Наталья Александрова - Красная роза печали Страница 9

— Немедленно прекрати, возьми себя в руки.

Рамзес пристыженно опустил голову.

Маргарита Ивановна заставила себя взглянуть еще раз. В груди Евдокии торчал нож, к ножу был приколот клочок бумаги, а пониже ножа, на животе, лежала темно-красная роза, и капельки воды из разлившегося ведра сверкали на ней, как бриллианты. Боясь отпустить Рамзеса, Маргарита Ивановна сделала еще два шага и наклонилась. Клочок бумаги оказался запиской, где жирным черным фломастером было нацарапано: «С днем рождения!»

Рамзес вздрогнул, Маргарита Ивановна машинально перекрестилась.

Не в силах оторвать глаза от трупа, Маргарита Ивановна вместе с Рамзесом, который вообще уже перестал что-либо соображать (сначала силой выпихивают из лифта, потом не дают обнюхать ненавистную Евдокию, а потом вдруг тащат назад, хотя знают, что собаке срочно нужно выйти), задним ходом поднялась по ступенькам и позвонила во все четыре квартиры первого этажа.

— Кто там? — голоса у всех сердитые и сонные.

— Вера, Шура, открывайте, соседка это, Маргарита Ивановна, несчастье у нас.

— Чего надо? — народ нынче недоверчивый, к чужой беде равнодушный.

— Да открывайте вы, Евдокию убили! — в отчаянии заорала Маргарита Ивановна, а Рамзес присоединился к ней басовитым лаем.

То ли люди усовестились, то ли узнали по лаю Рамзеса, но две двери открылись. Вера Антоновна с сыном выскочили на лестницу, в квартире заплакал ребенок, хлопнула форточка. Тетя Шура в бигудях и в ночной рубашке выглядывала из дверей. Сын Веры Антоновны, здоровый парень, бывший афганец, сбегал посмотреть на Евдокию, мать туда не пустил и пошел звонить в милицию. Тетки в это время охали и причитали, пока Рамзес не напомнил Маргарите Ивановне про пирожные. Пришлось его срочно выводить. Когда вернулись с улицы, на площадке собралась толпа соседей. Милиция приехала быстро, отделение тут рядом, за углом. Прибежал из соседнего дома участковый Павел Савельич, застегиваясь на ходу. У Маргариты Ивановны разболелась голова, да и Рамзес очень беспокоился, поэтому она отпросилась у главного милиционера и поднялась к себе. Встревоженная Зоя уже стояла в дверях, а узнав про случившееся, долго сокрушалась, что дала себя уговорить остаться ночевать. Для бодрости решили выпить кофе. Только сели, явился милиционер с участковым снимать показания. От кофе они отказались, держались настороженно, однако вопросы задавали исключительно про вчерашний вечер и сегодняшнее утро.

Маргарита Ивановна и Зоя честно рассказали про вчерашний Евдокиин скандал с сыном, и это никого не удивило, потому что такие скандалы происходили у них раза три в неделю, и про сегодняшнюю дворничихину уборку в полшестого утра. Милиционер вопросительно взглянул на участкового, тот кивнул, подтверждая. Затем подробно расспросили Маргариту Ивановну, зачем вышла из дома, когда увидела труп и где он находился. При этом милиционер все поглядывал на Рамзеса, смирно лежавшего в углу кухни на коврике. Вероятно, милиции хотелось устроить хозяйке с Рамзесом очную ставку, но разве это возможно? Наконец они ушли, и измученная Маргарита Ивановна прилегла на диван.

На следующий день, в субботу, Сергей решил, что пора привыкать к холостяцкой жизни и рассчитывать только на собственные силы. Он встал, попытался прибраться в квартире, но вскоре понял всю тщетность такой попытки, поэтому замочил белье в ванной и отправился в магазин. Когда, нагруженный пакетами, он вышел из лифта, открылась дверь Надеждиной квартиры, и она сама выглянула оттуда очень возбужденная.

— Сергей, зайди ко мне срочно!

— Да я, тетя Надя, по хозяйству занимаюсь.

— Зайди, тебе говорят!

Он забросил продукты в холодильник и побежал к соседке.

— Опять мужа нет? Сторожит, что ли?

— А сегодня что, суббота? Нет, кто же днем сторожит. Он сегодня в Зоологическом музее звериную символику продает.

— Чего-чего?

— Не смейся, там ларек такой, все продается: фотографии чемпионов породы с их автографами, или там, собака года, медали разные собачьи, например, за спасение в горах, и все такое прочее. Еще книги из серии ЖЗЖ — «Жизнь замечательных животных».

— Неужели покупают?

— Конечно! Иностранцы вообще пачками берут. Наденут дома на свою болонку кучу медалей и говорят соседям, что она у них герой-спасатель.

— Совсем у людей крыша поехала!

— Спрос рождает предложение, — наставительно произнесла Надежда. — Да, что я тебя звала-то! Евдокию вчера убили!

— Какую еще Евдокию?

— Да дворничиху из соседнего дома, она у нас раньше работала, маленькая такая и голос визгливый, вспомнил?

— Ну, вспомнил, а что?

— А то, что нашли ее вчера утром на лестнице с ножом в груди и с розой. И записка тоже была — «С днем рождения!».

— Да ты что? А у нас еще не знают…

— Еще бы у вас знали, когда милиция-то районная приезжала. Вон, из нашего сорок пятого отделения. И Павел Савельич приходил, участковый. А к вам когда еще дойдет!

— Точно это?

— Как в аптеке. Информация, считай, из первых рук. Наша Мария Петровна гуляла сегодня с Тяпой.

— Какая Мария Петровна?

— Сергей, ты меня не зли! Ты что, Марию Петровну не знаешь из сто шестой квартиры? И Тяпу?

— Так информация-то от Тяпы, что ли?

— Слушай, я тебя убью! Евдокию нашла Маргарита Ивановна, зубная врачиха. Ее собака в полседьмого подняла, они и пошли, а Евдокия на лестнице лежит.

— А чего они поперлись в такую рань?

— Ну, понос у Рамзеса был от пирожных с кремом! А сегодня Мария Петровна с Маргаритой целый час гуляли, и Тяпа с Рамзесом, так что все верно тебе рассказываю.

— Ничего себе информационная служба у вас поставлена!

— Так что жди, скоро тебя третьим трупом озадачат.

— Да я и с этими двумя не знаю, что делать. Эксперт говорит, ножи самые обыкновенные, немецкие, лазерной заточки, про розы мало что можно сказать, а фломастер на записках одинаковый. И ты понимаешь, видно, что человек-то орудовал не случайный, не первых попавшихся теток убивал. Потому что, во-первых, — дни рождения действительно у них в это время были. С директрисой он прямо в тот же день угадал, а с вашей Сталиной чуть раньше постарался, дня на два, что ли…

— Дело серьезное, трудно подгадать в аккурат к самому праздничку! Скорей всего Сталина в день рождения на дачу не поехала бы, вот он и не стал откладывать.

— А во-вторых, — подхватил Сергей, — если Сталину пришить легко, потому что там в Мамино народу-то нету, то с директрисой все посложнее. Как он в школу попал? Скорее всего ключи имел от черного хода.

— Ключи-то он мог запросто подобрать, какие там в школе замки?

— Я проверял: у черного хода решетка и замок висит амбарный. Все это говорит только об одном: он готовился к преступлению заранее, и тетка ему знакома.

— Значит, и между покойницами была связь!

— А ее-то как раз я и не могу обнаружить… Хожу, как дурак, людей опрашиваю, а толку — чуть. Вот ты говоришь, что теперь он еще одну ножом пырнул…

— Какие, говоришь, ножи-то?

— Немецкие, из набора, в каждом ларьке продаются.

— Так это не немецкие, а турецкие, я в газете читала, у немецких клеймо не так расположено. Постой-ка! — Надежда порылась в кухонном столе и вытащила запечатанный набор ножей. — Мне подарили, я еще не раскрывала. Такие ножи?

— Да, такой набор, пять ножей.

— Пять, говоришь? — Пораженные одной мыслью, они уставились друг на друга. — Ой, Сережа, попомни мои слова, будет у тебя еще два трупа!

— Типун тебе на язык, — окончательно расстроился Сергей.

В понедельник Сергей с утра поехал поговорить с родственниками Софроновой Сталины Викентьевны. Зачем это нужно, он и сам хорошенько не представлял, потому что вряд ли родственники могли что-нибудь знать про убийцу, но Сергей решил, что волка ноги кормят и что, возможно, его осенит, так сказать, по ходу дела. Выйдя из трамвая на нужной остановке, он посмотрел в бумажку с адресом. Так, дом шестьдесят два, квартира восемьдесят. В квартире, однако, никто не открыл, тогда Сергей поразмыслил и спустился на этаж ниже. Он рассуждал просто: во-первых, нижние соседи всегда лучше слышат, когда наверху скандал, беготня и топот, во-вторых, если протечка или штукатурка сыплется, то нижние соседи страдают и отношения портятся, а когда у соседей отношения натянутые, можно про них узнать много интересного. Сергею повезло: в нижней квартире ему открыла, не спрашивая, бойкая бабуля. На строгое замечание, что вот, мол, предупреждает вас милиция, а вы все равно в дом всех пускаете, не спрашивая, бабуся махнула рукой и сказала, что она Сергея в «глазок» видела и сразу определила, что человек порядочный, а дома одной скучно. И если надо что-то про верхних соседей узнать, то лучше, чем она, этого никто не расскажет, а у нее, бабули, сейчас как раз время есть, пока внуки из школы не пришли, а обед она вчера на два дня сварила.