати, насчет Бойко мы сами догадались, а вы лишь подтвердили наше предположение.

— Молодцы, — похвалил ребят Поремский. — Но, судя по тому, что ваши лица по-прежнему светятся, это еще не все?

Угадали, — кивнул Камельков. — Вчера вечером в Питере был убит Владимир Роткевич, один из руководителей питерского предприятия, входящего также в концерн «Геракл». Угадайте, сколько выстрелов произвел убийца?

— Четыре?

— Точно! А угадайте, во что он был одет? — Поремский нахмурился, и Камельков, не дожидаясь ответа, воскликнул: — Правильно! В милицейскую форму!

Поремский взглянул на раскрасневшееся от возбуждения лицо Никитиной и улыбнулся.

— Я смотрю, вы тут, пока меня не было, целое расследование провели? — мягко сказал он.

Камельков довольно улыбнулся и кивнул:

— Было дело, шеф.

— И каким же образом, можно узнать?

— Запросто! Про Каленова нам рассказал Меркулов. Он никак не мог связаться с вами. Кстати, он куда-то уехал с полчаса назад и просил вас позвонить ему, как только приедете.

— Ясно. Дальше?

— Мы тоже пытались вам прозвониться, но в ответ только это… — Тут Камельков состроил гнусную физиономию и противненько прогнусавил: — «Абонент временно недоступен или находится вне пределов досягаемости». — Затем лицо его разгладилось, и он продолжил: — Ну вот. Тогда мы с Аленой, будучи талантливыми сыщиками и просто проницательными людьми, предположили, что кто-то мог сознательно в течение всего вчерашнего дня отстреливать бизнесменов, связанных с концерном «Геракл». А предположив, мы тут же связались с МУРом. В МУРе мы потребовали, чтобы нас связали с Вячеславом Ивановичем Грязновым.

— И вас сразу же с ним связали? — удивился Порем-ский.

— Мгновенно! Правда… — Камельков слегка стушевался. — Мы сказали, что звоним по просьбе Александра Борисовича Турецкого.

— Поразительная находчивость, — усмехнулся Поремский. — И что же было дальше?

— Вообще-то с Грязновым говорила Алена. Так что я вынужден передать слово ей. Солнце мое, твой выход!

Благодарю. — Алена поправила рукой прическу и начала — Вячеслав Иванович оказался настолько любезен, что помог нам установить истину. Он просмотрел сводки и сделал необходимые запросы. Наше с Мишаней предположение подтвердилось. И нашлась еще одна жертва — некто Роткевич, предприниматель из Питера. Таким образом, мы имеем три трупа за один день. Причем все они убиты одинаковым способом, и, если бы я верила в мистику, я бы сказала, одним человеком.

— Во сколько был убит в Питере Роткевич?

— Примерно в шесть часов вечера. Бойко был убит в четыре, Каленов — в пять. Ваш киллер должен быть суперменом, чтобы успеть добраться от Москвы до Питера за час. У вас есть описание убийцы Роткевича?

— Да. Высокий, стройный, спортивного телосложения. Под носом черные усики, а на глазах — солнцезащитные очки.

— Отлично! С таким описанием мы его быстро поймаем.

Алена насупилась.

— Иронизируете, Владимир Дмитриевич? И зря. Улик вполне достаточно, чтобы связать все эти три убийства между собой. Милиционер, четыре выстрела, жертвы — так или иначе сотрудники концерна «Геракл». Ваш убийца тоже был с усиками?

— Да, госпожа следователь. С усиками и в очках. И выправку имел вполне спортивную.

Алена снисходительно улыбнулась:

— Вот видите. Все трое — молодцеватые, спортивные, наглые, словно выпущены из одной военной академии. Между прочим, Роткевича застрелили на глазах у его помощника, а Каленова — у собственного подъезда, и он живет недалеко от здания МВД России. Представляете, насколько нужно быть уверенным в себе, чтобы провернуть такие операции? Я вам так скажу, Владимир Дмитриевич, Каленова, Роткевича и Бойко убили суперпрофессионалы. И все они из одной конторы. Или… из одного преступного синдиката.

— Может быть, может быть… — Поремский задумчиво поскреб пальцами подбородок. Ай да молодняк! Молодцы, ничего не скажешь. Вообще-то прыгать через голову старшего по званию и должности нехорошо, но, как говорится, победителей не судят. — Что ж, — сказал Поремский, — выводы вы сделали правильные. И самодеятельность вашу осудить у меня язык не поворачивается. Так что с меня причитается! Каждому по бутылке пива!

— Ура! — воскликнул Камельков. — Да здравствует наш шеф, самый справедливый шеф в мире!

— А я пиво не пью, — вздохнула Алена. — От него толстеют.

Камельков криво ухмыльнулся:

— Солнце мое, толстеют не от пива, а от переживаний. А чем больше пива, тем меньше переживаний. Правильно я говорю, Владимир Дмитриевич?

— Правильно. Но что-то мы с вами, ребята, заигрались. Все-таки три человека убиты, и это не повод для веселья.

— Вы правы, — тут же подхватил настроение важняка Камельков. И, не удержавшись, добавил: — Знаете анекдот? «Что нужно, чтобы «Битлз» воссоединились?» — «Три пули, сынок, всего три пули».

Алена прищурилась и одарила Мишаню убийственным взглядом. Он тяжело вздохнул, давая понять, что, несмотря на шутку, разделяет мрачное настроение коллег.

— Начали мы с промышленных махинаций, а пришли к тройному убийству, — констатировал Поремский. — Ничего не поделаешь, будем копать дальше.

— Да уж это само собой, — с готовностью поддакнул Мишаня. — У нас теперь это дело клещами не вырвешь. Боюсь показаться глупым и нетактичным, Владимир Дмитриевич, но я вспомнил еще один подходящий к случаю анекдот. Сидят в ресторане парень с девушкой. Подходит к ним мужик. «Можно вашу даму пригласить на танец?» — «Нет». — «Но почему?!» — «Я ее поил, кормил я ее и танцевать буду». Мы это дело взвалили на свои хрупкие, юношеские плечи, мы его и дальше потащим, — со всей серьезностью, на какую только был способен, закончил он. — До самого победного конца. Кстати, Владимир Дмитриевич, вы ведь были в Серпухове?