Иван Жагель - Страна игроков Страница 9

Вскоре началась официальная часть вечера. К установленному на невысокой эстраде микрофону подошел Алексей Большаков, и вся, уже порядком разогретая спиртным, толпа придвинулась к нему.

Президент Союза молодых российских предпринимателей выглядел явно моложе своей паствы, однако держался очень уверенно, его жесты, слова выдавали опытного функционера. Главный смысл произнесенной Большаковым речи заключался в том, что со дня предыдущего съезда прошел уже год, в течение которого сделано немало важных дел, а в организацию принято много новых членов. Поэтому возникла необходимость уточнить задачи, познакомиться.

– Все мы хотим жить в нормальной стране, – мягким баритоном выводил Большаков, – и для этого каждый из нас и все мы вместе должны что-то сделать. Хорошо уже то, что вы оторвали свои тяжелые директорские задницы от своих удобных кресел и приехали сюда, чтобы встретиться со своими единомышленниками, друзьями.

После еще свежих в памяти занудных коммунистических съездов и собраний, сопровождавшихся патетическими, насквозь лживыми речами, короткое выступление по существу, особенно упоминание тяжелых на подъем директорских задов, выглядело не банально, человечно и встречено было одобрительными возгласами, смехом, аплодисментами. Приятное впечатление оставляла и правильная речь Большакова: он не употреблял слов-паразитов, не увлекался сложносочиненными предложениями, и все его выступление легко можно было разбить на простые составляющие – первое, второе, третье и так далее. Так что, кроме небольшого излишнего веса, других бросающихся в глаза недостатков в предводителе юных предпринимателей Ребров не смог обнаружить, что его серьезно огорчило.

Он даже придрался к совершенно незнакомому человеку, без особого на то основания. Когда все уже выстроились в очередь к столам с едой, в ответ на шутку какого-то симпатичного мужчины лет сорока, что, кроме заливной осетрины и салата «оливье», в русских ресторанах ничего не могут готовить, Ребров ухмыльнулся:

– Представляю, что у вас должно твориться на душе: приехали на съезд, а здесь вас кормят самой банальной осетриной и купаться приходится в банальном Черном море.

Чтобы вернуть себе нормальное расположение духа после выступления Большакова, Виктору пришлось серьезно поупражняться со стаканами. К счастью, собравшаяся в зале российская деловая молодежь охотно составляла ему в этом компанию.

3

Когда Ребров подошел к бару в пятый или шестой раз, он опять столкнулся с Машей Момот.

– Ну как вам вечеринка? – спросил он. – Чувствуется, что родители присутствующих здесь молодых предпринимателей даже не догадываются, чем занимаются их чада.

– Да, их детки и пьют много, и нахальны не в меру. Сейчас я вынуждена была поклясться одному настойчивому господину, что выпью с ним вина. От этого хочется поступить так, как Анна Каренина. Кстати, вы говорили, что знаете, где здесь море. А где железная дорога?

– Давайте пойдем поищем, – предложил Ребров. – А можно просто погулять у моря. Вы, кажется, до него сегодня так и не добрались?

– Прекрасная идея! – обрадовалась Маша. – Вы меня похищаете, и я ничего не могу с этим поделать.

Спускаясь по ступенькам ресторана, она споткнулась, и удержалась на ногах только потому, что уцепилась за руку Виктора. Это небольшое происшествие вызвало у нее приступ смеха, и он почувствовал, что она прилично выпила.

После залитого светом ресторана южная ночь казалась особенно темной, а звезды своими размерами и ярким блеском напоминали солдатские пуговицы перед смотром. По обеим сторонам широкой аллеи, которая вела от гостиницы к берегу, росли магнолии, кусты олеандра и роз, и вся эта пышная растительность источала в это время суток одурманивающие ароматы.

Море сонно шуршало галькой, не обращая внимания на полную, нахальную луну. А по изогнутому побережью были рассыпаны огни других отелей, и откуда-то издалека доносилась музыка.

– Как в сказке. Что мы с вами делали в ресторане?! – с наигранной грубостью спросила Маша, словно Ребров был в чем-то виноват.

Она сняла туфли и пошла вдоль берега, но ступать по гальке босыми ногами было все же больно, и вскоре они присели на оставленные кем-то прямо у моря лежаки. Закрыв глаза, Маша несколько раз вздохнула полной грудью и опять засмеялась.

– Я сегодня весь вечер наблюдал за вами, – сказал Виктор.

– Как это расценивать? – проворковала она.

– Похоже, вы задались целью переговорить в ресторане со всеми и всех очаровать.

– В самом деле? Это было заметно?

– Да, – подтвердил Ребров.

– У меня голова пошла кругом от такого количества денежных мешков, откровенно призналась Маша.

– Все так банально?

– Смотрите, там запускают ракеты! – быстро заговорила она, словно не слыша, что сказал Виктор.

Какое-то время они молча смотрели, как где-то вдалеке над морем гроздьями рассыпались разноцветные огни.

– Вам когда-нибудь хотелось чего-нибудь так, ну хоть… задавись? наконец спросила Маша задумчиво.

– Да. Например, прямо сейчас.

Однако она была так увлечена своими мыслями, что не отреагировала на рискованную шутку или сознательно не заметила двусмысленности.

– У меня есть мечта. Я хочу издавать свою газету… или журнал, продолжила Маша. – Только надо найти приличного спонсора. И этот съезд хорошая возможность прощупать сразу целую кучу денежных мешков… Конечно, все они мерзавцы… Но я вытрясу из них деньги! – с упрямством не вполне трезвого человека добавила она.

При свете луны было видно, как у нее, совсем не по-женски, шевельнулись желваки.

– А что это будет за издание – экономическое, политическое? поинтересовался Ребров.

– Да хоть эротическое, – засмеялась Маша. – Почему бы и нет?! Буду устраивать на страницах журнала читательские дискуссии на тему: «Эрекция на всю ночь! Возможно ли это?» Или публиковать проблемные статьи под заголовком типа: «Что вы знаете о мастурбации?»

Она легла на спину, подложив под голову ладони, и, когда начала говорить опять, сразу перешла на «ты»:

– Извини, я немного выпила и болтаю всякую ерунду… Но насчет газеты или журнала – это правда. Я хочу выпускать много газет. А почему нет? Сейчас время неограниченных возможностей. На этом переломе люди за год делают миллионные состояния. Газеты плодятся как кролики. Если раньше ты должен был всю жизнь лизать задницу коммунистической партии, чтобы стать главным редактором какого-нибудь гнусного отраслевого журнала, то теперь можно все и сразу. Только… – она скорчила гримасу, – только надо найти эти проклятые деньги.

– Кстати, в последнее время у меня сложились не очень хорошие отношения с моим начальством. Не исключено, что придется уходить из «Трибуны». И если ты – потенциальный издатель, то, возможно, в расчете на будущее трудоустройство мне стоит приударить за тобой, – также перешел на «ты» Виктор.

– Ты собираешься ухаживать за мной из чисто меркантильных соображений, где-то даже пересиливая себя? – приоткрыв один глаз, строго поинтересовалась она.

– Говорить об этом женщине, конечно, неприлично, но опускаться до вранья я тоже не собираюсь.

Теперь уже ее смех был чувственным и немного загадочным. Ребров подумал, что ошибиться он никак не может, и, нагнувшись, поцеловал Машу. В отличие от рук, ее губы оказались совсем не такие, как у манекена, – они были горячие и влажные.

Он почувствовал, как откуда-то изнутри его вдруг вырвалось яростное желание. Оно было такое большое, что не помещалось в его теле и рвалось наружу. Почти не контролируя себя, Виктор больно сжал ее руками, однако она лишь слабо вскрикнула, не испугавшись этой силы, а поддаваясь ей всем телом.

Они занялись любовью прямо на берегу, не обращая внимания на то, что в свете яркой луны их было хорошо видно. Потом они купались голые в море, а когда продрогли от вдруг поднявшегося ночного бриза, пошли в гостиницу, пили на балконе у Виктора захваченный им еще из Москвы коньяк и делали массу всяких глупостей, только добавивших различных странных пятен в этом номере, перевидавшем всякое.

4

Проснувшись утром, Ребров обнаружил, что Маши Момот рядом с ним уже нет. Не ощущал он и присутствия в гостиничном номере отдельных частей своего тела. Зато его голова была именно здесь и назойливо напоминала о себе тупой болью.

Солнце стояло уже по-летнему высоко, и день обещал быть таким же жарким, как и вчера. Под балконом пальмы отстукивали своими жесткими листьями какие-то бодрые латиноамериканские ритмы, но Виктора это не очень зажигало.

Окончательно прогнала сон лишь мысль о том, что весь вчерашний день он не включал телевизор, хотя за это время могла появиться какая-нибудь новая информация, имевшая отношение к смерти президента «Русской нефти». Чтобы прояснить ситуацию, можно было бы и просто позвонить в редакцию Роману Хрусталеву. Однако Виктор решил в конце концов ничего не делать.