Михаил Петров - Гончаров и криминальная милиция Страница 9

- Твою помятую рожу уже не разгладить даже утюгом.

Поделившись своим столь легким наблюдением, Милка отправилась за одеждой.

Через пять минут, приведя себя в относительный порядок, я открыл дверь кабинета. Сказано, не верь ушам своим, но верь глазам своим. Воистину мудрое изречение. Эллу Фитцджеральд я сначала услышал по радио, а только через год впервые увидел по телевизору. И лучше бы я этого не делал. В данном случае ситуация была аналогичной, и я понял, почему Милка на сей раз обошлась без колкостей и всегдашних подковырок относительно моей клиентки. Хозяйка чудесного приятного голоса внешне являла вид противоположный. Худющая горбоносая старуха сидела в кресле и маленькими глоточками попивала кофе.

"Никак Милка постаралась", - подумал я, а вслух приветливо и хрипло проворковал:

- Добрый день. Извините, но я вас не знаю, давайте познакомимся.

- Вас зовут Константин Иванович, а меня Любовь Иннокентьевна Шаврина, или просто Люба. Называйте меня как хотите. Мне все равно, - без тени улыбки ответила визитерша. - Я не настолько стара, как вы подумали. Скорее всего, я ваша ровесница. Просто жизнь изрядно меня потрепала, а последние события довершили дело.

- И так бывает, - с некоторым сомнением согласился я. - Любовь Иннокентьевна, скажите, кто вам меня рекомендовал? Это необходимо, потому как в отношении клиентов, особенно в последнее время, я стал крайне разборчив.

- Обратиться к вам мне посоветовала Таня Голубьева. Вы помогли ей полтора года назад. Она очень вам благодарна. Припоминаете?

- Ну как же! - экзальтированно воскликнул я, не припоминая, впрочем, ни Тани, ни самого черта, ничегошеньки. - Так с каким вопросом вы ко мне пожаловали?

- С самым печальным, который, к сожалению, в нашей стране обретает все большую остроту и актуальность. У меня пропал сын.

- Как давно и при каких обстоятельствах это произошло?

- Я не знаю, при каких обстоятельствах, но исчез он две недели назад, а точнее, двенадцатого декабря. Вот так вот, утром вместе со мной ушел в школу и больше дома не появился. Я наводила о нем справки, но ничего утешительного не услышала. Учителя его - мои знакомые, среди них две мои подруги. Они говорят, что он, как положено, отсидел все уроки, после чего вместе с друзьями покинул здание школы. Друзья же, Павел Белоконь и Руслан Пулатов, заявляют, что они с девчонками около часа потусовались возле порта, а в начале четвертого разошлись по домам. Однако, когда в половине седьмого я вернулась с работы, Саши дома не было, как не заметила я и никаких следов его пребывания.

- Вы заявили о его исчезновении в милицию?

- Естественно, но они мне ответили, что, прежде чем начать розыск, нужно переждать некоторое время, потому как парни его возраста довольно часто оставляют дом - кто на неделю, кто на две, а кто и на месяц. Все мои заверения в отношении того, что мой мальчик совсем другой и никогда бы себе не позволил подобного, были встречены прохладно и даже иронично.

- Вы только не обижайтесь, Любовь Иннокентьевна, но в данном случае я их понимаю. Всем родителям присуще видеть в своем дитяти что-то особенное, а то и необыкновенное.

- Нет, вы не понимаете, я ведь сама педагог, почти четверть века преподаю немецкий язык, и старалась относиться к сыну объективно. Именно эта объективность и вынуждает меня в данном случае бить тревогу. Так уж получилось, что с пяти лет Сашу я воспитывала одна. Алименты получала мизерные, а сколько платили и платят педагогу, вы, наверное, представляете. Я крутилась как могла, выгадывала каждую копейку, не гнушалась никакой работой, вплоть до тряпки уборщицы, и все для того, чтобы мой Санька выглядел не хуже других. И мне это удавалось. Большой поддержкой было его понимание того, что я для него делаю. Уже с десяти лет он начал меня жалеть. К сожалению, вам этого не понять, не понять того, когда десятилетний мальчишка, плача, прижимается к тебе и говорит, что скоро он вырастет и тогда его мама перестанет работать.

- М-м-да, - почесал я затылок. - Сколько лет вашему сыну?

- В сентябре исполнилось семнадцать, - с ноткой гордости ответила Шаврина. - Этим летом он заканчивает одиннадцатый класс.

- И вы считаете, что за семь лет он не изменился?

- Нисколько, а если и изменился, то только в лучшую сторону. Я прекрасно понимаю, что похожа на гусыню, но постарайтесь и вы войти в мое положение. Кроме Саньки, у меня никого нет. Родители умерли, а брат погиб в Афганистане двадцать лет тому назад.

- У вашего сына, очевидно, есть девочка. Как она объясняет его исчезновение?

- К сожалению, она, как и я, ничего не знает. Она учится в той же школе, но классом ниже. В тот злосчастный день она видела его только мельком.

- Вот видите, у него есть постоянная подруга, но это не помешало ему тусоваться возле порта с другой девчонкой, а где гарантия, что него нет и третьей? Я думаю, что именно у нее он и зависает, кажется, так они говорят.

- Нет, не мог он по своей воле где-то задержаться, он бы непременно мне позвонил.

- Право, Любовь Иннокентьевна, даже не знаю, чем могу вам помочь. Давая понять, что разговор окончен, я сокрушенно развел руками. - Нет никакой зацепки, мне не за что ухватиться. Если предположить, что вашего сына похитили с целью выкупа, то злодеи уже дали бы о себе знать. Да и вообще это полный абсурд - требовать выкуп у педагога. Прежде чем выкрасть человека с целью выкупа, специалист трижды проверит финансовое положение его семьи. А в данном случае я не вижу ни мотива, ни резона его похищения. Извините, но скорее всего ваш сын круто загулял или даже умотал в другой город с какой-нибудь девицей.

- Школьник? Да и вообще в любой ситуации он дал бы мне знать, - не сдавалась любящая мамаша.

- Возможно, - с сомнением заметил я. - Он у вас наркотиками не баловался? Травкой, таблетками или того хуже...

- Это исключено, - решительно прервала она меня. - Я ведь все-таки педагог, всякого насмотрелась. И потому отношусь к этому вопросу весьма и весьма болезненно. Уже с шестого класса я стала придирчиво присматриваться к своему сыну, но, слава богу, эта беда прошла стороной. А к шестнадцати годам Санька вполне оформился как личность, и следить за ним уже не было никакой нужды. Более того, он начал сам меня воспитывать. Стыдно признаться, но, поломанная судьбой, несколько лет тому назад я по вечерам начала было прикладываться к рюмочке, и человеком, отвратившим меня от этой пагубной привычки, был мой сын.

- Тогда я вообще ничего не понимаю. Ваш сын наркотики не употребляет, спиртное не жалует, дружит только с одной девочкой, похитителям взять с него нечего... А он у вас, случаем, в картишки не любит перекинуться? Например, с дворовой шпаной? Какой-нибудь там должок набежал?

- Нет, и такого греха я за ним не замечала.

- Тогда я сдаюсь, и мне нечего вам больше сказать, - решительно вставая, закончил я разговор. - Если от сына появятся сигналы или вскроются какие-то факты, то...

- Подождите, - преградила она мне путь к выходу, - не торопитесь отказываться, я вам хорошо заплачу. Хоть сейчас, в качестве аванса, готова выдать десять тысяч.

- Я не возьму у вас деньги, потому как почти уверен, что ничем помочь не смогу. Но позвольте... - Я не умел скрыть удивления. - Откуда у бедного учителя такие деньги?

- Сын заработал, - чуть смутившись, ответила она.

- Вот как? А почему вы умолчали, что он у вас работает?

- Видите ли... - покусывая губы, замялась она. - Как бы это лучше сказать...

- Как есть, так и говорите, если вы хотите моей помощи, то я должен знать все.

- Я так и думала, что рано или поздно мне придется это сделать. Короче говоря, мой сын нигде не работает, но начиная с сентября месяца регулярно приносит в дом большие деньги.

- Что вы подразумеваете под выражением "большие деньги"?

- Не знаю, но за три месяца он передал мне больше ста тысяч. Мы поменяли свою однокомнатную квартиру на двухкомнатную и купили подержанный автомобиль вместе с гаражом. Кроме того, он подарил мне золотые сережки и дюжину серебряных ложек.

- И каким же образом на него свалилось такое богатство? - невольно заинтригованный ее информацией, спросил я.

- В том-то и дело, что ничего членораздельного мне от него добиться не удалось. Он просто улыбался, когда я в десятый раз спрашивала его об одном и том же. Улыбался, уверяя, что никакого криминала за этим не стоит, а как-то напомнил, что в свое время обещал освободить меня от работы и теперь слово свое сдержал, и я могу бросать свою чертову школу.

- Это уже любопытно. - Я сел на место и, не спрашивая разрешения, закурил. - Он у вас часто пропадал по ночам? Если да, то как он объяснял свое отсутствие?

- Никак, потому что он всегда ночевал дома и являлся не позже одиннадцати.

- Еще одна загадка, - недоуменно пожал я плечами.

- Если бы только одна, - горестно вздохнула она. - Когда пошли третьи сутки его отсутствия, я решилась на крайние меры и произвела в его комнате детальный обыск. Вы знаете, что я обнаружила у него под матрасом?