Жорж Сименон - Мегрэ и Клошар Страница 9

Она вновь улыбнулась.

- Вы догадываетесь, что следовало дальше. Он не умел приспособиться. Отказывался поступать, как все остальные. Маман давала мне понять, что если мой дедушка повесился, то не по причине неминуемого банкротства, а потому что был неврастеником. К тому же, у него была ещё и дочь, которая провела некоторое время в психушке.

- Что с ней стало?

- Не ведаю. Считаю, что и маман не в курсе. В любом случае эта женщина уехала из Мюлуза.

- А мамаша там осталась?

- Нет, она давно уже в Париже.

- Можете дать её адрес?

- Пожалуйста: набережная Орлеан, двадцать девять "б".

Мегрэ вздрогнул, услышав это, но мадам Русселе ничего не заметила.

- Это на острове Сен-Луи. С тех пор, как это место стало считаться одним из самых изысканных для проживания в Париже...

- А знаете, что ваш отец подвергся нападению?

- Конечно, нет.

- Под мостом Мари. В трехстах метрах от дома, где обитает ваша мать.

Она забеспокоилась, насупив брови.

- Но это же на другом рукаве Сены, не правда ли? Окна маман выходят на набережную Турнель.

- У неё есть собака?

- Почему вы об этом спрашиваете?

В течение нескольких месяцев, когда чета Мегрэ жила на Вогезской площади в связи с ремонтом их квартиры, он с мадам вечером частенько прохаживались вокруг острова Сен-Луи. И как раз в этот час владельцы собак выгуливали свои питомцев вдоль берегов Сены или за них это делала прислуга.

- У маман только птички. Она не переносит ни собак, ни кошек.

И поспешила сменить тему разговора:

- Куда отвезли отца?

- В Отель-Дьё, ближайшую больницу.

- Возможно, вы захотите...

- Не сейчас. Не исключено, что я попрошу вас подъехать туда, чтобы его опознать, дабы иметь полную уверенность в том, что речь идет именно о не, но ока что его голова и лицо полностью забинтованы.

- Он сильно страдает?

- Он в коме и не отдает себе отчета ни в чем...

- Почему с ним такое случилось?

- Это я и пытаюсь выяснить.

- Была драка?

- Нет. Его ударили в тот момент, когда он, по всей вероятности, спал.

- Под мостом.

Он в свою очередь поднялся.

- Предполагаю, вы намерены отправиться к маман?

- Мне трудно поступить иначе.

- Вы не возражаете, если я позвоню ей и сообщу эту новость?

Мегрэ колебался. Ему хотелось бы застать мадам Келлер врасплох. Но настаивать он не стал.

- Благодарю вас, месье комиссар. В газетах появится сообщение об этом происшествии?

- О самом факте нападения в этот час уже написали в нескольких строчках, но фамилия вашего отца, наверняка, не названа, ибо я сам узнал её только поздним утром.

- Маман будет настаивать, чтобы не поднимали шума по поводу случившегося.

- Сделаю все, что в моих силах.

Мадам Русселе проводила его до двери, в то время как по пути возникла девочка, тут же уцепившаяся за её юбку.

- Сейчас пойдем гулять, малышка. Пойди скажи Нана, пусть та начинает одевать тебя.

Торранс ходил взад-вперед по тротуару возле дома. Маленький черного цвета авто Уголовной полиции бледно выглядел среди длинных и блестящих частных машин господ, проживающих в этом квартале.

- На набережную Орфевр?

- Нет. Остров Сен-Луи. Набережная Орлеан.

Особняк был древний, с громадными воротами, но его бережно сохранялся как нечто ценное и роскошное. Медные пластинки и ручки, перила лестницы, её ступеньки, стены блистали чистотой, были, где нужно, отполированы, нигде ни следа пыли; даже консьержка была одета в черное платье с белым передником и выглядела как служанка в состоятельной семье.

- У вас назначена встреча?

- Нет. Но мадам Келлер ожидает моего визита.

- Позвольте минуточку.

Дворницкая смотрелась скорее как небольшой салон и пахла скорей воском для паркета, нежели кухней. Консьержка взяла трубку телефона.

- Ваша фамилия, пожалуйста?

- Комиссар Мегрэ...

- Алло! Берта?.. Будь любезна, сообщи мадам, что некий комиссар Мегрэ хотел бы её видеть... Да, он здесь. Может подниматься? Спасибо... Вы можете пройти. Третий этаж, направо.

Мегрэ, вышагивая по ступенькам, невольно подумал, стоят ли ещё фламандцы у причала набережной Селестэн или же, подписав протокол допроса, уже спускаются вниз по течению в направлении Руана. Дверь в нужные ему апартаменты открылась сама, не потребовалось даже звонить. Прислуга, молодая и симпатичная девушка, осмотрела комиссара с головы до ног, как если бы впервые в жизни видела живьем комиссара.

- Сюда... Давайте вашу шляпу.

Помещение, куда он вошел, имело очень высокие потолки и было декорировано в стиле "барокко" с изобилием позолоты и щедро украшенной резьбой мебелью. Уже с порога слышалась трескотня попугайчиков, а через открытую дверь салона просматривалась огромная клетка, где резвилось с десяток парочек этих птичек.

Ему пришлось подождать минут десять, кончилось это тем, что Мегрэ в знак протеста закурил трубку. Но, правда, тут же вынул её изо рта, как только показалась мадам Келлер. Его поразило, насколько она оказалась одновременно маленькой, хрупкой и молодой. Ее невозможно было счесть старше дочери более, чем на десять лет, одежда была выдержана в черно-белых тонах, кожа светлая, свежая, глаза - цвета незабудок.

- Жаклин мне звонила, - тут же выпалила она, указывая Мегрэ на кресло с высокой прямой спинкой, предельно неудобное для сидения в нем.

Сама же мадам села на пуфик, обитый старинной декоративной тканью, и держалась так, как её, должно быть, научили ещё в монастыре.

- Так значит, вы обнаружили следы моего мужа...

- Вы его вовсе не разыскиваем, - бросил он реплику.

- Догадываюсь. Не вижу, с какой бы стати вы начали это делать. Каждый волен жить так, как захочет. Верно ли, что его жизнь вне опасности или же вы сказали так моей дочери, чтобы не расстраивать ее?

- Профессор Маньен ручается на восемьдесят процентов, что он выздоровеет.

- Маньен? Я его хорошо знаю. Он неоднократно тут бывал.

- Вы знали, что ваш супруг в Париже?

- Не могу сказать однозначно. После его отъезда в Габон около двадцати лет тому назад, я получила от него всего-навсего две почтовые открытки. И то в самые первые месяцы его пребывания в Африке.

Она ничуть не ломала перед ним комедию неутешной печали, открыто смотрела прямо в лицо с видом женщины, привыкшей к самым различным ситуациям.

- Вы хоть, по меньшей мере, уверены, что речь идет именно о нем?

- Ваша дочь его узнала.

И комиссар в свою очередь протянул ей удостоверение личности с фото Тубиба. Она подошла к комоду, чтобы взять очки, внимательно всмотрелась в снимок, при этом на её лице нельзя было прочитать ни малейших следов какого-либо волнения.

- Жаклин права. Он, несомненно, изменился, но я тоже готова поклясться, что это Франсуа.

Она подняла голову.

- Верно ли, что он проживал всего в нескольких метрах отсюда?

- Под мостом Мари.

- А я-то прохожу по нему несколько раз в неделю, поскольку как раз по другую сторону Сены живет моя подруга. Ее зовут мадам Ламбуа. Фамилия должна быть вам знакома. Муж...

Мегрэ не стал дожидаться сведений о том, какое высокое положение занимает супруг мадам Ламбуа.

- С тех пор, ка кон уехал из Мюлуза, вы с мужем больше не встречались?

- Ни разу.

- Он вам не писал и не звонил?

- За исключением упомянутых двух открыток, никаких известий от него я не получала. Во всяком случае непосредственно.

- А косвенно?

- Как-то довелось у друзей повстречать бывшего губернатора Габона Периньона, который интересовался, не родственница ли я доктора Келлера?

- И что вы ему ответили?

- Правду. Он почувствовал себя вроде бы неловко. И мне пришлось все у него выведывать. Тогда-то он и признался, что Франсуа не нашел там того, что искал.

- А что именно?

- Понимаете, он был идеалистом. Не создан для нынешней жизни. После разочарования, испытанного в Мюлузе...

Мегрэ, казалось, удивился.

- Разве дочь не говорила вам об этом? Конечно, она тогда была совсем ещё юной и так мало видела своего отца! Вместо того, чтобы обзавестись клиентами, которых он заслуживал... Не хотите чашечку?.. Нет? Извините тогда, но я выпью, ибо настал час, когда я всегда это делаю.

Она позвонила.

- Мой чай, Берта.

- На одного человека?

- Да. Что бы вам предложить, комиссар? Может, виски?.. Ничего? Ну, как хотите. Так о чем это я вела речь? Ах, да! Не помните, сдается мне, что кто-то написал роман, озаглавленный "Врач бедняков"? Или же "Сельский врач"? Так вот, мой муж и был такой разновидностью доктора, пользующего малосостоятельных людей, и если бы не завещание моей тетушки, по которому мне отошло крупное наследство, мы бы сделались такими же нищими, как и они. Заметьте, я не упрекаю его ни в чем. Такова уж у него натура. Его отец... Впрочем, это неважно. В каждой семье - свои проблемы.

Заверещал телефон.

- Позвольте?.. Алло!.. Да, это я... Алиса? Да, моя дорогая... Но я чуть-чуть опоздаю. Но нет!.. Напротив, все преотлично. Ты встречалась с Лаурой?.. Она будет там? Все, не могу дольше говорить, ко мне пришли... Конечно, расскажу. До скорого.