Марина Серова - Снайпера вызывали? Страница 9

Однако я продолжала сидеть, зная, что с какой-то точки за мной может вестись наблюдение. Хотя, если по правде, то, прыгая в окоп, я увидела, что местность была открытой и никакого пункта, из которого за мной можно было бы подсматривать в бинокль, я не заметила.

А вода между тем все прибывала и прибывала. Вот она уже щекочет мне соски под футболкой. Вот добралась до шеи. Черт, еще десять минут!

И вот тут мне стало страшно. Женя, сказала я себе, а вдруг ты ошибаешься?

Ведь бывают же в жизни случайности, в конце-то концов? Что, вспомнила историю про солдата, которого забыли отпустить с караула? И он простоял там на морозе лишние сутки и вернулся домой инвалидом с орденом за верную и беспорочную службу.

Нет, наверняка начальство просто не в курсе, что трубу прорвало. Ну да, ведь сидела же не так давно курсантка из параллельного отряда полчаса в таком же окопе, и никакой водой ее не заливало!

Я уже открыла рот для того, чтобы крикнуть да погромче, как в него плеснулась вода.

Сплюнув столь же мерзкую на вкус, как и на запах, воду, я с ужасом обнаружила, что еще чуть-чуть и меня захлестнет с головой — моя макушка приходилась на полметра ниже края окопчика.

«Что, вот так вот и умирать? — вопила одна часть моего сознания. — Вот так вот бездарно и утонуть в этой вонючей жиже? Из-за того, что у этих раздолбаев трубу с помоями прорвало? Немедленно освободись от наручников и выпрыгивай прочь!»

«Это испытание на выносливость, — убеждала меня вторая, сознательная, часть мозга. — И ты должна его преодолеть. Стали бы тебе засекать время и приковывать наручниками к этой дурацкой трубе, если все было бы так просто! Сиди и не рыпайся».

Но когда вода уже стала подбираться к ноздрям, я испытала самую настоящую панику.

Диким усилием воли я заставила себя не вскочить немедленно, а задрала голову и выставила нос наружу — все остальные части лица уже были покрыты водой. Еще немного — и…

И что же?

В это самое мгновение — стрелка часов подвигалась к назначенному времени, и оставалась только минута — я что-то поняла.

Что-то очень важное о самой себе. Все сомнения как будто водой смыло — хоть я и не люблю каламбуров, но тут по-другому не скажешь.

Сознание замолчало, как бы потрясенное происходящим. Я испытала потрясающее чувство блаженства и покоя, полного и ясного осознавания себя — здесь и сейчас, как в дзен-буддизме.

Когда оставалась всего одна секунда до истечения времени, мне было уже все равно. Будь что будет — я все равно бессмертна, и со мной ничего нельзя уже поделать, безразлично — умру я или останусь жить, до лампочки — садистские ли это эксперименты моего начальства или безалаберность нашего хозяйственника.

Что-то во мне остановилось и не хотело двигаться дальше. Пусть все идет как идет…

И когда секундная стрелка вот-вот готовилась дрогнуть и перевалить в новый час, а мой задранный к небу нос уже почти захлестывало водой, рядом с окопом возникли две фигуры, одна из которых прыгнула ко мне и, нырнув с головой, освободила меня от наручников, а другая резко вытянула наверх, с силой ухватив за руки.

Говорят, я лежала без движения минут десять. Потом постепенно пришла в себя.

— Очень хорошо, Охотникова, — похвалил меня куратор. — Просто блестящий результат. Надеюсь, вы на меня не обиделись?

Конечно, я и не думала обижаться. Разумеется, я все понимала. Кроме одного.

Каким образом им удалось так рассчитать напор и подачу воды, чтобы успеть секунда в секунду? Да еще принять во внимание мои параметры и то, что я задеру лицо кверху — так, чтобы вода не заливалась в нос в эти последние страшные пять минут?..

Глава 3

Как и было обещано, утро следующего дня мы с Раменским посвятили совместной беседе.

Андрей Васильевич был бодр и подтянут. Он сразу же перешел к делу, как только мы остались вдвоем, — в офис мы все же заехали, но планерка была краткой и продлилась минут десять вместо обычного получаса.

Затем мы отправились на городскую квартиру к Раменскому, где и состоялся наш разговор, который в дальнейшем имел далеко идущие последствия…

Собственно, это была не квартира, а пентхаус — чердак, переоборудованный под квартиру, которая занимала практически все помещение под крышей.

Раменский, видя, с каким любопытством я осматриваю его жилье, похвастался, что выкупил чердак у дома в старом секторе и, заказав дизайнеру проект, сумел превратить его в изысканное жилище.

— Цена, конечно, кусается, — как истинный бизнесмен отметил Раменский. — Сами понимаете, у нас в городе это еще в новинку, поэтому дерут бешеные бабки. Мне весь дизайн, перестройка и обстановка — все вместе — дешевле встали, чем взятки…

Да, тут было на что посмотреть! Просторный зал, вереница комнаток, закутки, в которых стояли уютные диванчики, наконец, окна, выходящие прямо на небо, — живи не хочу! Но Андрей Васильевич все равно предпочитал дом за городом, мотивируя это «природой и воздухом».

Когда Раменский вспомнил про загородный дом, я машинально улыбнулась, представив, как в эту самую минуту в квартиру врывается разъяренная Виктория Федоровна и застает нас… Нет-нет, всего лишь мирно попивающими кофе. Но поди ей докажи!

Раменский провел меня по квартире, продемонстрировал крутой дизайн — колонны, умело обыгранные балки, оштукатуренные в виде лестницы на потолке, переносные ширмы из гипса.

Наконец когда босс зарядил вторую порцию кофе, мы приступили к конкретике.

— Видите ли, Женя, — осторожно начал Раменский, — то, что я сейчас вам скажу, может стоить очень дорого. Причем в буквальном смысле этого слова. Многие люди расстались бы не с одной тысячей долларов, если бы я решил поделиться с ними своими умозаключениями.

Тут он откинулся на софе, прикрыв рукой глаза. Помолчав немного, босс продолжал:

— Я просто неудачно выразился. Интеллект тут ни при чем, я же сказал вам вчера, что все понял всего за одну секунду.

— Я помню.

— Так вот, — продолжал Раменский, — несмотря на то, что я пока не могу назвать имя заказчика, мне вполне виден конкретный исполнитель.

— Вы имеете в виду, разумеется, не стрелка, — сразу же уточнила я.

— Конечно, это пешка, — согласился Раменский. — Скажем, я знаю человека, который получил этот самый заказ на меня. Он отдал команду своим людям, и они попытались меня убить.

Тут он помолчал и тихо добавил, посмотрев мне прямо в глаза:

— И обязательно попытаются сделать это еще раз. Рифмач всегда доводил дело до конца.

— Рифмач?

— Фомичев Роберт Иванович, — пояснил Раменский. — Сокращенно «Рифмач», по начальным буквам имени, отчества и фамилии.

— Насколько я ориентируюсь, довольно зловещая фигура, не так ли?

— Не то слово, — повел головой Раменский. — Уж мне-то его норов хорошо известен.

Кофе в турках, забытый на раскаленном песке, обиженно фыркнул и убежал.

Андрей Васильевич чертыхнулся и, виновато разведя руками — мол, не углядел, — разлил по чашкам закипевший напиток.

— Одно время Рифмач был моей «крышей», — медленно проговорил он, уставясь в исходящую паром чашечку «армуды» из небьющегося стекла. — Не могу сказать, что этот период был самым веселым в моей жизни. Но время диктовало свои условия.

— И теперь…

— И теперь Рифмач с удовольствием рассчитается со мной, — констатировал Раменский. — Когда у меня появились более влиятельные патроны — вы понимаете, что я имею в виду друзей в областной администрации, — Рифмачу популярно объяснили, что наш совместный бизнес далее не может продолжаться. У них были в руках сильные козыри, и Роберт Иванович вынужден был смириться.

Раменский отхлебнул кофе, обжег губы и снова поставил чашку на поднос.

— Не могу сказать, что мы расстались по-доброму, — продолжал он. — Но бизнес, Женечка, — жестокая вещь. Тут приходится идти до упора.

— Но почему бы вам снова не задействовать ваши связи для давления на Рифмача?

— О, Женя, вы просто его не знаете! — усмехнулся Раменский. — Рифмач сейчас чует, откуда дует новый ветер, и сделает все, чтобы угодить потенциальным партнерам, которые готовы взять власть в этом городе. Реальную власть, как вы понимаете, а не все эти посты с громкими названиями и все такое…

Андрей Васильевич вскочил и подошел к окну. Распахнув створку, он подставил лицо тотчас же налетевшим на него снежинкам и, насладившись свежестью, отер стаявший снег с лица.

— Однажды при мне Рифмач заключил пари, — проговорил Андрей Васильевич. — Это было в одной бане, неподалеку от строящегося сейчас нового моста, на турбазе. Мне приходилось быть с ним в компаниях… Так вот, он вызвонил каких-то девок, одна из которых была…ну, что ли, довольно полного телосложения.

Раменский повертел закругленными ладонями, как будто держал в руках огромный арбуз.