Ядовитый воздух свободы - Анна Викторовна Томенчук Страница 99

Она уже понимала, что в школе ее сторонятся потому, что за любую любезность в ее адрес можно было получить от братца. Потому что он ограждал ее от всего мира. Она уже понимала, что то, что происходит между ними почти каждую ночь, — ненормально. В какой-то момент брат притащил Констанции таблетки, заставил их принимать — и больше не выскакивал в последний момент.

Первое животное пострадало, когда девушке было почти четырнадцать, а ее сводному брату пятнадцать. Последней каплей стала смерть кошки еще год спустя. Любимой кошки, приблудыша, в котором Констанция нашла утешение. Тогда девушка украла материнские украшения и сбежала, навсегда похоронив в своем сердце надежду на счастливую спокойную жизнь.

Год Констанция приходила в себя, жила в маленькой деревеньке во Франции, благо хорошо училась в школе и выучила язык. А потом научилась находить себе благодетелей. К восемнадцати она уже жила в шикарном особняке, получила новые документы, сменив имя. Еще через год она сделала операцию, подкорректировав лицо, чтобы ее нельзя было узнать. В двадцать, подделав документы о школе и колледже, поступила в Тревербергский университет на медицинский, где и познакомилась с будущим мужем, Мишелем Берне.

Она выбрала Берне потому, что тот казался неопасным. И не ошиблась. Отношения с ним и последующий брак не мешали получать от жизни удовольствия. Секс превратился в инструмент достижения цели.

Так было до появления Арнольда Нахмана. Мужчины, который изменил все.

Впервые в жизни Констанция поняла, что дышит, что живет. Она буквально растворилась в Арнольде. Мужчина был старше, он многого добился. Безусловно, во всех отношениях он оказался лучшей из возможных партий.

Но важнее было другое.

Она ныла, жаловалась на скуку и в последнее время думала о том, как бы сбежать, но она его любила, любила до самозабвения. И именно это чувство гнало Констанцию прочь. Прочь от мужа и от семьи. Чтобы сберечь их, чтобы никто не смог им навредить.

Если она кого-то любит, этот кто-то обращается в прах. Как она смела забыть, что жизнь не выделила ей права на любовь?

Дорогой Арнольд!

Если ты читаешь эти строки, значит, я уже далеко. Бумаги на развод ты найдешь здесь же, в нижнем ящике стола. Мне ничего не нужно от тебя, кроме одного: позаботься об Анри-Мишеле.

Наш брак был самой сладкой и самой страшной ошибкой моей жизни.

Надеюсь, ты будешь счастлив с кем-то, кто тебя достоин.

Прости меня. И прощай.

В последний раз целую. В последний раз обнимаю. В последний раз люблю.

Твоя Констанция.

Женщина сложила письмо, подняла глаза и встретилась взглядом с человеком, которого уж точно не ожидала здесь увидеть. Несколько бесконечных мгновений они смотрели друг на друга.

— Что ты здесь делаешь? — наконец спросила Констанция, не заботясь о том, чтобы держать лицо.

— Ты?! — взвизгнула гостья, будто к ней вернулся дар речи. — С ним?! Трахалась на этом самом столе!

Констанция хотела встать, но не успела. Тень метнулась к ней, кажется, стремясь ударить. В голове что-то взорвалось до прикосновения. Ослепительная вспышка — а потом блаженное ничего.

Женщина провалилась во тьму.

Глава двадцатая

Аксель Грин

Спутник-7

— Детектив, вы и ваши подопечные меня уже утомили. Дайте мне побыть наедине с собой, в конце концов. Я работаю!

Аксель посмотрел на накрашенную так, будто она собралась в ночной клуб, Марию. На фальшивые улыбки сил не было. В этот раз он взял с собой и оружие и наручники на тот случай, если разговор пойдет не по плану. Или наоборот, по плану. Час назад пришли документы, которые перевернули все. Сначала сообщение Оуена, который прислал доказательства связи Жанака и Марии. А потом кое-что поинтереснее. Запросы на доступы во все городские и научные архивы с конкретными обращениями по Констанции Берне, ее биографии, послужному списку, были направлены еще Магдаленой Тейн почти сразу после того, как личность Берне установила экспертиза. Приехав в Спутник-7, Грин потянул за все доступные ему ниточки, пытаясь ускорить бюрократическую машину города, а Арабелла Стич дожала чиновников, использовав всю мощь Агентства. В итоге, пока Грин разговаривал с Метье Жанаком, Арабелла получила документы по лаборатории.

В них содержались списки подопытных, детали по проекту, а также несколько протоколов наблюдений, в которых нашлась поразительная информация, не оставившая места для двойной трактовки этой истории. Арабелла дополнительно проверила всех женщин подходящего возраста, а также запустила поиск девичьей фамилии первой жены Грегора Тейна. Не дожидаясь результата по последней манипуляции, Грин сорвался к Марии Тейн. Он не ожидал от нее побега или необдуманных поступков, но, движимый памятью прошлых расследований, когда счет шел на секунды, решил не откладывать. Аксель взял машину, которую к этому моменту ему подогнали люди Берне, великолепный черный седан, бриллиант немецкого автопрома, и долетел до района, где жила Мария, за двадцать минут. И вот уже стоял на пороге и смотрел ей в глаза. Ярко накрашенные, поразительно красивые и мертвые глаза женщины, у которой когда-то давно отняли чувства, оставив только гнев и вожделение.

— Нам надо поговорить, — негромко произнес Аксель, слегка качнувшись вперед, чтобы сократить дистанцию между ними.

Мария не пошевелилась. Интимной зоны у нее тоже не было. Если детектив ее и волновал, то исключительно как объект для интеллектуального и сексуального удовлетворения.

— Вы на часы смотрели? Приличные люди в это время сидят дома. А неприличные пишут книги. Идите прочь, детектив. — Ее голос был ровным и холодным, но Грин знал: она не хочет, чтобы он уходил. Напротив, она его ждала. Ждала окончания этой истории длиной в целую жизнь.

Что на самом деле могла чувствовать Мари?

А на какие чувства был способен он сам?

— Это не просьба.

Он поставил ногу так, чтобы она не смогла закрыть дверь, и положил руку на отполированное дерево. Мария фыркнула и распрямила плечи. Все складывалось. Ее странное поведение, отсутствие видимых чувств по поводу смерти дочери, флирт. Да даже то, что она так хорошо выглядела: как еще может выглядеть женщина, которая не испытывает чувства вины и боли разбитого сердца, хорошо зарабатывает и живет в свое удовольствие?

Она пропустила его в таунхаус и пошла в гостиную, виляя бедрами и на ходу дымя сигаретой.

— Если вы хотите меня трахнуть, необязательно выбирать такой суровый вид, я люблю мужчин нежных и трепетных. Целовать холодный камень никому не нравится. Даже мне.

— За что вы убили Констанцию Берне?