Наталья Никольская - Смерть домохозяйки Страница 9

День выдался не слишком напряженный, поэтому я не могла понять, откуда вдруг такая усталость? А мне ведь еще предстояло готовить ужин, проверять уроки у Максима. Честно говоря, Максим был довольно самостоятельным подростком для его двенадцати лет и не слишком-то нуждался в моей опеке.

Я уже ехала домой, когда в моей машине зазвонил телефон.

– Узнай кто это, – попросила я сидящего за баранкой Болдырева, – если ничего срочного, то меня нет.

Он поднял трубку.

– Антонов Коля, хочет отчитаться о проделанной работе.

– Ладно, давай, – я прижала к уху трубку. – Что там у тебя?

– Я говорил с Симоновым, мне кажется, он ни при чем, – проговорил Антонов.

– Хорошо, Шурик, доложишь завтра в девять, ладно?

– Хорошо, Валентина Андреевна, до завтра.

Я положила трубку на рычаг в тот момент, когда Сергей остановил «Волгу» у входа в супермаркет. Не забыл.

– Мне пойти с вами?

– Сиди уж, сама справлюсь, – надо было подкупить продуктов на пару дней.

Ох уж эти наши супермаркеты! Название крутое, с приставкой «супер», а ничего существенного купить практически невозможно. Единственно, что впечатляет, так это полки с алкогольной продукцией, одной водки несколько десятков сортов! Из мясных продуктов – лишь котлеты и пельмени. Хорошо хоть овощи есть. Все в пенопластовых ванночках, затянутых в тонкий прозрачный пластик. Так, ванночку помидоров, ванночку огурчиков. Зелени, конечно, нет. Кажется, у меня осталась пара пучков петрушки и кинзы от последнего похода на рынок. Дальше. Колбаса – мимо, лучше отварить кусок телятины или запечь в духовке свиной краешек. Ага, копченые ребрышки, вроде бы неплохие – в корзину. Еще сыру, вот аппетитный ломтик. Что дальше? Макрель в томатном соусе – пару банок, баночку шпрот, ага, и килька в томате – обожаю кильку. Ну, хватит, Сергей, наверное, уже заждался. О, Господи, чуть не забыла, Максим же просил купить мюсли и сгущенку. Заодно прихватила упаковку норвежской сельди.

Вы можете подумать, не много ли на пару дней? Я ведь как бы склонна к полноте. Все это ерунда! Просто я фигуристая. Жалко смотреть на тех дамочек, стремящихся сбросить лишние. По их мнению, килограммы, истязающих себя модными диетами, тратящих большие деньги на новомодные сжигатели жиров… С моей точки зрения – все это комплексы. Не могу сказать, что я полностью от них свободна, но, во всяком случае, стремлюсь к этому».

Микроволновая печь подала сигнал, что процесс разогревания завершен. Вершинина отложила тетрадь с началом очередного «шедевра», открыла дверцу чудо-печи и достала тарелку с сочными набухшими ребрышками.

– Макс, – крикнула она в сторону комнаты сына, а сама стала накрывать на стол.

– Мам? – в дверях появился Максим – внешне – точная копия отца: те же светлые волнистые волосы, тот же разрез и цвет глаз, опушенных темными ресницами, тот же точеный нос и ямочка на подбородке. И даже линия бровей!

– Вырубай свой компьютер и мой руки.

– Выглядит неплохо, – подражая героям американских фильмов, произнес Максим и снова отправился к себе в комнату.

В это время запиликал телефон.

– Да, слушаю, – Валандра с трубкой в руке присела на табуретку.

– Валюха, привет, – она узнала бодрый, жизнерадостный голос Виктора.

– Привет, сколько лет, сколько зим! – Валандра представила его открытое улыбающееся лицо.

– Был в столице, повышал квалификацию, может, обмоем это дело?

– Я бы не прочь, но смертельно устала. День сегодня какой-то странный…

– Хватит прикидываться, – весело произнес Виктор, – а если даже и устала! Отдохнем вместе.

– Как ты себе это представляешь? Максим скоро отправиться в постель, да и у меня, честно говоря, глаза слипаются.

– Я за тобой заеду. Посидим где-нибудь недолго, а я тебя потом отвезу. Идет?

– Вить, ну давай перенесем это мероприятие, скажем, на завтра, а?

– Знаю я тебя, Валюша. Завтра ты снова скажешь: «Давай перенесем на завтра» и так далее. Поэтому я и решил взять быка за рога.

– Получается, что бык – это я? – иронично предположила я.

– Ну что ты, в самом деле! Это же я фигурально выразился. Бык скорее всего – я.

Виктор и вправду был мощным и мускулистым, совершенно не похожим на брокера. Обычно этот биржевой народ отличается худосочностью, лоском и натянутым выражением лица. Виктор же был бонвиваном в прямом смысле этого слова. Казалось, он не ведает ни усталости, ни огорчений.

Его смеющиеся глаза и манера надо всем подшучивать и зубоскалить всегда поднимали настроение, если, конечно, оно не было настолько подавленным, что эти самые глаза и отпускаемые направо-налево шуточки-прибауточки, наоборот, не раздражали и не выводили из себя.

Кроме всего прочего Виктор Ромашов разделял пристрастие Валандры к обильной, сочной, хорошо приготовленной пище, в общем, был не только бонвиваном, но и гурманом.

Он способен был по достоинству оценить как изысканные блюда, так и к обыкновенной отварной картошке добавить какой-нибудь изящный штрих, например, веточку базилика. Его эстетическое чутье напрямую было связано со вкусовыми ощущениями, а это, по его и Валандры мнению, и превращает простого потребителя в настоящего гурмана.

Гурманом был он и в сексуальной жизни.

– Ну так что, я подъеду?

– Ладно, уговорил, – вздохнула Валандра. – Смелость города берет, – поддела она любовника.

– Тогда до встречи, не скучай!

Валентина выложила мясо и гарнир на тарелку и окликнула сына.

– Максим, сколько тебе раз говорить? – на этот раз ее голос прозвучал нетерпеливо и требовательно.

– Иду, – донеслось из его комнаты.

Через пару минут он уже уплетал за обе щеки.

– Мам, а ты? – спросил Максим, видя, что Валандра, как она говорила, «балуется» чайком.

– У меня впереди торжественный ужин при свечах, – лукаво улыбнулась она и потрепала сына по щеке.

– Дядя Витя приедет? – он глядел на нее своими неестественно синими глазами.

– Догадливый ты мой!

Валандра не скрывала от сына свои отношения с Виктором, считая всякие прятки ребячеством и лицемерием.

– А когда вы с ним поженитесь?

– О, Господи, и ты – туда же! – с шутливой досадой воскликнула она. – Может быть, никогда. Какое это вообще имеет значение? Что касается опыта семейной жизни, то мне вполне достаточно твоего отца, – усмехнулась она.

– Так, значит, ты больше никогда не выйдешь замуж? – захлопал Максим своими длинными ресницами.

– А тебе что, плохо живется? У нас с тобой что, не семья?

– «Семья начинается с детей», – торжественно процитировал Максим.

– Вот именно. Ребенок у меня имеется, – широко улыбнулась Валандра, – а значит, есть и семья. Кстати, откуда ты выкопал это замечательное высказывание, мой дорогой вундеркинд?

– Из какой-то твоей книжки, – вздохнул Максим.

– А кому оно принадлежит?

– А черт его знает! – Максим комично пожал плечами и рассмеялся.

«Так получается, что мой беби унаследовал от меня склонность к афоризмам?» – подумала Валандра.

– Эта умная мысль принадлежит Герцену. – сказала она, подвигая сыну тарелку с салатом – А витамины кто за тебя есть будет?

– Я буду! – и Максим принялся в быстром темпе поглощать «витамины».

– Конечно, помидоры сейчас тепличные, но «на безрыбье и рак – рыба». Помнишь, в прошлом году какие мы у бабушки помидоры собирали?

– Угу, дядя Витя их еще бабуинами прозвал. Мне он нравится: веселый и покупает все, что ни пожелаешь!

– Ах, вот ты, значит, какой у меня меркантильный мальчишка!

– Так вы говорите, что Юля ничего от вас не скрывала? – Толкушкин умело, как заправский официант, наполнил опустевший фужер Александры белым вином.

С Сашей Бондаренко, миниатюрной привлекательной брюнеткой, Валера смог встретиться только после того, как она закончила свой трудовой день. Бондаренко работала в парикмахерском салоне при «академии красоты», где она несколько лет назад познакомилась с Козловой. Валера пригласил ее в кафе поужинать, не в последнюю очередь по той причине, что Бондаренко была весьма sexy, как он выражался. В этот раз его не постигло горькое разочарование, как в случае с зубным доктором.

Саша откинула тыльной стороной ладони длинную блестящую челку, спадавшую на глаза.

– Знаете, обычно мы разговариваем с клиентами во время работы… Попадаются очень интересные люди.

После того, как Толкушкин сообщил ей о смерти Козловой, она долго не могла успокоиться и все восклицала, по сути ни к кому не обращаясь: «Как же это?… Ну, как же это?»

– Вам она показалась интересной? – Толкушкин посмотрел в ее карие глаза.

– Как вам сказать? – прихлебнув из фужера, Саша задумалась. – Она не была, что называется, семи пядей во лбу, просто жила, наслаждалась жизнью, умела повеселиться, сейчас это редко встречается. Я тоже университетов не кончала, но не горжусь этим, как некоторые.