Владимир Рыбин - Золотой капкан Страница 9

— Спасибо.

Сизов залпом опрокинул стакан и принялся закусывать всем подряд, что было на столе. Спохватился, отложил вилку с наколотым на нее кружком колбасы и уставился на Плонского, вальяжно развалившегося в кресле Дубова по другую сторону стола.

— Только мне непонятно: чего сам прокурор приехал с этой вестью?

— Я еще не прокурор.

— Все равно.

— Говорю же — разговор есть. Ты своего напарника, Красюка, хорошо знаешь?

Сизов отодвинул от себя стакан и тоже откинулся на стуле.

— Давай договоримся: о себе я все расскажу, о других — уволь.

— Да-а, быстро воровская мораль внедряется в человека, — сказал Плонский.

— В определенных условиях…

— Ты же был сама честь и достоинство. Икона.

— То уже не икона, если ее повернуть ликом к стене.

— Сам ведь напросился. Разве не понимал, что дело твое шито гнилыми нитками?

— О чем теперь говорить!

— Есть о чем. За тем и приехал.

— По старому знакомству?

— Именно. Такое дело не всякому поручишь. Да и ты не всякого послушаешься.

— Давай ближе к делу, Александр.

Думал зампрокурора на фамильяность обидится. Но тот и ухом не повел.

— Ты знаешь, за что Красюк сидит?

— Украл чего-то. Хотя вором себя не считает.

— Нынче многие укравшие не считают себя ворами. Время такое.

— Что он украл?

— Золото.

— Много?

— Точно не знаю. Но думаю, больше пуда.

— Ничего себе! А говорил — не вор.

— Правда, это не доказано.

— Не доказано? За что же его посадили?

— Вертолет, перевозивший золото, разбился и в живых остался только Красюк. Он был охранником. Комиссия золота недосчиталась.

— Может, он не виноват?

— Маловероятно.

— А вы что, сажаете за вероятности?

— У него нашли самородок из тех, что были в ящиках. Срок дали только за это. Но много золота так и пропало. Скорей всего, он спрятал его в тайге.

— А я тут при чем?

— Нам стало известно: Красюк собрался бежать. Думаю, к этому самому золоту.

— Он что, сумасшедший? Срок же добавят.

— Не скажи. Имея столько денег, можно и откупиться.

— Пропадет в тайге.

— А если с тобой?

— Что?!

— Завтра Дубов отправит вас на новый участок без конвоира. Все объяснимо: вернулись же, можно полностью доверять. Я думаю, Красюк этим воспользуется. И не сомневаюсь, что он предложит тебе бежать вместе с ним. Ты не отказывайся. Проведи его через тайгу. А потом мы его возьмем.

Сизов резко отодвинулся от стола.

— Спасибо за угощение. Я пойду.

— Постой, чудак. Он же все равно уйдет. И сгинет в тайге, не добравшись до золота.

— Роль козла-провокатора мне не подходит.

— Ты его убедишь сдать золото добровольно. Тогда дело Красюка будет пересмотрено.

— А мое? Побег же.

— Ты и теперь, считай, свободен.

— Значит, волен в выборе?

— Конечно. Можешь отказаться. На пересмотре твоего дела это никак не отразится. Хотя хотелось бы, чтобы согласился.

— В тайгу без оружия?

— У вас на тех носилках топор был.

— Карабин бы.

— Где его взять? Впрочем, погоди-ка.

Вскочив с места, Плонский вышел, притворив за собой дверь, и быстро вернулся, держа в руках что-то, завернутое в газету.

— Это годится?

Он развернул газету и показал длинноствольный мелкокалиберный пистолет.

— Таким только белок стрелять.

— Хотя нет. — Подумав, Плонский снова завернул пистолет. — Красюк спросит, что ответишь? Он должен поверить, что ты с ним идешь ради доли, которую тебе верняком пообещает. А будешь с пистолетом — заподозрит неладное. Откуда взял? Все должно быть натурально, как при настоящем побеге. Да ты и без оружия не пропадешь в тайге, я же тебя знаю.

Сизов минуту подумал, пожевал колбасу.

— Если Красюк золото спрятал, то, всего скорей, возле упавшего вертолета. Где это место?

— В том-то и дело, что недалеко отсюда. По прямой — километров сто двадцать. Да вот, покажу. Тебе эти места должны быть знакомы.

Плонский достал карту, расстелил на столе, ткнул пальцем в середину зеленого пространства, где синело небольшое пятнышко — озерцо.

— Ладно, — согласился Сизов.

Он взял наполовину налитый стакан, залпом выпил и встал. У него появились свои соображения насчет этого маршрута, но говорить о них Плонскому было не обязательно.

— У тебя транзистор есть?

— Что?

— Радиоприемник.

— Был. Хопер спер. — Сизов невесело засмеялся неожиданному каламбуру. — Барачный авторитет. Кличка у него такая — Хопер. Говорит: ему нужнее. Удивляешься?

— Чему тут удивляться? В лагерях — обычное дело. Ну, а если у тебя в вещмешке окажется транзистор, Красюк удивится?

— Думаю, не очень… Ты что, хочешь мне транзистор подарить? Давай, не откажусь.

— Такой подойдет?

Плонский поставил на стол карманный радиоприемник, старенький, потертый.

— Вполне.

— Только ты его не очень гоняй, береги батарейки.

— Я понял.

— Я знал, что ты поймешь. Когда найдете золото, можешь включать его почаще. Скажем, так: включил — выключил, включил — выключил. В него кое-что встроено. Слабенький маячок, но все-таки.

— Пропасть не даст?

— Вот именно. Частые импульсы — это сигнал: золото нашли, присылайте вертолет. Для Красюка появление вертолета будет полной неожиданностью, и ему останется только добровольно сдать украденное. И, как я уже говорил, ты получишь прощение.

Сизов поморщился.

— Что-то мне во всем этом не нравится. Обман какой-то.

— Весь криминал — на обмане. А борьба с криминалом — на обмане обмана. Разве это для тебя новость?

— Не привык я обманывать. В геологической партии у нас все было на доверии и открытости.

— Ничего, ради доброго дела и обмануть не грех. Ну, давай выпей напоследок.

— Хватит уже.

Сизов сунул коробку транзистора в карман и встал. И снова подумал о том, что вся эта прокурорская затея ни к чему его не обязывает. Зато предоставляет возможность довести до конца кое-какие свои дела, о которых знать Плонскому вовсе не обязательно.

Все было точно так же, как в прошлый раз. Они с Красюком долго сидели возле конторы. И ворона точно так же орала на столбе. И Дубов выглядывал из двери без фуражки, чесал встрепанную голову и спрашивал, знают ли они дорогу к новой командировке.

— Послать-то с вами некого, — в точности как тогда, сказал он. — Ну да сами доберетесь. Теперь я вам верю.

Он обернулся, достал фуражку, сдул с нее пыль и так, с фуражкой в руке, вышел на крыльцо.

— Возьмете носилки, соберете на них все, что в лесу бросили, и вперед, на новую лесосеку. Там останетесь.

Сизов с Красюком переглянулись, не двигаясь с места.

— Что вам не ясно? — повысил голос Дубов. — Ты старший, — ткнул он пальцем в сторону Красюка. — Гляди за своим напарником, ты мне за этого старика головой отвечаешь.

— Какой он старик? — удивился Красюк.

— Поговори у меня!..

Дубов еще постоял, поглядел, как арестанты нехотя поднимались, брались за носилки, и крикнул вольному, дежурившему у ворот заместо часового:

— Выпусти их, пускай идут.

Дежурный стоял незнамо зачем: сплошного проволочного забора с вышками по углам, как в настоящих лагерях, тут не было, и дыр, через которые можно уйти, хватало. Но прав был Дуб: только самоубийца мог бежать в эти леса, которым ни конца, ни края. Такого здесь не случалось еще и потому, что все подопечные Дубова имели плевые сроки, и бежать было — себе дороже.

Ворона, сидевшая на столбе, опять орала во всю глотку и Красюк опять материл ее: не накаркала бы, сволочь!

Сизов молчал. Шел и думал о том, что все получалось по Плонскому. Ему, впрочем, разыграть эту комедию вместе с Дубовым ничего не стоило. Даже узнать о том, что Красюк собрался бежать, было нетрудно: парень верняком сболтнул кому-то о своем намерении, а стукачей среди арестантов всегда хватало. Вот если Красюк начнет сманивать Сизова золотишком, тогда придется признать, что Плонский — поистине гений: так все предусмотреть рядовому служителю Фемиды не под силу.

Все было как в прошлый раз. Так же верещали сойки, кричали ореховки, барабанили дятлы. И лес стоял застывший в безветрии, словно ждал чего-то. Казалось, что и медведь появится из кустов. Но возле сваленной в кучу проволоки хлопотал только полосатый бурундук, который, завидев людей, мгновенно исчез.

— Все, передых! — заявил Красюк и повалился на землю. Полежал, глядя в небо и выдал: — Дальше не пойду.

— Что, так и будешь лежать?

— У меня своя дорога.

Сизов молчал, вспоминая прозорливца Плонского.

— Чего молчишь?

— Думаю.

— Как меня сдать?

— Дурак ты, Юрка. Бежать собрался? Так пропадешь ведь.

— Я бывал в тайге. Даже и один. Не пропал.