Галина Романова - Любвеобильный джек-пот Страница 9

Ох, как не хочется! Как не хочется ей идти. Сутки, можно сказать, выбросит на ветер. Целый день завтра носиться по магазинам и найти что-нибудь такое в подарок, в чем Светлана непременно нуждалась бы. А вечером пилить через весь город к имениннице на квартиру и торчать там... Ах, да, забыла почти! Самая главная проблема: кавалер, сопровождающий, хахаль, как там еще это теперь называется...

Светлана вскоре простилась, стащив с нее почти вместе с кожей клятвенное заверение, что день рождения она не пропустит. А Лия, сняв с себя одежду, пошла в ванную. Мылась она долго и самозабвенно. И даже не столько мылась, сколько лежала, подставив пальцы ног под мощную струю горячей воды. Лежала и бездумно наблюдала за тем, как разбивается вдрызг вода о ее пальцы и разлетается в разные стороны, брызгая на стены и шторку для душа. Ну, не совсем бездумно, конечно, а с легким раздражением, время от времени возвращаясь к проблеме своего завтрашнего сопровождения.

Почему с раздражением? Да потому, что выходило так, что взять ей с собой было абсолютно некого. Как-то не получилось у нее за минувшие годы завести себе друзей мужского пола. Были сослуживцы, коллеги, родственники, но это все было не то.

С одними беспризорников ловила по подвалам и вокзалам, с другими на корпоративных посиделках шампанское пила, с третьими встречалась все больше по семейным торжествам. А вот такого вот верного друга, о котором часто читала или видела в кино, у нее не было. Не случилось такого мужика в ее жизни, которому могла бы запросто позвонить и пригласить, к примеру, на ужин в ресторан. Чтобы при этом он ничего себе не придумал, не стал карабкаться к ней в постель, и чтобы его жена или подруга (при наличии) не стала его дико ревновать. Ни в ресторан, ни на отдых за городом, ни просто к себе на чашку чая пригласить Лии было совершенно некого. Бардак, да и только! Прав Филипп Иванович: ненормальная она какая-то.

С мужем – приличным, обеспеченным, красивым – жить не стала. Скучно ей, неинтересно, не по характеру...

Любовника – одного-единственного на одинокий субботний вечер и ночь соответственно – не заводила. Непорядочно как-то, считала. Он же знает, что она его любить не станет, зачем же тогда все это...

Друга!.. Просто друга – без секса, без ужимок, без фальши, хитрости и обольщения – и то не было. А опять-таки почему? Потому что всегда пребывала в уверенности, с самой ранней юности пребывала, что не бывает и быть не может искренней, без плотского интереса, дружбы между мужчиной и женщиной. Когда-нибудь... Пускай не сразу, но когда-нибудь, все равно эти отношения перерастут в нечто большее, чем просто дружба. И грудь он твою разглядеть сумеет, и ноги, и глаза необыкновенными покажутся.

Потому и раздражалась сейчас Лия, рассекая мощную струю горячей воды пальцами ног, совсем не заботясь о том, что брызжет на стены. Раздражалась и еще немного злилась на себя.

Что-то с ней, видимо, и правда было не так. Не по-человечески как-то, не традиционно. Она не была фригидной, нет. Лесбиянки вызывали у нее недоумение. Но вот с мужчинами все равно не складывалось. Или не хотелось ей, чтобы складывалось...

Она выбралась из ванной. Высушила волосы феном, тут же скомкав их в рыхлый пучок на затылке. Запахнулась толстым белым халатом и побрела совершенно потерянной в кухню. Наступило время вечернего приема ее любимого коктейля. Лия его самолично взбивала в блендере из половинки киви, одного банана, пятидесяти граммов йогурта и ложки меда. Готовила всегда с упоением и тянула потом из высоченного толстостенного бокала медленно и с наслаждением. А потом укладывалась спать с таким чувством, что она только что сделала своему организму неплохой подарок. И так вечер за вечером. Кто скажет, что она нормальная?..

Ей вдруг расхотелось сегодня готовить свой коктейль. И вообще расхотелось думать о себе, как о правильном и органичном создании, ведущем верный, здоровый образ жизни. Какой, к черту, правильный, если у нее вон даже друга надежного нет?! Одни враги кругом.

Враги... Враги? Черт, а почему нет?! Может, и правда пригласить его – этого угрюмого Гольцова?

Поставив локти на стол, уложив подбородок на сомкнутые в замок ладони, Лия мстительно ухмылялась своему отражению в сверкающей панели огромного холодильника. Мысль, каким-то чудом заплутавшая в ее мозгах и так некстати выпрыгнувшая на поверхность, нравилась ей все больше и больше.

А почему, собственно, нет?! Почему ей не позвать Гольцова Дмитрия Игоревича с собой на день рождения давней приятельницы Светланы? Потому что он ее враг номер один? Так еще великие полководцы рекомендовали врагов своих держать рядом с собой. А куда же ближе-то?.. Так, так, так... Какие еще могут быть мотивы ее внезапного решения? Лия надолго задумалась, перестав мстительно ухмыляться.

Мотивы, мотивы, мотивы...

Почему она вспомнила именно о нем? Почему?!

Да потому, черт возьми, что его история ее заинтриговала, вот! Его история, а еще больше, пожалуй, его непонятный визит к ней в квартиру. Зачем он пришел?

Что, если... Что, если она ему понравилась как женщина? Бредятина какая-то! Лия коротко хихикнула в тишине собственной кухни, и даже ладошкой рот прикрыла. Придумает же: понравилась она ему! Она, конечно же, может нравиться, спору нет. Далеко не уродина: приятна лицом, опрятна комплекцией и стройна ногами, но...

С чего это ей ему нравиться вдруг? После своей чудовищной истории он должен обегать женщин, как глубокой и страшной пропасти, исходящей зловонием неприятностей. Нет, не мог он прийти к ней просто потому, что она ему нравилась. Или мог?..

Ей понадобилось ровно три минуты, чтобы влезть в домашний шелковый костюм, подаренный Мишаней к прошлому Рождеству. Расчесать волосы на прямой пробор, ей так шло, все говорили. Вдеть ноги в домашние туфли на тонком каблуке с изящными меховыми штучками впереди. И позвонить в дверь напротив ее.

Не открывал Гольцов довольно долго. У дверного глазка не топтался, это точно. Она видела сквозной светящийся стержень не загороженный никаким препятствием. Потом стержень вдруг исчез, и Лия поняла, что Гольцов в этот самый момент рассматривает ее. Стоит по ту сторону двери и, малодушно кусая губы, ее рассматривает. Почему-то ей точно казалось, что он трусит. Наверняка решил, что она пришла чинить разборки за то, что он ее не так давно так бессовестно втравил и потом так безжалостно бросил. И еще наверняка стоит сейчас и размышляет: пускать ее или нет к себе в квартиру.

А ну как не откроет, испугалась она, что ей тогда делать? Не в смысле самолюбия, что будет уязвлено его нелюбезностью. А в смысле кавалера на завтрашний вечер, которого она пыталась обрести в его лице.

Гольцов открыл-таки. Открыл, вытаращил на нее темно-серые заспанные глаза и хрипло поинтересовался:

– Что вы хотели, Лия Андреевна?

– Есть разговор. – Так, кажется, начал он, переступив порог ее квартиры. – У вас или у меня?

Соображал он, для человека только что проснувшегося, достаточно быстро. Пробормотал: я щас... Стало быть, все-таки у нее. Прикрыл ненадолго дверь своей квартиры. И через какое-то время она уже усаживала его за свой стол в своей собственной кухне и ставила перед ним чашку только что сваренного кофе.

За то время, что она терпеливо дожидалась его на лестничной клетке, Гольцов успел зачесать назад волосы, натянуть поверх белой майки клетчатую фланелевую рубаху и даже застегнуть ее под самый подбородок.

На Лию он почти не смотрел, стеснительно отводил глаза. Понятное дело, чувствовал себя виноватым.

Зато она рассматривала его совершенно бесстыдно и даже прикидывала на все лады: произведет он или нет впечатление на ее бывших приятельниц? Особенно ей хотелось поразить Галку.

Лия не стала исключением в их компании, и однажды подверглась жесточайшим нападкам с ее стороны, разбуженным необъяснимой ревностью. Помнится, Лия даже оправдывалась тогда с совершенно глупым видом.

А что я-то?! Да при чем тут это-то?! На кой черт мне твой Игося?! И что с того, что его рука не на той талии покоится?..

Глупо было и тошно отметать от себя такие вот нелепые подозрения, тем более что толстый Игося никакими достоинствами, кроме толстого кошелька, не обладал.

Итак, начнем...

Гольцов Дмитрий Игоревич...

Что можно было о нем сказать, если отбросить мелочные обиды и знание его авантюрного прошлого? Привлекателен? Ну... да, привлекателен. Можно даже сказать, очень. Высокий, по-современному атлетически сложенный. И мускулатура постоянно стимулируется, потому что никакой дряблости незаметно. Наверняка дома тренажер какой-нибудь имеется, а может, и не один. Ишь, ишь, ручищи какие! Мышцы буграми перекатываются по спине и предплечьям...

Портрет лица тоже удался родителям. Ничего лишнего, все классически правильно и приятно глазу. Глаза темно-серые, волосы русые. Скулы высокие, небритые сейчас. Губы, правда, тонкие. Лия не любила тонкогубых, считала их ехидными. Ну да это не факт, этот тип мог оказаться исключением. Мог быть добрым, доверчивым и...