Сам себе приговор - Николай Иванович Леонов Страница 9

Крячко обернулся и вынул пачку сигарет.

– Чайком не угостите? – с улыбкой спросил он. – На улице ну очень холодно.

– У меня нет чая, – опустила взгляд Соня.

– Тогда надо сходить в магазин и купить, – решил Крячко. – Но я впервые в этом районе. Не проводите?

Глава 3

Еще летом телеведущая Алла Гнедова жила в двухэтажном каменном доме в одном из элитных поселков Подмосковья. Стоя у кованых ворот, за которыми виднелся белоснежный коттедж, Лев Иванович Гуров думал, что этот дом отчего-то напоминает огромный склеп. На него так странно подействовал то ли зловещий пейзаж с черными кривыми ветками деревьев, то ли сам факт того, что смерть сумеет добраться даже до «хозяев жизни», но обстановка здесь казалась Гурову жутковатой. Широкую подъездную дорогу, ведущую к дому, устилал толстый слой опавшей листвы, которую никто и не думал убирать.

Особняк выглядел вымершим. Или так только казалось?

Гуров заметил девушку лет двадцати пяти, с детской коляской, и решил поинтересоваться, знает ли она хоть что-то о телеведущей. Оказалось, что знает. Она охотно пояснила, что Алла Гнедова не появлялась здесь с лета, но всем известно, что у нее есть и другая недвижимость – несколько квартир в Москве. Только вот непонятно, в какой из них она живет сейчас.

– А вам охрана при въезде ничего не сказала? – удивилась девушка. В этот момент ребенок в коляске захныкал, и она, забыв про Гурова, склонилась над малышом.

– Ваш?

– Можно и так сказать, – бросила через плечо девушка. – Я его няня. Вроде как, угу. Как родился, так я им, считай, одна и занимаюсь. Во всяком случае, в отсутствие родителей. Его папа ворочает финансами, а мама владеет стоматологической клиникой, поэтому дома их можно увидеть редко. Вы все-таки поспрашивайте у охранников насчет Аллы Тимофеевны. Не у тех, которые в черной форме, а у других, которые шлагбаум открывают.

– А в чем разница между ними?

– Те, кто носит черную форму, просто следят за порядком в магазинах, а некоторые еще подрабатывают сторожами. И бухают они по-черному, – скаламбурила девушка. – Это и не охрана вовсе, а так. А вот другие, которые контролируют въезд на территорию поселка, следят за видеокамерами и проверяют документы у посетителей, – те посерьезнее будут. Они все про всех знают, у них работа такая. Наверняка подскажут, где сейчас Алла Тимофеевна.

Она распрямилась.

– У нее ведь сын умер, вы в курсе? – спросила она. – Полиция решила, что он совершил самоубийство. Даже в интернете об этом писали.

Гуров кивнул.

– Я здесь именно по этому поводу, – ответил он. – А вы с Аллой Тимофеевной хорошо знакомы?

– Да нет, не очень, – пожала плечами девушка. – Так, общались по мелочи.

– Суровая дама? – закинул удочку Гуров.

– Ну это вы зря, – возразила девушка. – Она только на экране выглядит как замороженная. А вы бы видели, как она у себя в огороде грядки окучивает! В тренировочных штанах, маечке и кепочке. Она нормальная, если вы понимаете, о чем я.

– У вас здесь и огороды есть?

– Клумбы с основном, но некоторые что-то сажают. Не те, кто ни дня не работал, а те, кто попроще. Вот Алла Тимофеевна как раз такой человек. Однажды я без зонта оказалась, попала под ливень, а до дома далеко. Так она мимо на машине проезжала, увидела и отвезла меня в Москву. Еще и зонт свой отдала. Простая, свойская… была.

– А теперь все по-другому? – начал Гуров.

Женщина покачала коляску.

– После того как Сашку убили, все изменилось.

– Убили? Речь ведь шла о суициде, – напомнил Гуров.

– Да какой там суицид! – воскликнула девушка. – Парень был тихим, учился себе, не дурил, как некоторые золотые детки. Скромный до ужаса. Всегда здоровался при встрече, не пил. Мне знакомая продавщица рассказывала, что он в нашем магазине вечно какую-то фигню покупал типа зефира в шоколаде или йогуртов. Не пиво, не вискарь, не деликатесы, а что-то попроще… Не верю я в суицид. Он не был наркоманом. Да об этом все знают!

«В том-то все и дело, – подумал Гуров. – Все всё друг о друге знают. А как коснись, то ни одного свидетеля».

– Но вот когда стало известно, что с ним случилась беда, то Алла Тимофеевна перестала со мной общаться. Вернее, она вообще с соседями оборвала все отношения. Вот иду я, гуляю с ребенком, и вижу, что из ее ворот машина выезжает. Она на меня смотрит, но как бы не видит, понимаете? Я могла с ней поздороваться, а она в ответ всегда молчала. А потом я от охраны узнала, что она уехала жить в Москву. Но адреса не знаю. Поймите, мы ведь не подруги. Она ничего о своей жизни не рассказывала.

– После смерти сына она жила одна?

– Вы хотите знать, был ли у нее мужик? – усмехнулась девушка. – Репортер, да?

– Нет, – покачал головой Лев Иванович. – Репортеров сам не люблю. Я из полиции. Петровка, 38.

– А документ ваш можно? – строго спросила девушка.

– Вы правы, я совсем забыл, – согласился Гуров и показал служебное удостоверение.

– Ничего страшного, – ответила девушка. – Я тоже вам далеко не все рассказала. Поживете в высшем обществе – сразу поймете, о чем можно трепаться на стороне, а о чем нет. А как к вам обращаться?

– Можно просто – Лев Иванович.

– А я Ирина, – улыбнулась женщина и вернула удостоверение Гурову. – Ну и няня вот этого крикуна. Ах да, я уже говорила? Его родители сейчас на Бали, а я как бы за главную. Вообще-то в поселке почти никого не осталось. Свалили на зиму в теплые края. Так что же получается? Почему вы заинтересовались Аллой Тимофеевной? Или вам нужно что-то знать о ее сыне? Тоже не верите в то, что Сашка покончил с собой?

– Рановато делать выводы, – ушел от ответа Гуров.

Послышался шум мотора. Опасаясь попасть под брызги из грязных луж, Гуров шагнул к Ирине и взял ее под руку.

– Просто проводим проверку, – пояснил он. – Скорее всего, с вами полиция уже связывалась этим летом. Можете рассказать мне все, что говорили на допросе?

– Никто со мной не связывался, – качнула головой Ирина. – Кто я такая? Соседка, обслуживающий персонал. Кому я нужна?

– Но если вам есть что рассказать, то буду признателен, – улыбнулся Гуров.

– Тогда я просто еще раз скажу, что не верю в самоубийство, – повторила Ирина и расправила плечи. – Не мог он этого сделать.

– Почему вы в этом так уверены?

– С его мамой мы, может, общались и не очень тесно, но вот именно его я знала