Евгений СУХОВ - МЕДВЕЖАТНИК ФАРТА НЕ УПУСТИТ Страница 9

«А ведь это мог быть и Жох, — подумалось Савинскому. — Очевидно, он находится где-то в здании. Судя по реакции Кусовой, он еще не приходил к ней и может появиться здесь в любое время. И она его, похоже, ждет».

Теперь за круглым столом под розовым абажуром сидело уже четверо. Женщину, как выяснилось, звали Антониной Гавриловной.

— А позволительно будет поинтересоваться, чем мы обязаны вашему приходу? — с ехидцей спросила она. — Вы нас в чем-то подозреваете, товарищи?

— Вашей дочери мы уже все объяснили, — терпеливо ответил ей Лузгин. — Так что давайте посидим смирненько.

— Вы меня не отпускаете?

— Нет.

— Хорошо, у вас имеются какие-то претензии к моей дочери, — оглядела она обоих милиционеров, стараясь вложить во взгляд презрение. — А какие претензии имеются у вас ко мне?

— Ничего, я объясню, — остановил Николай Иванович жестом руки Лузгина, собирающегося что-то сказать. — Ради вас, сударыня, — употребил Савинский вежливую форму старорежимного обращения к дамам, — мы начнем все сначала. Итак, ваша дочь подозревается в связи с налетчиком, рецидивистом и убийцей Григорием Филипповичем Мазиным по кличке Жох, а также в его укрывательстве, то есть непредоставлении о нем сведений правительству и властям, что является нарушением гражданского долга каждого гражданина республики и подпадает под статью четырнадцатую Уложения о наказаниях. Вам все понятно, дражайшая?

— Не знаю я никакого Мазина, мама, — вскинулась было дочь, на что Савинский не преминул заметить:

— У нас есть свидетель, который подтвердит знакомство вашей дочери с Жохом. При необходимости, я думаю, мы найдем не одного такого свидетеля.

— Но моя дочь могла и не знать, что человек, с которым она встречается, — преступник, — вполне резонно заявила Кусова-старшая.

— Могла, — согласился Савинский. — Но зачем тогда она отрицает знакомство с ним?

— Это недоразумение.

— Так что давайте подождем и выясним это недоразумение.

Жох пришел через четверть часа.

Когда в дверь осторожно постучали, Савинский и Лузгин на цыпочках прошли в прихожую и встали около двери друг против друга.

— Кто там? — спросила Кусова-младшая сорвавшимся от волнения голосом.

— Открывай, — послышалось из-за двери. — Я это, неужели не узнала.

— Беги! — завизжала вдруг Кусова так, что у Савинского заложило уши.

А потом на него прыгнула большая дикая кошка, в кровь царапая лицо и метя когтями прямо в глаза. Лузгин, оттолкнувшись от стены, бросился всем телом на дверь, и та, слетев с петель, плашмя упала в коридор. Помощник упал вместе с ней, что спасло его от пули: Жох, успевший отбежать лишь на пару саженей, стрелял почти в упор. Этого мгновения Савинскому хватило, чтобы сбросить с себя Кусову и выскочить в коридор. Жох был уже у лестничной клетки, и Николай Иванович бросился за ним, крикнув на ходу поднявшемуся на ноги Лузгину:

— Стерву стереги!

Пуля просвистела возле самой головы, подняв ветерком клок его волос. Еще одна, чиркнув по стене, отбила кусок штукатурки и ударилась в чью-то запертую дверь. Когда Савинский добежал до лестничного пролета, Жох уже спустился на второй этаж. Опасаясь, очевидно, что выход из дома блокирован, он побежал по коридору второго этажа. Когда Савинский вбежал в коридор, Жох уже миновал его середину.

— Стоять! — крикнул Николай Иванович и выстрелил, не целясь.

Жох, не оборачиваясь, выстрелил в ответ. На шум приоткрылись двери нескольких нумеров, и в их проемах показались встревоженные лица постояльцев.

— Не выходить, не высовываться, закрыть двери! — зло гаркнул Савинский прямо в перепуганные лица и вскинул руку.

Жоху до конца коридора, где был поворот на пожарную лестницу, оставалось несколько саженей.

Пять, четыре…

Николай Иванович остановился, прицелился…

Три, две…

Затаил дыхание…

Одна…

И плавно нажал на спусковой крючок.

Жох вскрикнул, упал, затем рывком поднялся и бросился в окно. Раздался звон разбитых стекол, а затем два выстрела вдогонку.

— Уходит! — заорал кто-то внизу на улице, и Савинский бросился к выходу.

Когда он выскочил из «Сибирских нумеров», то встретил из милицейского наряда только старого Игнатьича.

— Он побёг по Пушкинской, — заявил Савинскому Игнатьич, махнув рукой.

— А где остальные? — оглядываясь, спросил Николай Иванович.

— Так за ним побегли.

— Гони на Пушкинскую! — впрыгнул Савинский на кожаное сиденье автомобиля.

Через минуту они нагнали группу милиционеров.

— Он свернул! — закричал Савинскому один из них. — На Воскресенскую.

— Поворачивай, — приказал водителю Николай Иванович.

Проехали квартал, другой.

— Вон он! — заорал, не оборачиваясь, водитель.

Но Савинский и сам уже видел Жоха, бежавшего по Воскресенской в сторону Гостиного двора. Налетчик был ранен, одна рука его висела плетью, что, однако, не мешало ему бежать весьма резво.

Заслышав шум мотора, Жох оглянулся. Увидев мчавшийся за ним автомобиль начальника милиции, бандит припустил пошибче; не сбавляя скорости, свернул с Воскресенской улицы в проулок, ведущий к Черному озеру, заросшему по берегам вековыми деревьями и кустами, в которых надеялся затеряться.

— Давай заворачивай за ним! — крикнул водителю Савинский.

Милицейское авто со всего маху резко повернуло, едва не наехав на женщину в летнем дипломате, переходившую проулок. Только в самый последний момент водителю удалось вывернуть руль, и автомобиль промчался мимо, задев-таки ее правым крылом. Женщина отлетела на тротуар, но Николай Иванович успел увидеть ее лицо.

Знакомое лицо. Еще из той, прежней жизни.

Медлить больше было нельзя. Жох вот-вот мог достигнуть спасительной для него прибрежной рощицы. Савинский взвел курок револьвера и, прицелясь, дважды выстрелил. Налетчик как-то неловко запнулся, ноги его заплелись, и он, пробежав неуверенных несколько шагов, рухнул на мостовую. Тело его несколько раз перевернулось и замерло.

— Как вы его сняли-то, а? — в восхищении обернулся на Савинского водитель, притормаживая возле распростертого на мостовой тела.

Жох был мертв. Обе пули Николая Ивановича попали в цель: одна в спину прямо против сердца, а другая в голову. Делать здесь больше было нечего.

Обратно они возвращались той же дорогой. Женщины, которую они сбили, на тротуаре уже не было.

«Слава богу, — подумал Николай Иванович, морща лоб. — Очевидно, дамочка отделалась только ушибами. Но где же я мог ее видеть?»

Глава 5. ИГРА — В «ТРИ КОСТОЧКИ»

Савелий Родионов вышел из банка в большой задумчивости, что не укрылось от внимательного взгляда комиссара Бочкова — тот был вынужден дважды повторить свое приглашение отобедать в «Славянском базаре».

Не без труда скинув с себя оцепенение, Савелий прямиком отправился на телеграф. То, что он увидел у Бочкова в банке, напрочь отметало возможность взять его традиционными методами и малыми силами. Нужны были специальные инструменты, а лучше бы их назвать средствами, могущими помочь в этом сумасшедшем по масштабам предприятии. До него подобного взлома никто не совершал, и это было едва ли не главным стимулом для вдохновения.

Будучи старшим инспектором Наркомата финансов Александром Аркадьевичем Крутовым, взять с собой инструменты Савелий, конечно же, не мог, а следовательно, предстояло придумать нечто такое, что существенно отличало бы предстоящий взлом от всего того, что он делал раньше.

А о том, что его задуманное предприятие безрассудно, Савелий прекрасно ведал еще до Казани. Подломить Государственный банк было еще половина безумия. Второй половиной было то, что целью нового дела были не ценные бумаги и заемные векселя, пусть даже и национального достоинства, не корона императрицы Екатерины Великой, которую он с большими трудностями, но взял здесь же, в Казани, девять лет назад, а золотой запас России.

Конечно, в случае удачного взлома банка вывезти все золото не представлялось возможным, но как заманчиво взять хотя бы часть и сделать то, о чем до него никто даже не помышлял. И тем самым подтвердить, что он действительно король медвежатников. Доказать в первую очередь самому себе. А после такого дела можно и на покой. «На пенсию», как с недавнего времени стали говорить фартовые, собирающиеся завязать с воровским промыслом.

Кроме того, помимо необходимых средств, для успешного проведения дела нужны были еще и надежные люди. Конечно, у него в подручных будет Мамай. Но кроме него надо еще как минимум три-четыре человека-специалиста. А Мамай… Мамай ждал от него в Москве депеши со специально оговоренным содержанием именно после того, как Савелий посетит банк.

Савелий прошел к зданию Центрального телеграфа и отбил депешу следующего содержания: