Чарльз Вильямс - B аду все спокойно Страница 9

Открыв багажник, я взял мешочек с деньгами и вошел в сарай. Там, выбрав удобный уголок, я включил карманный фонарик и высыпал деньги.

Большинство купюр было достоинством в пятьдесят, двадцать и десять долларов. Зрелище было восхитительное! Я быстро пересчитал деньги. Тринадцать тысяч триста!

Нужно уезжать, и как можно скорее!

Но куда?

Если я внезапно исчезну, полиция сразу же все поймет. Мне, наоборот, нужно быть как можно терпеливее и ждать, ждать, ждать, пока не придет мой звездный час. Дело заглохнет лишь через месяц-два, и только тогда можно будет что-то предпринять.

Я собрал деньги в мешочек и вышел из сарая. Мешочек я зарыл в одном из стойл конюшни, приблизительно на тридцатидюймовой глубине, тщательно утрамбовал это место и замаскировал его сухой соломой и навозом.

Выйдя на улицу и увидев жилой дом фермы, я вспомнил о Глории, когда она приезжала сюда рисовать, и о ее встрече с Суттоном. Интересно, что он ей тогда сказал? Странные все-таки у них отношения. Она не должна была даже знать Суттона, а тем не менее знала.

Тщетно я пытался изгнать из своих мыслей воспоминания о Глории Гарнет — она часто незримо присутствовала рядом со мной.

Теперь нужно ехать к реке. Искупаться. На обратном пути я остановился около ресторанчика, чтобы выпить чашку кофе.

Бросив на меня взгляд, официантка улыбнулась.

— Почему вы улыбаетесь? — спросил я ее. — У меня смешной вид?

— У вас блестят волосы, словно вы их чем-то смазываете.

— Я только что выкупался. Они просто-напросто мокрые… Грабителей все еще не поймали?

— Нет, но в городе столько полицейских, что они поймают кого угодно. Даже Дилинджера.

— Разве вы помните Дилинджера? Ведь вы тогда были еще грудным младенцем!

Моя реплика снова заставила ее улыбнуться.

Выпив кофе, я вышел из ресторанчика и направился домой. Дело было сделано, деньги зарыты, и, судя по всему, я не оставил никаких следов.

На следующий день, в субботу, все магазины совершенно спокойно можно было закрыть. Все равно никто ничего не покупал. Люди говорили только о событиях, случившихся накануне. Весь городок наводнили полицейские — и в форме, и в штатском. Место пожарища строго охранялось, и туда никого не пускали.

Мне почему-то казалось, что шериф и его помощники вовсе и не думали о том, что ограбление банка совершила банда гангстеров, приехавшая откуда-то из других мест, и что они лишь делают вид, будто разыскивают машину грабителей, а на самом деле выжидают, пока преступники не допустят ошибки.

«Ну что ж, ждите, ждите! — подумал я. — Но когда-нибудь вам это все-таки наскучит!»

Я бесцельно бродил по автопарку, перекидываясь парой слов то с одним, то с другим. Около полудня меня неожиданно вызвал к себе Харшоу. К его губам прилипла потухшая сигара, а в руке он держал принадлежности для рыбной ловли.

— Садитесь, — сказал он. — Мне нужно с вами поговорить.

Я присел на край стола, заинтересованный его вызовом.

— О чем именно?

— Хочу, чтобы вы на некоторое время взяли руководство автопарком в свои руки. Я собираюсь провести неделю в Галвестауне вместе с женой.

— А разве Гулик не может?

— Он какой-то нерешительный и медлительный и не производит должного впечатления на покупателей. Вы для этой цели больше подходите. Ну так как?

— Пусть будет по-вашему, — сказал я.

В первый раз мы поговорили тихо и мирно, без всякой ругани.

— Таким образом, — закончил он, — я передаю вам все свои полномочия. Вы пока можете поместить объявление в газете о продаже машин.

— За чей счет? За мой?

— Какой же вы все-таки ершистый, Мэдокс! — сказал Харшоу. — Зачем же за ваш? Скажете, чтобы чек оплатила мисс Гарнет. Или пусть выдаст вам из кассы эту сумму.

— Хорошо, — ответил я.

Я был рад, что хоть на какое-то время избавлюсь от его назойливой и сладострастной жены.

— Ну, кажется, обо всем договорились. Желаю вам успеха, Мэдокс!

— Что вы там собираетесь ловить?

— Меч-рыбу. Говорят, она там водится.

Возвратившись в парк, я стал выискивать машины, на которые еще не помещались объявления о продаже, и записывать их в свой блокнот. Такой спешки совершенно не требовалось, я просто хотел убить время. Но потом я вошел во вкус и стал даже подумывать о формулировках объявления, описывая достоинства продаваемых машин и выгодные условия продажи. Напоследок я даже сам отвез текст объявления в газету. Мне выписали счет, и я отправился обратно, чтобы предъявить его Глории. Как-никак есть повод повидаться с ней.

Подойдя к автопарку, я вдруг увидел, что Гулик о чем-то оживленно разговаривает с людьми шерифа. Ничего особенного в этом не было, полицейские со многими уже беседовали в это утро, и тем не менее сердце у меня неприятно екнуло.

Я не подошел к ним, чтобы лишний раз не показывать свою заинтересованность, а направился прямо в контору.

Глория сидела за столом, заваленным бумагами. У нее был усталый вид. Только сейчас я вспомнил, что сегодня суббота и рабочий день, собственно, уже кончился.

— Какие события! — воскликнула она, увидев меня. — И пожар, и ограбление банка!

— Да, и все в один день… — ответил я. Потом, вспомнив, зачем пришел, добавил: — Мистер Харшоу попросил, чтобы вы оплатили этот счет.

Я протянул ей бумагу и объяснил, в чем дело.

Она записала что-то у себя и приложила счет к другим документам.

— Чего это вы вдруг решили задержаться на работе? — спросил я ее. — К тому же у вас усталый вид.

— Сейчас закроюсь… Надо было закончить кое-что.

— А что собираетесь делать завтра?

— Ничего особенного. Утром пойду в церковь, а потом, наверное, поеду куда-нибудь порисовать.

— Может быть, вы позволите мне присоединиться к вам?

— Ну разумеется! Мы можем даже организовать небольшой пикник.

— Отлично! Тогда я закажу в ресторане что-нибудь съестное, и мы заберем все с собой.

— Нет, это я сделаю сама… Мне хочется самой все организовать. Ладно? Мне это доставит удовольствие.

— Угу… А в каком часу мне за вами заехать?

— Около двенадцати.

— Договорились. Наверное, мне не дождаться завтрашнего дня…

Когда я вернулся в автопарк, полицейских уже не было, но Гулик так и не сказал мне, о чем его расспрашивали.

9

День выдался великолепный. Ослепительно сияло солнце, а под деревьями притаились густые тени.

Я заехал за Глорией около двенадцати. Она уже ждала меня, сидя на ступеньках дома. На ней были светлые шорты и голубая майка. Рядом лежали сумка с принадлежностями для рисования и корзинка с едой. Тут же, на крыльце, сидел Спунки, маленький и довольно живой песик.

— Может быть, возьмем с собой собаку? — предложила Глория. — Он любит гоняться за зайцами.

— Ему удалось поймать хоть одного?

— Нет. Но он надеется это сделать.

Я посадил собаку на заднее сиденье, просунув ее в окошко. Потом распахнул дверцу перед Глорией, и мы поехали.

По всей Майн-стрит стояли группами люди. Они все еще обсуждали последние события.

— Как вы думаете, это кто-нибудь из здешних? — спросила Глория. — Я имею в виду преступников.

— Все может быть… — ответил я неопределенно.

Мы выбрались за город и поехали по дороге, которая шла параллельно Южному шоссе.

Вскоре мы доехали до реки. Пейзаж был великолепен. Воздух свеж и прозрачен. Но дорога здесь кончалась. Вернее, она продолжалась за рекой, но мост был полностью разрушен. Рядом с ним тянулась большая песчаная коса.

Мы вышли из машины. Спунки сразу же помчался к реке, а я взял бутылки и пошел за водой. Когда вернулся, Глория уже сидела в тенистом месте. На коленях у нее лежали альбом для рисования и акварельные краски. Держа кисточку в руке, она смотрела на меня. Я поставил рядом с ней воду и растянулся на песке.

— Вы не будете возражать, если я буду смотреть на вас? — спросил я.

— Смотрите, если хотите, — ответила она с улыбкой. — Но боюсь, вам скоро наскучит сидеть здесь, рядом со мной.

— Думаю, что нет.

Она принялась за рисование, а я лежал на песке, почти не сводя с нее глаз и продолжая удивляться ее красоте.

Я снова вспомнил о случае на заброшенной ферме и снова стал строить догадки: что же ее связывало с этим циником Суттоном? Во всяком случае, я решил сегодня не затрагивать эту тему. Одно упоминание о Суттоне могло испортить ей весь день. Может быть, когда-нибудь она сама расскажет мне обо всем.

Когда-нибудь? Самое большее через месяц-два меня уже не будет в этом городке. Как только дело об ограблении банка немного заглохнет, я вырою свои сокровища и уеду куда-нибудь подальше.

Я снова посмотрел на Глорию и на ее акварель. Она быстро рисовала. Рисунок уже приобрел нужные очертания. Я, правда, не очень-то разбирался в живописи, но мне нравились ее акварели.