Длинная тень ожиданий - Лариса Павловна Соболева Страница 9

Он поехал в бар. Раньше здесь он работал в должности… Не любил вспоминать бывшую работу, не любил тот унизительный период, тем не менее сюда заходил. А работал ныне успешный хозяин модного спортивного клуба… стриптизером. Да, раздевался под визжание похотливых и безвкусно разодетых стареющих баб, к тому же раскрашенных, как обезьяна, которой случайно попала в лапки женская косметичка. Хоть у нас в стране любая работа в почете, а все же существует разница между молодым с красивым телом стриптизером и старой уборщицей, последнюю уважают больше.

Надо признать, его сюда иногда тянуло, словно преступника на место преступления, сам не понимал – почему тянет. Жене не говорил, что захаживает в заурядный бар, где оставил кучу приятелей, с которыми хотелось потрепаться и выпить рюмку-две чего-нибудь забористого. А сегодня неожиданно дошло, почему тянуло: здесь он ощущал себя абсолютно свободным, без комплексов, самим собой и, как ни странно, в безопасности, хотя в подобных заведениях народ встречается ну очень тяжелый.

После женитьбы на Нии у Викентия появились ограничения, обязанности, статус, ему безумно нравилась новая жизнь, она давала массу преимуществ, радовала, в сущности, получился глобальный рывок на вершину удачи. Казалось, вот оно, безмерное счастье, успех, жизнь, полная плюшек, и вдруг…

– Вик, такси вызвать? – отвлек бармен.

Викентий отрицательно качнул головой:

– Я сам.

И дошло: он пьян. Странно, как-то быстро напился, обычно алкоголем не увлекался, здоровый образ жизни и все такое – железное правило умных людей, умеющих ценить все, что судьба отсыпала в ладони. А сегодня перебрал, и сильно, потому что целую неделю искал хоть что-нибудь, способное прояснить историю с Нией. Кстати, вот оно ключевое понятие, которое привело к депресняку: что-нибудь! Это же – ничего. А можно искать «ничего»? Да, вот так ездил по городу, разговаривал со знакомыми и сделал открытие: он не умеет искать концы, не умеет построить диалог, чтобы расположить к себе людей, вытащить их на откровенность. Неохотно с ним разговаривали, исключительно из вежливости, когда он это понял, тогда и поехал в бар заливать безнадежность спиртным.

Тем временем бармен, не уговаривая, уговоры бесполезны, а интонация безразличия доходит быстрее до затуманенного алкоголем сознания, произнес:

– Не стоит самому садиться за руль. Или себя угробишь, или пешехода. Твою тачку поставлю в наш двор, он запирается, завтра заберешь, а тебе вызову такси. Согласен, м?

– Тогда еще налей… пиратского пойла.

– Как скажешь.

По барной стойке заскользил стакан с темно-янтарной жидкостью, остановился точно перед Викентием, тот обхватил его пальцами и замер, глядя внутрь. Уже не лезло в глотку питье пиратов, но он мужественно набрал в рот рома, в это время раздались хлопки и вопли радости, Викентий оглянулся. Стриптизеры вышли на помост – начался гвоздь унылого вечера. Унылого, потому что ничего не меняется годами, впрочем, есть новшество: на площадке парочка, а не толпа или соло, но по сути одно и то же. Викентий с трудом проглотил ром и еле выговорил заплетающимся языком, обращаясь к бармену:

– Вызывай такси.

– Идем провожу, – выйдя из-за барной стойки, предложил бармен после короткого диалога по телефону. – Такси будет через две минуты.

Викентий отстранил парня, мол, он в состоянии идти собственными ногами, и пошатнулся, пришлось позволить довести себя до такси. Все же приятно, когда в тебе принимают участие, приятно, что небезразличен в этом пустом и безучастном мире. Приехал к дому, поднялся в лифте на восьмой этаж, его даже не шатало, как ему представлялось, достал ключи… Опля! А дверь-то открыта!

– Не понял, – промямлил Викентий. – Я забыл запереть хату?

Вошел он в квартиру и мгновенно почуял, что здесь кто-то есть. Нечто в воздухе ощутил порами кожи, будто пространство стало стесненным, а может, едва слышимые шорохи насторожили и даже испугали. Откуда здесь шорохи? Их не должно быть, в огромной квартире Викентий теперь живет один, не думал, что так тягостно будет шататься по комнатам, а по ночам и вовсе жутко. В каждом углу ночами мерещится Агния, руки протягивает к нему, то ли о помощи просит, то ли хочет утащить в могилу за компанию… страшно, он просыпается в холодном поту.

Снова шорохи… А вдруг привидение жены прилетело? Вдруг все это, ну, мистика с потусторонним миром, существует? По коже пробежали стада мурашек, стоило представить жену-привидение… Нет-нет! Его морочат суеверия, о которых он не подозревал. Однако правда, что за шорохи?

– Мля, мыши… – дошло до него. – Или крыса завелась… Крыса на восьмом этаже? Не, она шуршит по-крысиному… а это большая крыса… или стадо крыс…

Опираясь пятой точкой о стену, Викентий снял обувь, чтобы не слышно было шагов, туфли взял в руки, намереваясь вступить в бой с крысиным войском, и двинул в сторону кабинета жены… пошатнулся. Черт, набрался в свинью, потому что болван и слабак!

Вот и дверь кабинета. Она была закрыта раньше, а сейчас открыта. Свет тусклый внутри… из окна от уличных фонарей, что ли? Какие фонари на восьмом этаже? Это лампа настольная. Дурацкая лампа, старомодная, потертая, с облупившейся краской, но она принадлежала папе Агнии, теперь жена под этой священной рухлядью документы читает… то есть читала!

Стоп, разве он включал лампу в кабинете? Заходил туда только днем, значит, не включал. Включить может только живой человек, а не собака или кошка, привидение тем более. Что?! В дом пробрался человек?! В Викентии проснулся герой, да, вот так внезапно появилось ощущение храбрости. Он решительно направился к кабинету, по пути подхватил медный канделябр, чтобы защитить свое добро.

Точно! Мужчина копался у сейфа, стоя спиной к Викентию. Сейф жены! Так он же грабит! Да как посмел! Замахнувшись канделябром, Викентий взревел:

– А ну, стоять! Вот я тебя…

Мужик повернулся к нему, а на роже маска – черная. Глаза Викентия поймали раскрытый сейф… но это все, что успел он увидеть и запомнить.

Мужик в маске сделал несколько молниеносных шагов ему навстречу, а в следующий миг в лицо пьяненького Викентия врезалось что-то очень тяжелое, жесткое, сделав ему очень больно.

Он чувствовал, как летит назад, легко и свободно. Пролетел дверной проем, словно птичка, через мгновение грохнулся на пол в большой прихожей. Очень больно грохнулся. А потом заскользил по паркетному полу и врезался головой в противоположную стену… За сим наступила блаженная темнота.

* * *

Милана взглянула на часы – пятый час ночи, или утра! Она подавила зевок, подошла к пожилому мужчине у закрытого сейфа и, скрывая раздражение, полюбопытствовала:

– Что вы там так долго