Аркадий Гендер - Траектория чуда Страница 9

— Конечно, увидимся! К сожалению, завтра я занят…

— Да и меня не будет всю следующую неделю, — со смехом поддержала шутку она. — Если хочешь, оставь мне свой номер для связи, я позвоню тебе сразу же, как вернусь в город.

Хотел ли я? Если честно, то сейчас, обуреваемый ураганом противоречивых эмоций, я не знал, но все же нацарапал ей на клочке бумаги номер своего мобильного. Больше, к сожалению, задержаться не было ни одной причины. Надо было идти. Я наклонился, чтобы на последок чмокнуть Талию в щеку, но она подставила губы. Прощальный поцелуй, казалось, длился вечность, но и он кончился.

— Ну все, беги, — прошептала она.

Я еще минуту стоял и смотрел на нее, потом повернулся и пошел к выходу. Открыл дверь, вышел на лестничную клетку. Талия, как давеча, встала в проеме, прислонившись плечом к косяку.

— Я буду скучать, — сказала мне она на прощанье.

В ответ я сделал ей дебильное чао ручкой и через ступеньку побежал вниз по лестнице. Звук закрывшейся двери донеся до меня, только когда я был уже на первом этаже.

Глава 3. Галина

Пятница, ночь

Когда я вышел из благоухающего все теми же ароматами подъезда на свежий воздух, мои часы показывали одиннадцать. На улице было темно, тепло и тихо. Как в мае, пахло липами. Наверное, именно эти минимум полувековые великаны создавали во дворе этот специфический микроклимат, когда даже в такие жаркие дни в квартирах пятиэтажек, не дотягивающихся крышами до верха даже самых низкорослых деревьев, было свежо и прохладно. Я включил телефон, и сразу же раздался звонок. Определитель, разумеется, высветил домашний номер. Голос Галины дрожал от гнева.

— Глеб, где ты? — без лишних формальностей типа "здрасьте" спросила супруга, но, слава Богу, не дождавшись ответа и не заставив меня лишний раз врать, перешла от вопросительной части своего монолога к повествовательной. — Ну как можно так долго быть не на связи, мы все извелись, ну сколько может это продолжаться, когда ты будешь, в конце концов?

Как хорошо, что при таком количестве последовательных вопросов отвечать можно только на последний. Тем не менее я уже был готов дать разгневанной супруге развернутую версию того, почему мой телефон в течение четырех последних часов не работал:

— Галюш, ну что ты нервничаешь, ты же знаешь, что у Сереги в офисе телефон не берет, мы тут сидим с шести часов, кумекаем, как быть дальше с работой, я вот только вышел, еду домой, Серега вот тебе кланяется.

В роли моего якобы партнера по бизнесу Сереги, которого я выдумал исключительно для отмазок перед Галиной, сейчас выступал драный уличный кот непонятной масти, усевшийся у моих ног видимо, в ожидании подачки. По крайней мере, передавая Галине привет от несуществующего Сереги, я смотрел именно на это хвостатое существо.

— Кланяйся, — шепнул я ему, и котяра в ответ непонимающе мяукнул.

— Ну, слава Богу, — сразу перешла на октаву ниже Галина, — а то я уже извелась вся. Передавай привет Сергею, и быстро домой, хорошо? Надеюсь, вы не выпивали?

— Конечно, нет, — ответил я тоном, которым говорят: "Конечно, да". Теперь мысли Галины будут плотно прикованы к вопросу, пьяный ли я еду за рулем или не очень. Того мне и надо, пусть думает об этом, а не о том, где я на самом деле был. Я передал коту Сереге привет от жены, сел в машину и поехал домой.

Со Щелчка в мои родные Медведки так поздно вечером быстрее всего, ясно, по МКАД. Подсвечивая себе дорогу одинокой фарой (вторую недавно расколотил вдребезги каенюка из-под колеса прущегося с бешенной скоростью впереди КамАЗа), долетел по практически пустой уже Кольцевой за каких-то пятнадцать минут, и всего-то в половине двенадцатого подъехал к дому, находясь в прекрасном расположении духа. Поднявшись на лифте, коротко звякнул в дверь, чтобы не разбудит Юльку.

— Кто? — послышался приглушенный дверью голос Галины.

— Кто, кто? Жан Кокто, — скаламбурил я, запоздало сообразив, что вряд ли я

рассказывал Галине про этого великого французского режиссера и драматурга.

Галина открыла дверь, мрачная, как тень отца Гамлета, и я широко улыбнулся ей навстречу.

— Рада, что у тебя хорошее настроение, — саркастически усмехнулась Галина.

— Не вижу причины, чтобы оно у меня было плохим, — парировал, разуваясь, я. — Что-то случилось?

Тут Галина открыла рот, и не закрывала его все следующие минут пять, в течение которых я ходил по нашей маленькой квартирке и раздевался. Начала она с того, что рассказала мне, что она устала от моих проблем на работе, от безденежья (всем бы гражданам Российской Федерации такого безденежья!), что предстоящей зимой ей не в чем ходить, в то время, как у Риты (Рита — это у нее как Фима Собак при Эллочке Щукиной), три (!) норковых шубы.

— Копеешных! — вставил с трудом я, но на Галину моя реплика не произвело никакого впечатления, однако изменить направление генерального наступления заставила:

— У Юльки проблемы в саду, — продолжала она уже на полтона выше, как будто я не только имею непосредственное отношение к тому, что хулиганка Юлька опять что-то натворила в саду, но и являюсь прямым ее соучастником.

— Что, опять? — обозначил, однако, родительский интерес к теме я.

— Да, опять! — воскликнула Галина. — А отец неизвестно где!

Совершенно бронебойная логика. Я вздохнул. Мы с Галиной женаты уже скоро десять лет, и я давно уже привык к такой ее манере поведения. Если ей вожжа попадает под хвост, остановить ее может разве что только бульдозер. У меня, к сожалению, другая фамилия. Но, слава Богу, Галина — не бегун на длинные дистанции, она — ярко выраженный спринтер. Я точно знаю, что скоро спонтанно возникший праведный гнев моей дражайшей пойдет на убыль, а потом и вовсе сойдет на нет. Главное, попав под ее горячую руку, выдержать первые пять минут. По моим ощущениям заканчивалась четвертая.

— Галюш, милая, ну ты же знаешь, — заученно прервал своей репликой ее бенефис я, снимая брюки. Что говорить дальше, я не знал, но я знал, что дальше говорить ничего не нужно, у Галины еще минута, она подхватит. Со вступлением она не запоздала:

— Весь вечер звонила твоя чокнутая тетка Эльмира, я дала ей твой мобильный, но ты был недоступен, поэтому она перезвонила и полчаса пудрила мне мозги по поводу этой своей безумной идеи.

Да, вот это уже серьезно. После разговора с моей тетушкой Эльмирой даже у человека с гораздо более крепкими нервами, чем у Галины, может появиться желание выговориться. Боюсь, что пяти минут сегодня ей может не хватить. Но я уже разделся, и главное, что мня сейчас беспокоило, так это, чтобы Галина не обратила внимания на то, что после такого жаркого дня я почему-то не настолько взмылен, как хотел казаться.

— Можно, я пойду помоюсь? — с видом невинного агнца спросил я. — Я так устал.

Все-таки моя жена — святая, ей Богу, женщина. Стоит только показать, что ее избраннику, отцу ее ребенка, тяжело, у нее сразу встречаются такой вселенский материнский инстинкт, что куда там матери Терезе!

— Конечно, милый, — мгновенно сменила гнев на милость она. Еще секунду назад это была разъяренная пума, а сейчас, спрятав когти, пума превратилась в пушистую домашнюю кошку. — Будешь ужинать?

— Естественно, — милостиво согласился я и отправился в ванную.

На ужин, если можно назвать ужином трапезу в первом часу ночи, был мой любимый гуляш с макаронами, а есть хотелось страшно. Я набросился на еду, как изголодавшийся узник концлагеря. Пока я насыщался, Галина сидела рядом, подперев кулаком подбородок, и умильно наблюдала за мной, а время от времени бросал на нее благодарные взгляды, не забывая при этом орудовать вилкой и работать челюстями. Наконец, голод был утолен.

— Спасибо, дорогая, очень вкусно, — поблагодарил я жену, зная, что подобный подхалимаж действует на нее безотказно. — Что опять натворила дщерь наша?

Я хорошо изучил одну особенность манеры общения своей благоверной со мной. Если вечером Галина встречает мня таким канзасским торнадо, как сегодня, это может говорить не только о том, что она раздражена моим поздним возвращением домой и вообще не уверена в правдивости версии о моем пребывании последние несколько часов у компаньона Сереги. Вполне возможно, что она срочно хочет излить на меня какую-то проблему, которая целиком и полностью ею в данный момент владеет, хотя сама она употребляет термин "обсудить". Поэтому в таких случаях я терпеливо играю отведенную мне роль "собеседника", вернее, слушателя, а благодарная супруга отвечает мне тем, что такое неистребимое желание общаться на серьезные темы возникает у нее не чаще пары раз в году. Вот и сейчас, несмотря на позднее время и сменившее чувство голода здоровое желание отойти ко сну, я предпочел первым начать обсуждение. В предположении, что темой дня являются проблемы нашей дочки Юльки, я тоже не ошибся. Галина сразу же с места взяла в карьер.