Дуглас Адамс - Детективное агентство Дирка Джентли (сборник) Страница 10

– «…оставьте сообщение на автоответчике, и я вам перезвоню. Возможно».

Пи-и-ип.

– Сьюзан, привет. Это Гордон, – произнес он, прижимая плечом трубку к уху. – Еду в коттедж. Сегодня… э-э-э… четверг, сейчас восемь сорок семь вечера. На дороге туман. Послушай, в выходные я жду американцев, они собираются обсудить реализацию второй версии «Гимна», рекламу и все такое… Ты знаешь, хоть я и не люблю тебя об этом просить, но деваться некуда, приходится.

Мне нужно, чтобы Ричард серьезно занялся делом. И не как всегда… Я обращаюсь к нему, он отвечает: «Да, никаких проблем», а сам… Черт! Грузовик ослепил фарами… Что за водители… никогда не выключат дальний свет. Так можно и насмерть разбиться! А на автоответчике осталось бы мое последнее пожелание оснастить фуры автоматическими выключателями дальнего света… Послушай, попроси Сьюзан – я имею в виду не тебя, конечно, а мою секретаршу Сьюзан, – пусть напишет от меня тому типу из департамента окружающей среды: если мы обеспечиваем технику, то с них – юридическое сопровождение. Так будет лучше всем. В любом случае он мне кое-чем обязан, да и к чему весь этот конкурс, если мы не в состоянии дать пинка какому-нибудь прохвосту. Можешь намекнуть, что я всю неделю веду переговоры с американцами.

Кстати… Надеюсь, я не забыл положить ружья. Дались же им эти зайцы, почему американцам всегда так хочется пострелять? Я тут прикупил пару карт: вдруг удастся убедить гостей в пользе долгих пеших прогулок? Может, заодно и мысли о зайцах повыветрятся. Жалко ведь пушистиков. Надо будет заготовить специальный предупредительный знак наподобие тех, что выставляют у них в Беверли-Хиллз. Что-нибудь вроде «Внимание, ведется стрельба».

Сделай пометку для Сьюзан: пусть раздобудет такой знак и приколотит его к заточенной жерди. Воткнем в землю, чтобы зайцы читали. Конечно, я имею в виду секретаршу Сьюзан, не тебя.

Так, о чем я говорил?

Ах да. О Ричарде и второй версии «Гимна». Сьюзан, через две недели состоится бета-тестирование. Ричард уверяет, что все в порядке. Но каждый раз, когда я вхожу к нему в кабинет, у него на экране компьютера одна и та же картинка: диван вертится вокруг своей оси. По словам Ричарда, это важная концепция, но я вижу всего лишь предмет мебели. Людям, мечтающим превратить бухгалтерскую отчетность компании в песню, вряд ли нужен крутящийся диван. Да, и еще. По-моему, пока рано заниматься трансформацией рисунка эрозионной сети Гималаев в пьесу для квинтета флейт.

Теперь о проекте Кейт. Сьюзан, не скрою, он нам дорого встанет и по оплате труда, и по машинному времени. И меня это очень тревожит. Конечно, исследования долгосрочные и важные, но ведь существует вероятность – да-да, всего лишь вероятность, однако нам следует в полной мере все проверить и оценить, – что они ни к чему не приведут… Странно, из багажника слышен какой-то шум. Вроде бы я хорошо его закрыл.

…Так вот, что касается Ричарда. Боюсь, только один человек может узнать, занимается он делом или витает в облаках. И этот человек – Сьюзан. На этот раз я имею в виду, конечно, тебя, Сьюзан, а не свою секретаршу.

Поэтому прошу – хоть мне очень неудобно, честное слово, – но, пожалуйста, повлияй на него. Объясни, как для нас это важно. Он должен понять, что «Новейшие технологии» – развивающаяся коммерческая компания, а не место для постановки опытов. Вечная проблема с этими учеными – выдвинут одну действительно стоящую идею и ждут, что их будут финансировать до скончания века, а сами вычисляют рельеф собственного пупка… Прости, мне нужно остановиться и закрыть багажник. Я сейчас…

Гордон положил трубку на пассажирское сиденье, съехал на обочину, вышел из машины и подошел к багажнику. В это мгновение крышка распахнулась. Некто выскочил из багажника, выстрелом в грудь из двустволки убил его наповал и исчез.

Изумление, испытанное Гордоном Вэем в момент своей внезапной смерти, не идет ни в какое сравнение с тем, как он удивился бы дальнейшим событиям.

Глава 8

– Входите, мой друг, входите.

К квартире профессора на верхнем этаже здания, ютившегося в углу второго внутреннего дворика, вела винтовая лестница. Освещение на лестничной площадке никуда не годилось. Все бы ничего, если бы там горела лампочка, однако лампочка отсутствовала, поэтому дверь едва просматривалась и к тому же была заперта. Профессор пытался отыскать ключ в тяжелой связке, напоминавшей оружие ниндзя, метнув которое можно срубить дерево.

Двойные двери в квартирах преподавателей в старой части колледжа образуют нечто вроде шлюзовых камер. И, как это обычно бывает со шлюзовыми камерами, приходится немало постараться, чтобы их открыть.

Наконец профессору удалось найти ключ от наружной двери – это оказалась прочная дубовая плита, покрытая серой краской и лишенная каких-либо декоративных элементов, если не считать узкой прорези для писем и американского замка. Дальше шла вторая дверь, отделанная ничем не примечательными белыми панелями, с самой заурядной медной ручкой.

– Входите, прошу вас, – повторил профессор, нащупывая выключатель.

В темноте тлеющие угольки в камине отбрасывали красные блики на стены, но электрический свет в одно мгновение залил комнату и разрушил магическое очарование. Профессор нерешительно потоптался у порога, будто хотел в чем-то удостовериться, но наконец суетливо и даже как-то радостно сделал шаг вперед.

Просторная гостиная с панелями на стенах была обставлена слегка пообтрепавшейся мебелью, которая, впрочем, вполне справлялась с основной своей задачей – придать помещению уют. У дальней стены стоял массивный стол красного дерева с толстыми кривыми ножками, заваленный книгами, подшивками газет, папками и норовящими развалиться стопками бумаг. Там же, к удивлению Ричарда, гордо и особняком лежали старые бухгалтерские счеты.

Рядом со столом ютились невысокое бюро в стиле ампир – весьма ценная вещь, не будь она такой обшарпанной, – и пара изысканных стульев эпохи королей Георгов, за ними – величавый книжный шкаф викторианского периода. Словом, сразу видно, что здесь живет университетский преподаватель: на стенах карты и гравюры, на полу потертый, выцветший ковер. Создавалось впечатление, что хозяин давным-давно ничего в этой комнате не двигал и не менял. Похоже, так оно и было.

Насколько Ричард помнил по предыдущим своим визитам, одна из дверей в комнате вела в кабинет, уменьшенную копию гостиной: повсюду еще более высокие кипы книг и стопки бумаг, готовые обрушиться в любое мгновение, мебель, пусть старинная и дорогая, усеяна следами от чашек с чаем и кофе и уставлена самими чашками.

Через вторую дверь можно было попасть в тесную и довольно скромно оборудованную кухню, а оттуда винтовая лестничка вела в спальню и ванную комнату.

– Присаживайтесь на диван и попробуйте устроиться поудобнее, – гостеприимно суетился профессор. – Не знаю только, удастся ли вам. Мне все время кажется, что его набили капустными листьями вперемешку с ножами и вилками. – Он серьезно посмотрел на Ричарда. – У вас дома хороший диван?

– Ну, вообще-то да, – рассмеялся тот.

– Правда? – глубокомысленно произнес профессор. – Интересно, где вы его купили? У меня с диванами всегда проблемы. Ни разу в жизни не было удобного. А ваш вам нравится?

Лицо профессора неожиданно приобрело слегка удивленное выражение – он вдруг увидел серебряный поднос с графином вина и тремя бокалами.

– Странно, что вы об этом спросили, – сказал Ричард. – Я еще ни разу на него не присел.

– Весьма мудрое решение! – одобрил профессор. – Весьма.

Ему вновь пришлось повозиться с мантией, чтобы снять верхнюю одежду.

– Не то чтобы я сам этого не хотел, – пустился в объяснения Ричард, – просто диван неожиданно застрял в лестничном пролете на полпути к моей квартире. Грузчики крутили его так и сяк – все зря. Что любопытно, теперь его не протолкнуть не только вперед, но и назад тоже. Так что на него не присядешь.

– Да, удивительно, – согласился профессор. – Никогда не доводилось сталкиваться с математикой безвозвратно застрявших диванов. Чем не новая область исследований? А со специалистами по пространственной геометрии вы не советовались?

– Я нашел лучшее решение. Позвал соседского мальчишку, который раньше мог собрать кубик Рубика за семнадцать секунд. Он сел на лестницу, больше часа изучал положение дивана, прежде чем объявить, что тот застрял бесповоротно. Впрочем, мальчишка повзрослел, и голова у него, вероятно, забита не тем, но его ответ все равно меня озадачил.

– Продолжайте, мой друг, все это очень интересно… Однако прежде позвольте вас чем-нибудь угостить. Может, портвейна? Или коньяку? По-моему, портвейн вам больше придется по душе, его хранят в университетских погребах с тридцать четвертого года. Напиток высочайшего качества, вы такой не пробовали… да и коньяка, честно говоря, у меня нет. А может, кофе? Или другого вина? Есть бутылочка великолепного марго, все никак не находилось повода ее откупорить… Правда, ей бы постоять открытой часика два. Это не означает, что я… Хотя нет, – торопливо добавил он, – марго мы лучше сегодня трогать не будем.