Михаил Март - На раскаленной паутине Страница 9

Насчет ботинок Лика не ошиблась. Они сверкали. В остальном она ошиблась. Прокурор казался человеком очень мягким. И вышел он к ним в рубашке с короткими рукавами и светлых брюках. На вид ему было чуть больше пятидесяти. Темные волосы без седины, небрежно закинутые назад, мягкие пухлые губы и взгляд любопытного ребенка.

Посетители встали, завидев хозяина на лестнице. Он быстро спустился вниз, руки никому не подал, а предложил сесть. Сам же почему-то устроился на подлокотнике одного из кресел.

— Меня зовут Юрий Антонович Емельянов. Я прокурор города Сочи.

— Ульяна Филатовна Адаева, — гордо выпалила девушка, буквально утонув в глубоком кресле.

— Вадим Журавлев, — коротко обронил второй гость.

— Итак, господа, вас двое. С кем я должен вести переговоры?

— Мы партнеры, — поспешила заявить Лика. Журавлеву ничего не оставалось делать, как промолчать.

— У каждого из нас по одному конверту, — торопила события девушка. — Если они вас интересуют, то мы готовы их отдать за обещанное вознаграждение.

Прокурор достал из кармана брюк конверт и положил его на стол.

— Если мне не изменяет память, вы просили тысячу долларов. Деньги перед вами.

Емельянов смотрел на Журавлева, и в его взгляде сквозила еле уловимая настороженность.

Вадим кивнул. Поведение Лики его раздражало. Нужно отдать ей ее долю — и пусть проваливает. Уловив состояние прокурора, Журавлев достал свой конверт и положил на стол. Лика последовала его примеру.

Емельянов тут же вскрыл конверты и просмотрел содержимое.

— Это то, что я и хотел увидеть, — он поднял взгляд на Журавлева и задан вопрос: — Они запечатаны, значит ли это то, что вы не знакомы с содержимым?

— Почтальоны не читают чужих писем! — вспыхнула Лика. — Кто бы им доверял в противном случае?!

— Приятно слышать, — прокурор улыбнулся.

Настороженность в глазах сменилась доверчивостью. Он перевел взгляд на Журавлева и, немного прищурившись, спросил: — Мне кажется, я вас уже где-то видел, молодой человек.

— Совершенно верно. Но это было много лет назад, когда я учился на юрфаке МГУ, а вы у нас преподавали «право». К тому же вы дружили с моим отцом. Он заведовал кафедрой. А также бывали у нас дома на Кутузовском. Я сын судьи Сергея Михайловича Журавлева.

— Да-да-да… Теперь-то я вас вспомнил, Вадим. Сергей очень гордился вами. Слышал, что вы сделали хорошую карьеру в следственных органах. Неожиданная встреча.

— Из следствия я ушел много лет назад. Сейчас занимаюсь частным сыском. У нас в Москве охранное бюро. А мой отец умер два года назад. Точнее, его убили.

Наступила томительная пауза.

— Сергей Михалыч был и останется для меня эталоном честности и твердости духа.

— Спасибо за теплые слова, Юрий Антонович. Времена таких людей, как мой отец, прошли. Осталась горстка. Но им противостоит огромная сила нечисти. Законом делу не поможешь. Такую заразу каленым железом выжигать надо.

— Рад бы согласиться с вами, но не имею права. Я сторонник законной борьбы. Должность обязывает. Но я не буду возражать, если, скажем, вы, Вадим, будете использовать свои методы.

Журавлев не понял, к чему клонит прокурор. Емельянов сменил тему.

— Мне хотелось бы знать, как эти документы попали к вам в руки. Надеюсь, вы не будете делать из этого секрета. К тому же готов вас заверить, что все сказанное вами не просочится сквозь эти стены.

— Здесь нет никаких секретов! — воодушевилась Лика и, сцапав конверт с деньгами, сунула в свою сумочку.

Она с азартом принялась рассказывать свою историю. Емельянов слушал ее очень внимательно, улавливая каждую мелочь. По окончании повествования он пересел с подлокотника в кресло, откинулся на спинку и долго думал. Переварив рассказ, он глянул на Журавлева.

— К вам пакет попал тоже случайно?

— Нет. Моя история длинная. Она началась в Москве. Один из наших сотрудников детективного бюро заболел, и меня попросили его подменить. Речь шла о командировке в Сочи, а я собирался в отпуск. Вот мне и предложили убить сразу двух зайцев: сопроводить какого-то типа в Сочи, получить гонорар и на него же отдохнуть пару недель. Некий адвокат сулил тысячу долларов за то, чтобы его доставили целым и невредимым из Москвы до дома, в центр курортного города. Работа требовала иметь при себе оружие, и мы поехали поездом, так как на самолет меня с пистолетом не пустили бы. На вокзале в Москве нас провожал некий Таманцев Кузьма Ильич. Из их разговора я понял, что Таманцев вскоре тоже приедет в Сочи. Он задерживался на несколько дней в Москве, чтобы получить на руки результаты какой-то экспертизы. Я не вникал в тонкости. Так я познакомился с адвокатом Львом Михайловичем Садальским. Любезный интеллигентный человек. О делах мы в пути не разговаривали. При нем был портфель. На ночь он клал его под подушку, хотя мы ехали в купе вдвоем. Не скажу, что он чего-то боялся, скорее, был осторожен. Из купе не выходил, еду взял с собой, дверь запер. До Сочи мы доехали нормально. На вокзале нас встретил другой человек. Они отошли в сторону и разговаривали минут пять. Затем Лев Михайлович подошел ко мне, передал гонорар и сказал: «Тут произошли небольшие перемены, и тебе, Вадим, придется провожать не меня, а моего друга. Зовут его Виктор Арсеньевич Зернов. Довезешь его до дома и вернешься в Сочи. Номер в гостинице «Жемчужина» я для тебя забронирую, так что хлопот не будет. Приедешь в гостиницу, получишь ключи, и солнце с морем у твоих ног. Отдыхай. Возникнут проблемы, звони, помогу, чем смогу».

В дороге мы с Садальским подружились и перешли на «ты». Адвокат мне понравился своей простотой, остроумием и демократичностью. Искренний человек без подвоха и камня за пазухой.

Я доставил Виктора Арсеньевича живым и здоровым до его дома. Заветный портфель перекочевал к нему в руки. Собственно говоря, портфель я и охранял. Но на его счет инструкций не получал. Так кончилась первая история. Вторая часть эпопеи выглядит хуже.

Спустя два дня мне в номер позвонил Садальский. Спросил, как я устроился. Я поблагодарил его. Он обратился ко мне с новой просьбой. Надо съездить в Адлер и встретить в аэропорту того самого Таманцева, который провожал нас на вокзале в Москве. Я не мог отказать. Садальский предложил мне свой «мерседес», чем я, разумеется, воспользовался. Самолет из Москвы прилетел в одиннадцать тридцать вечера. Я приехал вовремя, но рейс задержался на два с лишним часа. Встреча состоялась. В Сочи мы возвращались поздней ночью. В районе стадиона, не доезжая железнодорожного моста, я заметил, что мелькает топливная лампочка. Пришлось остановиться у бензоколонки. Вокруг — ни души. Я зашел в будку, разыскивая заправщика. Но его там не оказалось. Вновь вышел на улицу. Возле «мерседеса» стояла черная «волга». Я не успел ничего понять, как меня ударили по голове. Когда я очнулся, вокруг шныряли менты. Рядом со мной под откосом дороги лежало тело Таманцева. Его фамилию я узнал от милиции. В Москве нас друг другу не представили. При нем и конверт нашли. Этот самый. Ну а дальше начнется третья серия. Я удрал вместе с конвертом. Вам звонил из кабинета Садальского. Впрочем, вы об этом знаете. На данный момент во всех грехах обвиняют меня. Мне не привыкать. Я к подобным вещам отношусь с иронией.

Прокурор вновь откинулся на спинку кресла и углубился в раздумья. Он походил на медитирующего буддийского монаха.

Пауза затянулась.

Лика тихонько коснулась руки Журавлева и кивнула ему на дверь.

Хозяин заметил этот жест. Стряхнув с себя оцепенение, он заговорил порывисто и торопливо.

— Вы многое для меня прояснили. Я вам очень признателен. Но не торопитесь уходить. Сейчас я не могу играть в открытую. Все люди, связанные со мной, на виду. Не дай Бог, враг узнает, что я и есть то главное звено, которое надо уничтожить в первую очередь. Тогда все полетит в тартарары. Не ради собственной безопасности пекусь, а ради дела, которое надо довести до конца, чего бы это ни стоило. Борьба идет не на жизнь, а на смерть. Должен признаться, что нуждаюсь, остро нуждаюсь в вашей помощи. Пусть для вас это будет полной неожиданностью, но это правда и, возможно, единственный шанс. Если вы примете мое предложение, то мы спасем город от паутины беззакония. Вам предлагается послужить закону. Извините, если я слишком пафосно излагаю свою мысль. Я — человек трибуны.

Лика ничего толком не поняла. Она смотрела на Журавлева, а тот молчал. Слишком ответственное поручение, исходящее от лица, в серьезности намерений которого никто не сомневался.

— Что вы скажете, Вадим?

— Не могу дать однозначного ответа.

— Я знаю несколько десятков добросовестных коммерсантов, задушенных мафией, которые готовы выплатить гонорар в пятьдесят тысяч долларов тому, кто остановит беспредел в городе. Вас устроит такая сумма? Нет-нет, не возражайте. Вы частное лицо и к тому же из другого региона, так что, гонорар — вещь естественная. Ваша компаньонка тоже получит солидное вознаграждение по отдельной, что называется, ведомости и, думаю, останется довольной. Для меня же важен только результат.