Эдгар Уоллес - Лорд поневоле Страница 9

– Есть одна вещь, о которой я бы хотел с вами потолковать, – начал мистер Лейзер смущенно. – Как у вас обстоит дело с одеждой?

– С одеждой? – повторил Чик в недоумении.

– Кстати, у меня лучший портной в мире, – неожиданно похвастался патрон.

Чик подумал, что сам мистер Лейзер далеко не лучшая реклама этого лучшего портного.

– Предположим, вы пойдете к нему и закажете с полдюжины костюмов? К примеру, фрак. Есть у вас фрак, Пальборо?

– Нет, у меня его нет, – честно признался Чик.

– Вам надо его иметь. – Мистер Лейзер покачал головой. – А как насчет рубашек, галстуков и других вещей? Мой дорогой Пальборо, вам в самом деле необходимо одеться соответственно вашему положению. Теперь посмотрите на меня!

Чик посмотрел на него и лишний раз убедился, что никогда еще не встречал человека, на которого вся изобретательность портного была бы потрачена настолько бесплодно.

– Представьте, что я явился бы сюда одетым, как какой-нибудь проходимец, – поймите меня правильно, мой дорогой Пальборо, это просто маленький оборот речи, – какие бы шансы я имел внушить доверие «жизням»?

Эта идея была совершенно новой для Чика, и он передал свои сомнения Гвенде, когда пришел домой к завтраку.

– Я думаю, что он прав, – согласилась она. – Но, Чик, дорогой, вы должны сами приобретать себе одежду. Вам не стоит быть обязанным мистеру Лейзеру.

– Конечно, я это сделаю сам, – заявил Чик. – Он и не намекал, что будет платить за меня!

– А я думаю, что он намекал именно на это, – заметила Гвенда улыбаясь.

Вопрос об одежде приобрел вскоре такое первостепенное значение, о котором ни Чик, ни Гвенда не подозревали.

Глава 3.

ЧИК В ПАЛАТЕ ЛОРДОВ

На следующее утро он получил письмо, пересланное ему из Брокли – большой белый конверт внушительного вида. Оно было адресовано «Высокоблагородному маркизу Пальборо и проч.». Что означало это «и проч.», обнаружилось в тексте послания.

«Нашему Верному и Возлюбленному Чарльзу, маркизу Пальборо, графу Стеффилду, виконту Морланду, барону Пальборо в графстве Уэстшир, барону Слив, властителю Коллборо и проч.

Наш Парламент для неотложных и трудных дел, касающихся Нас, Государства и защиты Нашего вышеуказанного Соединенного Королевства и Церкви, ныне собирается в Нашем городе Уэстминстере. Мы строжайше повелеваем Вам, на основании верности и присяги, коими Вы обязаны Нам, и принимая во внимание указанные дела и угрожающие опасности, лично присутствовать (без всяких отговорок) в вышеуказанном Парламенте с Нами и с Прелатами Церкви и Пэрами Нашего Королевства, чтобы обсуждать и давать Баш совет по делам, упомянутым выше. И это, – поскольку Вы соблюдаете Нас, и Нашу честь, и сохранность, и защиту вышеуказанного Соединенного Королевства и Церкви, а также скорейшее окончание вышеупомянутых дел, – не надлежит Вам ни в коем случае упускать. Сим свидетельствуем в Уэстминстере…» и т.д.

– Что все это значит? – воскликнул Чик в полном недоумении.

Они завтракали втроем, и Сэмюэль восседал на детском стуле, обсасывая ложку.

– Я не знаю никого из этих людей!

– Каких людей? – спросила Гвенда.

– Этого графа Стеффилда, виконта Морланда и барона «как его звать»…

Гвенда хохотала от всей души.

– Чик, вы глупенький мальчик! Все эти люди – вы сами! Это, конечно же, ваши второстепенные титулы!

– Тетя! – воскликнул Чик. – В самом деле, это я?

– Конечно, это вы. Когда вы обзаведетесь детьми, то дадите второй титул вашему сыну. Он будет графом Стеффилдом.

– Но значит ли это, что я должен пойти в палату лордов?

– Да, Чик, я знала, что вас призовут рано или поздно. Теперь вы являетесь одним из наших наследственных законодателей.

– Гм, – призадумался Чик. – Я загляну туда сегодня и покончу с этим…

Она все еще смеялась.

– Нет, Чик, вы не можете заглянуть в палату лордов и покончить со всеми делами так просто! – Она положила руку ему на плечо. – Все не так просто… Для этого нужна целая церемония. Лучше вы напишите, что займете свое место в следующий понедельник, а тем временем я узнаю, что вам нужно проделать…

– Но разве я не могу просто зайти туда, сказать: «Как вы поживаете?» и уйти? – всполошился Чик. – Я вовсе не хочу тратить время попусту! Я и так был довольно недобросовестным по отношению к мистеру Лейзеру. А как раз в понедельник должен прийти один человек, который, весьма вероятно, возьмет большой полис, и Лейзер хочет, чтобы я рассказал ему о наших условиях.

Она объяснила ему, что по британским законам вступление нового лорда в Парламент сопровождается особой церемонией, а вечером, когда он встретил ее у дверей театра, чтобы проводить домой, она сообщила ему такие подробности, которые привели его в ужас.

– Я беседовала с мистером Сольбергом, он оказался гораздо лучше, чем я думала. Он ничего не рассказал газетчикам, Чик, о вашем появлении в третьем акте «Жизни в тумане». Он сказал, что пьеса идет так хорошо, что ему не нужно никакой особой рекламы. Вам надо отпроситься на один лишний час и завтра позавтракать с Сольбергом!

Завтрак состоялся в клубе на Мейфейр, членом которого был Сольберг. Изысканность завтракавших леди и джентльменов и общий дух роскоши, царящий здесь, подействовали на Чика ошеломляюще.

– Я не советовал бы вам становиться членом этого клуба, милорд. В этом зале найдется немало людей, которые ловко сумеют использовать ваш титул.

Он назвал несколько громких фамилий. «Весьма почтенные личности», – подумал Чик и был поражен, узнав, что все они жили за счет явного мошенничества.

– К примеру, вон тот молодой человек… Сын лорда и «благородный», но он не более чем чучело, служащее для приманки других птиц под ружье охотника!

– Но почему же вы состоите членом этого ужасного клуба? – изумился Чик.

– Они меня не беспокоят, – ответил Сольберг.

– Они бы меня очень беспокоили и я бы избегал этого места, если бы имел деньги. К счастью, у меня их нет…

– Я думаю, что вы умница, – заключил Сольберг.

После завтрака он отвез его в своем лимузине к мистеру Стейнеру, знаменитому театральному модельеру.

– Мы сможем подготовить это одеяние, – заверил Стейнер. Настоящий горностай, дорогой Сольберг! Эту мантию надевал… – Он упомянул имя одного известного актера, – но корону нам придется взять напрокат от Тиллингса на Берри-стрит, и для этого потребуется залог.

– Под мою ответственность, – ответил Сольберг, – но постарайтесь достать подходящую его светлости.

С подобающей торжественностью мистер Стейнер снял мерку с головы Чика.

В тот же вечер платье и корона были доставлены на Даути-стрит, и Чик мог примерить их перед восторженными зрителями.

Корона была сделана для более крупной головы, чем голова Чика, но Гвенда устроила все как нельзя лучше. Чик с мрачным видом рассматривал себя в зеркало. Его пурпурная мантия волочилась по полу, большой горностаевый воротник душил. Но корона на его голове, с ее жемчужинами и земляничными листьями, завораживала.

– Я будто король, Гвенда. Меня не спутают с кем-нибудь в этом роде, я надеюсь? – сказал он с опаской.

– Не глупите, Чик! Конечно, нет!

– Но неужели мне придется идти по всем улицам в таком виде? – ужаснулся Чик. – Конечно, я бы мог поехать на омнибусе или в такси, но ведь надо мной же будут смеяться! Разве мне нельзя просто нести эту корону в пакете, а платье перекинуть через руку, только чтобы показать им, что я достал все, что следует?

– Вы переоденетесь в здании палаты лордов, – улыбнулась Гвенда. – Крепитесь, Чик!

Гвенда взяла все заботы на себя. Она поспешила в палату лордов и, пройдя множество официальных лиц, получила, наконец, исчерпывающую информацию, после чего вернулась домой, сияющая и возбужденная.

– Чик, вы будете введены в парламент двумя лордами, – сообщила она. – Переодевшись в специальной комнате, вы пойдете в палату, примете присягу и обменяетесь рукопожатием с лордом-канцлером.

– Вы убиваете меня, Гвенда, – простонал Чик.

– И в понедельник будет напряженный день, – продолжала она с воодушевлением. – Предстоят большие дебаты по поводу билля о детском труде и все будут там, и все увидят вас…

Чик схватился за голову.

– А вот имена людей, которые введут вас в Парламент… Такие приятные имена, Чик: лорд Фельсингтон и граф Мансар! Они уже читали о вас в газетах и говорят, что будут счастливы сделать что-нибудь для своего собрата!

– Черт побери, – буркнул Чик, чувствуя себя совсем беззащитным.

– Пустяки! – провозгласила миссис Фиббс. – Можно подумать, что вы идете на казнь, Чик! – По его требованию, она стала его называть именно так.

– Нельзя ли отложить это на одну неделю? – взмолился Чик. – У нас страшно много работы по понедельникам.

– Вы пойдете туда в понедельник, – настаивала Гвенда. – И не будем больше спорить об этом!