Мрачные сказки - Ши Эрншоу Страница 9

Но вернуть назад этот дар я не мог. Лишь по прошествии лет я научился им управлять, использовать для поиска утерянных предметов и пропавших людей. Если я знал, что искать, если улавливал после-образы людей, которых требовалось найти, то мог определить город или угол улицы, на котором они в последний раз сели в автобус или машину с незнакомым водителем. Я мог увидеть их ссору с мужем или женой, нож, выхваченный кем-то из ящика кухонного стола, мог разглядеть, что они делали, пока еще были живы, пока не умерли.

В колледже Бен, возомнивший себя частным детективом, не раз давал мне шанс «подработать» – помочь ему в расследовании разных дел: поиске украденных домашних питомцев, уведенных любовников и любовниц и нескольких сворованных кредитных карт. Это была дерьмовая работенка – рулить по городу ночами напролет, копаться в чужом белье, делать размытые, нечеткие фотографии.

Но по окончании колледжа Бен свел меня с одним своим знакомым из полицейского управления Сиэтла, и там меня попросили о помощи в розыске пропавшего человека. Поначалу полицейские были не слишком словоохотливы со мной; они мне попросту не доверяли, и я не могу их за это винить. Мне было двадцать с небольшим. И внешне я вполне походил на типчика, способного на преступления, предупреждать и раскрывать которые входило в их обязанности. Но когда я нашел четырнадцатилетнего мальчонку, сбежавшего из дома неделей раньше и ночевавшего в палатке в лесопарке за школой, копы сами отдали мне несколько «висяков».

А через год мне уже отовсюду звонили рыдающие, снедаемые тревогой и отчаявшиеся родственники, прослышавшие о том, что я способен найти их исчезнувшую «кровиночку». Кем бы она ни была – братом, сгинувшим среди белого дня с парковки круглосуточного магазина; дочерью, улизнувшей из своей спальни на втором этаже и не потрудившейся закрыть окно, из-за чего косой дождь промочил ковролин цвета жженого сахара; или племянницей, отправившейся на пробежку по скалистому берегу Порт-Ладлоу и не вернувшейся домой, чьи кроссовки со шнурками были обнаружены днем позже в пенистой воде, прибитые к берегу приливом.

Я стал искателем пропавших людей. Но не всегда находил их живыми…

* * *

Старая лесовозная дорога, узкая и заросшая: по ней не ездили как минимум лет десять. Я направляю пикап через небольшой овраг – скорее всего, это русло пересохшего ручья, теперь погребенное под несколькими футами снега. Колеса рискуют утонуть в глубоком слое непролазной грязи.

Мэгги переходила ручей, перескакивая с камня на камень, и ноги ей оросили холодные брызги – я услышал память воды и слабое звучание детской песенки, которую она напевала (похоже, какой-то колыбельной, только я ее не узнал). Возможно, Мэгги, углубляясь в лес все дальше, хотела себя успокоить, почувствовать, что не так одинока.

Лучи передних фар скачут между деревьями. Снег продолжает сыпать с неба. Дворники со скрипом мечутся по лобовому стеклу, с трудом успевая его очищать, а печка обдает меня струей даже не тепловатого, а скорее прохладного воздуха. И через три часа я теряю послеобраз Мэгги. Он блекнет в снежном мареве среди хвойных деревьев, а потом исчезает совсем. Быть может, Мэгги вильнула с прежнего пути за какой-нибудь елью, а я пропустил это место. Возможно, обессилев, она упала на подстилку из сосновых иголок – решила отдохнуть и больше не проснулась. Или же повернула назад. Вернее всего, я просто устал и не могу сконцентрироваться, удерживать ее остаточный образ в сознании. Доехав до пересечения лесовозной просеки с еще одной маленькой проселочной дорогой, я останавливаю пикап. Мне необходимо подумать, решить, стоит ли на нее сворачивать. Или я окончательно потерял Мэгги, оказался в тупике.

Сжав в левой руке подвеску-книжечку, я пытаюсь «считать» память перекрестка. Если Мэгги дошла до него, ей тоже предстояло решить: по какой дороге двигаться дальше. Но, вглядываясь в заснеженное пространство, я не вижу никаких следов и признаков девушки – только темнота между деревьями и блекнущие в ней лучи фар.

Пожалуй, надо возвратиться. Вернуться на три часа назад – к старой печной трубе и полуразрушенному амбару. И повторить попытку утром, с восходом солнца. А, может, мне больше не стоит пытаться? Доехать до автострады 89 и мчать на север, пока мой пикап не пересечет канадскую границу. Я попытался найти Мэгги, разве не так? Я проделал большой путь, чтобы оказаться в этом чертовом лесу, но теперь след оборвался. Послеобраз Мэгги то ли стерся, то ли поблек со временем. Но в любом случае я не в силах установить, куда она делась, какую дорогу выбрала.

В шее снова пульсирует старая знакомая боль. В голову закрадывается сомнение: а не слишком ли поздно? Шансы найти Мэгги живой по прошествии пяти лет невелики. С большой вероятностью она уже мертва… Я включаю заднюю передачу; колеса немного пробуксовывают, но почти сразу восстанавливают сцепление с дорогой. Пикап неуверенно сдает назад, задний бампер задевает небольшое деревце, и, когда я поворачиваю руль, свет передних фар, сместившись, озаряет высокие сосны.

…Там что-то есть. Нога резко давит на педаль тормоза. Я всматриваюсь вперед сквозь падающий снег. В коре вырезаны три отметины. Точно такие же, как на стволе у сгоревшего дома. Еще одна веха. Указатель. Дорожная карта. Мэгги повернула здесь налево! Она ориентировалась по отметинам на деревьях: именно по ним она определяла, куда идти дальше!

Снова переключив передачу, я уверенно выруливаю на новую, более узкую дорогу. А потом раз пять торможу – перед очередной развилкой или просекой, пересекающей путь. Пытаюсь угадать, куда ехать. И каждый раз я обнаруживаю на каком-нибудь дереве три характерные метки. Мэгги не бесцельно бродила по темному лесу. Это была не простая прогулка ради прогулки. Она следовала по маршруту, проложенному кем-то другим.

Я рулю еще часа два – поднимаясь на гребни крутых холмов, пробираясь сквозь лабиринт низко свисающих ветвей. Внезапно впереди возникает преграда: поперек дороги лежит огромная упавшая сосна, раскинувшая в стороны поломанные лапы, как дикий подстреленный зверь. Но между деревьями слева маячит узкая просека. И я направляю свой пикап в эту брешь.

При попытке слегка разогнаться мотор жалобно ноет, машина подпрыгивает на большом камне или пне дерева, а через миг я слышу звук – визг движка, а за ним завывание шин, зарывающихся в снег. Всё! Доездился! Застрял…

Я вылезаю из салона; после нескольких попыток мне удается утрамбовать снег перед всеми колесами. Пробую выехать на медленном ходу из ловушки,