Анатолий Безуглов - Преступники Страница 9

В комнате стоял прогретый дух бумаг, пыли и еще чего-то знакомого. Игорь Андреевич потянул носом. Так и есть. Отсутствовал почти месяц, а табачный дым не выветрился. Запах мучительных размышлений, трудных допросов, нелегких решений…

Чикуров распахнул окно. Ворвался шум машин и человеческой толпы. С утра парило, остро пахло выхлопными газами.

Вдруг Чикурова охватила жажда общения. Совершенно неодолимая. Какая бывает только у вернувшихся из отпуска. Он вышел, торкнулся в соседнюю дверь. Закрыто.

Чикуров решил зайти к своему непосредственному шефу — начальнику следственной части Прокуратуры РСФСР Олегу Львовичу Вербикову. И не столько доложиться о прибытии, сколько поделиться впечатлениями о проведенном отпуске.

Олег Львович еще недавно, с год приблизительно, был свой брат, следователь-важняк. Начальственный апломб его пока не коснулся, и генеральский чин (государственный советник юстиции 3-го класса) в общении не ощущался. Во всяком случае, с Чикуровым он так и остался на «ты».

— Привет, привет, — встретил Вербиков Игоря Андреевича улыбкой. — Отгулял, значит, на всю катушку… И где же?

— Проехался по Северу…

— Везет же людям, — вздохнул Олег Львович.

Он молча показал на стол, заваленный делами, бумагами. Вообще начальник следственной части выглядел неважно: бледен, под глазами мешки.

— Не мешало бы и тебе встряхнуться, — не удержался Чикуров.

— Чего захотел, — протянул Олег Львович. — Тут передохнуть некогда, а ты… Расскажи лучше, как отдыхалось на Севере? Монастырь на Соловках отреставрировали?

— Где там! Одно реставрируется, другое ветшает… Работы-то ведутся медленно.

Затрезвонил один из многочисленных телефонов на столе. Вербиков снял трубку. Разговор был коротким. Олег Львович в основном отвечал «да» или «нет». А когда закончил, сказал:

— Знаешь, санкцию на арест Шахова мы все-таки получили.

— Того самого заместителя министра? — уточнил Чикуров.

Он вспомнил, сколько нервов и сил стоило это начальнику следственной части.

— Его, голубчика… А то, понимаешь, на свободе нажимал на все рычаги, чтобы уйти от ответственности.

— Показания дает? — поинтересовался Чикуров.

— Как миленький. Через три дня после ареста накатал покаянное письмо на имя Генерального прокурора. Все признал… Но там еще раскручивать и раскручивать.

Вербиков постучал авторучкой по столу, внимательно посмотрел на Чикурова.

— Что, хочешь на это дело бросить меня? — напрямик спросил Игорь Андреевич.

— Нет-нет. — Олег Львович некоторое время молчал, что-то обдумывая. — Насчет тебя другие планы… Ты как-то рассказывал, что едва не стал певцом…

— Было такое, — ответил Чикуров и удивился: при чем тут его биография?

Действительно, в далекие теперь уже времена юности он, Чикуров, поступил в Московскую консерваторию. По классу вокала. И быть бы ему, наверное, певцом, однако судьба распорядилась по-другому. На третьем курсе, после злополучного гриппа, которым переболело полстолицы, у Игоря Андреевича случилось осложнение. На горло. По закону подлости — «бутерброд всегда падает маслом вниз»… Врачи ничего не могли сделать. Полная профнепригодность. Пришлось переквалифицироваться. И он пошел в МГУ на юридический факультет…

Игорь Андреевич уже давно забыл об этом эпизоде (так он сейчас воспринимал историю с гриппом, хотя тогда переживал ее как трагедию), а вот начальник вспомнил. К чему?..

— УБХСС копнуло в концертных организациях, — продолжал Вербиков. — Оказывается, некоторые наши эстрадные звезды такие деньги гребут, что иным торгашам и не снилось…

Олег Львович нырнул в ворох бумаг и безошибочно достал почтовый конверт, к которому канцелярской скрепкой было пришпилено несколько исписанных листов.

— Прочти, — протянул он бумаги следователю. — Весьма и весьма любопытно… Письмо от одного администратора.

— Анонимка? — спросил Чикуров, беря конверт.

— Да нет. И подпись и адрес — все чин чином. И как выяснилось, близко к правде…

Письмо было написано аккуратным, несколько старомодным почерком. Чувствовалось, что это пожилой человек: дрожащие линии, неровность строк.

«Уважаемые товарищи! — читал Игорь Андреевич. — Пишет вам ветеран советской эстрады, заслуженный работник культуры. Хочу сразу оговориться, что я не кляузник и не личная корысть заставила меня взяться за перо. Не могу больше безучастно смотреть на безобразия, которые творятся. В этой системе я работаю очень давно. Имел счастье работать с Леонидом Осиповичем Утесовым, Клавдией Ивановной Шульженко и многими другими замечательными певцами, любимыми нашим народом. С чувством глубокой любви и уважения буду всегда вспоминать этих во всех отношениях прекрасных людей. Их высокую культуру, истинный талант, простоту и человечность…»

— Интересный, наверное, человек, — оторвался от чтения Чикуров.

— С такими певцами работал! — отозвался Вербиков. — Читай, читай дальше.

«Как известно, у каждого певца есть ставка за выступление, за концерт. Имеется также определенная месячная норма. Выполнил план — хорошо, перевыполнил — еще лучше. И артистам, и зрителям, и, естественно, мне как администратору. Существовало железное правило, что заработанные деньги они получали в кассе бухгалтерии. Ни о каких „левых“ не могло быть тогда и речи.

С чем же приходится сталкиваться в последнее время — прямо стыдно говорить. Звонит, к примеру, мне домой новая взошедшая кино- или телезвезда. И сразу ставит условие: „Возьму тебя администратором, если обеспечишь мне тысячу рублей в день…“ Иногда я не выдерживаю и спрашиваю эту, с позволения сказать, звезду: „А как обеспечить тысячу, не подскажете?“ Она мне в ответ: „Это уж твоя забота“. Вот и приходится крутиться. На какие только уловки не идешь! Залезаешь в карман профкома, уламываешь администрацию предприятий, обдираешь бедного зрителя как липку. Что и говорить, работаем под куполом, как говорят в цирке, без всякой страховки. Случись что-нибудь, я имею в виду, если соответствующие органы раскопают, то возьмут, извините, за заднее место меня, а звезда останется в стороне. В худшем случае ее упомянут не полной фамилией, а лишь буквой в фельетоне…»

Чикуров весь ушел с головой в письмо и не замечал, как Вербиков говорил по телефону, давал какие-то указания секретарю.

«…И еще я не понимаю, — сообщал автор письма после перечисления махинаций, к которым ему приходилось прибегать, выколачивая левые заработки, — куда девалась профессиональная гордость, трепетное отношение к искусству? Я уже не говорю об элементарном уважении к зрителю. Недавно обнаружилось такое, что, как говорится, ни в сказке сказать, ни пером описать. Один довольно известный певец умел раздваиваться. В один и тот же день и час одновременно выступал в Иркутске и Калининграде. Выяснилось это совершенно случайно в бухгалтерии. Не подумайте, что речь идет о мистике. Ларчик просто открылся. Есть у этого артиста двоюродный брат, очень похожий на него, который выступал в художественной самодеятельности и решил использовать свое внешнее сходство со своим ставшим популярным родственником. Сам известный артист гастролировал в Сибири, а предприимчивый двоюродный брат под его именем, с его афишами и под его фонограмму „радовал“ в это же время зрителей Прибалтики. Вот какие в наше время существуют графы Калиостро! Когда же будет положен конец всем этим безобразиям?!» — вопрошал пишущий.

Далее он приводил конкретные фамилии, города, факты. Сообщил данные и о себе.

— Что скажешь? — спросил начальник следственной части, когда Чикуров отложил письмо.

— Уф-ф, — только и молвил Игорь Андреевич. — Прямо не верится…

— По данным УБХСС подтверждается, — сказал Вербиков. — Так что принимайся. С новыми силами… Как видишь, и у звезд, оказывается, есть теневая сторона…

— А как получить материалы из УБХСС? — спросил Чикуров.

— Завтра пришлют. Сегодня отдыхай.

Игорь Андреевич поднялся. Из селектора раздался голос секретаря Вербикова:

— Олег Львович, Дагурова пришла.

— Пусть подождет минутку, — ответил начальник следственной части и сделал жест Чикурову, чтобы тот снова сел. — Вот черт, забыл! Тебя касается… Эта Дагурова будет стажироваться у тебя.

— Зеленая молодежь? — поинтересовался следователь.

— Молодая, но не зеленая. Уже имеет опыт. Из Сибири. Старший следователь областной прокуратуры. Прислали на месяц повышать квалификацию.

— Но почему именно ко мне?

— Это уж ее выбор, — усмехнулся Вербиков. — Знает несколько твоих дел. Так и сказала: хочу к Чикурову… Кстати, стажер тебе сейчас вовсе не помешает. С этими артистами придется здорово повозиться. Бухгалтерские и командировочные документы, уйма запросов, сотни свидетелей… И потом, пора тебе уже опыт передавать.