Тайна всегда со мной - Татьяна Викторовна Полякова Страница 9

– Подруга? – спросила женщина, подозрительно оглядывая меня с головы до ног.

– Не совсем. – Я протянула удостоверение, которое та внимательно изучила. Пожалуй, это был первый раз, когда кого-то заинтересовали не сами корочки, а их содержимое.

– Инструктор по физической подготовке? – Вскинула брови женщина. – Зачем вам Елена понадобилась?

– Хотела поговорить с ней по поводу недавней кончины вашей соседки снизу.

– А следователя что, не могли прислать? – резонно заметила собеседница. Вот тут присутствие Селиванова очень бы пригодилось.

– Придет следователь, – заверила я. – Готовлюсь к повышению, меня послали лишь договориться о встрече.

– Вот здесь Парамоновы живут, – кивнула она на дверь напротив, в которую я безуспешно пыталась дозвониться за пару минут до этого. – Только вряд ли вы их до вечера застанете, на работе все.

– Простите, как вас зовут?

– Виталина Аркадьевна.

– Виталина Аркадьевна, скажите, а не были ли вы знакомы с бабушкой и дедушкой погибшей Людмилы?

– Я-то была. В отличие от самой Люськи. – Признаться, в положительном ответе я не сомневалась. В таких домах люди живут десятилетиями.

– Можете мне о них рассказать?

– Что ж, расскажу, глядишь, помогу вам с повышением, – подмигнула дама и пошире распахнула дверь, чтобы пропустить меня в квартиру.

Ее жилище разительно отличалось от квартиры Светловых. Везде царил образцовый порядок: люстры блестели, скатерти были накрахмалены, из кухни приятно пахло выпечкой. Мы устроились в просторной гостиной у окна. Виталина Аркадьевна поставила на круглый столик две чашки с блюдцами – на вид антикварные – и удалилась в кухню, откуда вскоре принесла изящный чайник чая из того же сервиза.

– У вас очень красиво, – произнесла я, разглядывая картины на стенах.

– В отличие от Веронички-то, конечно, – усмехнулась та. – Стараюсь, пока силы есть. Да и у Светловых хорошо было, пока Валюша с Павлом были живы. Что бы вы хотели о них узнать?

– В первую очередь что случилось с мамой Вероники? Она действительно покончила с собой?

– Что ж, начну издалека, – сказала женщина и сложила руки на коленях. – С Валюшей у нас разница, как у Людмилы с Еленой – четыре года. Как она за Павла вышла замуж и сюда въехала, мы и подружились. Муж мой покойный, летчик, в постоянных командировках. Ее профессор целыми днями в институте. Вот мы и сошлись. Когда Ника родилась, я, бывало, с ней оставалась: своих детей у нас с мужем не случилось, поэтому я была рада иногда примерить на себя роль матери. Только Павел это не очень поощрял. Он считал, что Валентина должна со всем сама управляться: и с огромной квартирой, и с ребенком.

– То есть отношения у них были не самые теплые?

– Что же, он любил ее очень, только уж больно хотел при себе держать все время: работать запрещал, подруг не жаловал, а уж друзей тем более. Еще бы: тридцать лет разницы, шутка ли. Кто же знал, что он ее на десяток лет переживет?

– Расскажите, как именно она умерла?

– Примерно за год до смерти она от меня отдалилась. На лестнице поздоровается, но в гости не поднимется. Я-то сама к ним старалась не ходить: Павел этого не любил. Думала, это он ее против меня настроил: не только с подругами, но и с соседями общаться запретил. Ну а в мае день рождения у нее был, я купила букет, торт, пошла поздравить Валю. Она дверь отрыла и уставилась на меня: мол, что за цветы и подарки?

– Вы перепутали день? – предположила я.

– Нет, я-то все помнила, а вот она забыла. Про свой день рождения забыла, представляете? – вскинула руки Виталина Аркадьевна. – В дом она меня пускать не хотела, но я настояла. Вот тогда я и сообразила, что что-то не ладно.

– Почему? – поинтересовалась я.

– Павел порядок во всем любил, Валечка всегда старалась его поддерживать. А тут смотрю: обувь в коридоре разбросана, на кухонном столе жирные пятна, посуда в мойке лежит грязная. Не подумайте, не то чтобы она запустила дом, но было видно, что не справляется.

– Как думаете, почему?

– Ребенок взрослел, много сил отнимал, а муж требовал все больше. Сама она мне об этом не говорила, разумеется, но я-то ее хорошо знала.

– Не хватало времени?

– Сил не хватало, милочка, и, похоже, моральных. Ее бы к специалисту направить да лечение назначить, но разве Павел позволил бы?

– Думаете, у нее была депрессия?

– Я не специалист, но очень на то похоже. В общем, вышла я тогда от нее в полном недоумении, стала думать, как помочь подруге, да не успела.

– Как это случилось?

– Через пару дней после нашей встречи ее бездыханную нашли на асфальте под окнами.

– Версию об убийстве тогда не рассматривали?

– Она записку оставила. Да и не было с ней в тот день никого, кроме дочки. Дверь изнутри заперта, Павел в институте был – у него алиби; в общем, свернули расследование, так толком и не начав.

– А что было в записке, она написала что-то о причинах?

– Нет, просила у дочери прощения, и все.

– Как думаете, Вероника ее простила?

– Думаю, нет, – покачала головой соседка. – Ни мать, ни отца.

– Она считает его виновным в ее гибели?

– Она считает его виновным в том, что ее собственная жизнь пошла под откос. Когда Вали не стало, Павел решил, что будет сам ребенка воспитывать. Валюшиных родителей он к внучке и при жизни жены особо не подпускал, а тут и подавно. Мне тоже за все время пару раз доверил, когда уж совсем деваться некуда было.

– Как же он один справлялся с первоклассницей?

– А никак, росла она самой себе предоставленной. Павел, конечно, планы строил, что она по его стопам пойдет, будет историком, местечко ей у себя на факультете готовил. А она в десятом классе забеременела, будто ему назло. Нике жилось с ним несладко, вот и расплачивается до сих пор.

– Что вы имеете в виду?

– Вы же были у нее, верно? Она будто застыла в том временном промежутке, когда была любимой дочерью в счастливой семье. Алкоголь, сигареты и наркотики – это следствие ее сложного взросления, – заключила женщина и подлила чаю в чашки.

– Она работает?

– Нет, и никогда не работала, насколько я знаю.

– Откуда же деньги на существование?

– Помимо этой квартиры, у Павла была точно такая же на последнем этаже. Аренда до сих пор приносит ей очень неплохой доход.

– Хватало на содержание себя и дочери?

– На свое содержание точно, а вот после того как умерли родители Ники, Мила стала заметно хуже одеваться. Ну и