Натюрморт для вампира - Наталья Хабибулина Страница 9

– А у меня, Рома, ещё такой вопрос. Вот как ты думаешь, для чего надо было так тщательно обрабатывать рану, накладывать повязку, которая не мешает ходьбе, если ребенок, в принципе, уже был обречен?

– А вот это-то как раз и говорит о том, что работал медик. Во-первых, рана должна быть чистой, потому что забирается кровь, тут, повторюсь, важна стерильность, а повязка – это уже делается машинально, стало быть, с ранами этот человек имеет дело постоянно.

– Хирург? – высказал догадку Авдеев.

– Ну, кто-то из этих… – эксперт показал пальцами ножницы. – И тут я позволю себе сделать кое-какое предположение. Если кровь брали, невзирая на рану, а это всё же риск, значит, была в ней острая и срочная необходимость. Это тебе пища для размышлений.

– Смерть мальчиков наступила в одно время?

– Ммм, разница в часах, где-то около суток, видимо, как раз на то время, что понадобилось для забора крови.

– Ладно, понял, готовь отчёт для начальства, – Авдеев выбросил недокуренную папиросу и направился в отделение.

– Докладывай, Авдеев! – подполковник Кропань был хмур: с утра опять звонили из Райкома КПСС, требовали отчёта по убийству детей.

Только, что можно ответить, если всего два дня прошло с момента, как нашли первого мальчика, а по второму-то, вообще, что сделаешь за ночь? Вон и по судмедэкспертизе отчёт только утром принесли, и то сказать: Веретуха ночь не спал, глаза у мужика закрываются, как может, борется со сном, терпит…

– Зубков и Игошин установили следующее: мальчики вышли из электрички и направились в дачный поселок. От других пассажиров они отстали, потому что перед этим подошли к ларьку. Продавец их опознала и подтвердила, что они покупали у неё хлеб. Завхоз Дома отдыха тоже их видел, сказал, что они остановились на развилке, якобы один мальчик почему-то держался за ногу. Теперь мы точно знаем, что он упал и порезал колено стеклом. Что случилось в следующие пятнадцать-двадцать минут, остается под вопросом. Через этот промежуток времени один из жителей дачного посёлка шел на электричку, но на дороге уже никого не встретил. Машины он тоже не видел, но судя по тому, где оказались трупы мальчиков, получается, что увезти их могли только на машине.

– Мы предположили, что машина должна быть личная, – добавил Зубков.

– Почему только личная? – спросил Кропань.

– Госмашины ведь ездят строго по путевым листам. Проверяется пробег, расход топлива, – Зубков не понимал, почему такие прописные истины надо объяснять.

– А если машина едет по пути? Или это – «скорая»? Тем более что помощь мальчику была оказана, согласно отчету товарища Веретухи, профессионально. Как вы думаете? Разве не могло быть такого?

– Простите, товарищ подполковник, не додумали, – смутился Зубков.

– Правильно, там не додумали, тут не досмотрели, так и тянем кота за хвост! – раздраженно произнес Кропань. – Собаку по следу пускали?

– Кинолог сказал, что и в том, и в другом случае, уже у трупов пёс отказался идти, почему, он не понял.

– На дороге к дачам попробуйте. Так, товарищ Авдеев, отправляйтесь немедленно туда. Сами на коленях облазьте всю дорогу, деревню, дачи, Дом отдыха! Ищите свидетелей, машину, врача… Работайте, работайте! Подключайте участковых, постовых, всех, кого сочтёте нужным. Дело должно быть расследовано в кратчайшие сроки. Мало того, что оно на контроле у прокуратуры, так ещё и Райком подключился. И поинтересуйтесь у наших соседей: не было ли у них похожих случаев. И, вообще, что я вас учу? Не первый год в сыске, сами всё знаете.

Глава девятая. «Всё тайное…»

– Слышь, Жила, баба какая-то цацку признала! Пошла в легавку. Рожу этого хмыря, – Кунга, он же вор-домушник Кунгоев Ришат Ришатович, кивнул на испуганного Лёньку, – старик срисовал, и марухину, наверняка, тоже. Что будем делать? – он теперь без всякой жалости смотрел на провинившегося подельника.

Жила медленно повернулся к стоявшему за его спиной Лёньке.

– Что скажешь? Как отмазываться будешь? – он угрожающе потёр рукой огромный кулак. – А покажи-ка, Ухо, мне ту цацку, за которую ты «вписался» в «кисляк».

Лёнька мелко закивал головой, доставая из кармана кулон.

Жила с интересом принялся его рассматривать.

– И вот эту бимбару ты решил подарить своей марухе? Она что, вместе с рыжьём лежала? Или ты, может, ещё что «подрезал»? А? – Жила приблизил своё лицо так близко, что в глазах Лёньки оно расплылось жёлтым блином.

– Не-е! Век свободы не видать! Только шкатулку «тиснул», там всё и лежало, – кивнул Ухо, испуганно пряча глаза, – а чё? Лёльке понравилась. – Он нервно подёргивал плечами.

– Да-а, борзой ты, однако! Понравилась! А чего ж она тогда её в скупку отнесла? Или узнала, что ты рыжьё от нас «закосил»? Надеялась, что «показуху» или цепуру «рыжую» подкинешь? Ну? Узнала? – Жила опять схватил Лёньку за грудки и с силой встряхнул.

– Не-е, – замотал тот головой. – А за скупку, Жила, я ей, уб даю, «рога обломаю»!

– Фраернулся ты, Ухо, по полной. Ладно, живи пока. А будешь у своей бабы ханку жрать, быстро «спалишься». За тебя и за бабу твою на кичман не пойдём, скорее, тебя вместе с ней и закопаем, – Жила громко захохотал, показывая желтые прокуренные зубы.

Лёнька облегченно вздохнул: наказание за его промах откладывалось на неопределенный срок, может быть, всё образуется. Лёльку, как обещал, придётся наказать. Ну, не сильно, конечно, но… чтобы «памятка» была. Синяк под глазом для Жилы будет достаточным доказательством того, что Ухо выполнил своё обещание.

Но с Лёнькой к Лёльке по настоянию Жилы пошёл Кунга.

Ухо понял, что «проучить» подружку придётся по-настоящему. «Ну, не до смерти же, в конце концов, переживёт! Зато потом будет аккуратней», – успокаивал он себя. Но с другой стороны, очень уж не хотелось бить подружку. И всё же перевешивало мужское достоинство, поруганное напарниками. И «закон»…

Алла не ждала своего приятеля после двух дней попойки. Да и деньги, знала она, у него закончились, правда, старалась не думать о том, что по её вине. «Фартовый, ещё «отвернёт» где-нибудь», – беззаботно рассуждала девушка. А пока, считала, что он будет отлёживаться у себя, в тёткином доме.

Полёживая на кровати в одном неглиже, она грызла яблоко и рассматривала яркий журнал мод.

В коридоре было тихо, соседи все ушли с утра кто на работу, кто по своим делам.

Дверь в комнату открылась внезапно, от одного Лёнькиного пинка.

Увидев приятеля, Алка не смутилась: Ришата она не увидела, тот остался пока за дверью,

– О-о, Лёнечка, ожил? А я думала, что всё ещё бухаешь, – она кинула в него