Последнее шоу - Коннелли Майкл Страница 10

Бэллард вытащила из кармана телефон Хэддел. Благодаря навигатору тот оставался включен. Открыв список контактов, она нашла номер со словом «Дом» и набрала его на своем телефоне. Автоответчик сообщил: «Вы позвонили в дом семейства Хэддел». Представившись, Бэллард оставила просьбу срочно ей перезвонить.

В том, что люди посреди ночи не желают отвечать на звонок с неизвестного номера, нет ничего необычного, но Бэллард надеялась, что ее сообщение возымеет нужный эффект. Ожидая звонка, она подошла к холодильнику и снова взглянула на фотографии. Подумала о том, как выросшая в Модесто Синтия перебралась на юг – в город, где роли с частичной наготой вполне приемлемы, а продажа наркоты голливудской публике дает неплохую прибавку к зарплате.

Прошло пять минут, но никто так и не позвонил. Дженкинс гарцевал по гостиной. Бэллард видела, что он хочет побыстрее отсюда убраться.

– Может, наберешь тамошним копам? – спросил он.

– Нет. Тогда убьем на это всю ночь, – сказала Бэллард.

И тут затарахтел телефон, но не ее, а Синтии: входящий звонок с номера, помеченного словом «Дом». Бэллард поняла, что родители только что прослушали ее сообщение и решили сперва связаться с дочерью: узнать, все ли у нее в порядке.

– Это они, – сказала она Дженкинсу и ответила на звонок.

– Детектив Бэллард, Управление полиции Лос-Анджелеса. С кем я говорю?

– Нет, я звонила Синди. – Женский голос уже дрожал от страха и отчаяния. – Что там у вас происходит?

– Миссис Хэддел?

– Да. Кто это? Где Синди?

– Миссис Хэддел, ваш муж рядом?

– Просто скажите, с ней все в порядке?

Бэллард взглянула на Дженкинса. Она терпеть не могла подобные разговоры.

– Миссис Хэддел, мне очень жаль, но ваша дочь погибла. Ее застрелили в Лос-Анджелесе, в клубе, где она работала.

В динамике раздался громкий крик, затем второй, а после него – звук, с которым телефонные трубки падают на пол.

– Миссис Хэддел?

Прикрыв микрофон ладонью, Бэллард повернулась к Дженкинсу:

– Звони в Модесто. Узнай, могут ли они кого-нибудь прислать.

– Куда? – спросил Дженкинс.

И тут до Бэллард дошло: ей известен телефон родителей Хэддел, но не их адрес. На линии раздавались приглушенные стоны и всхлипывания, – очевидно, трубка все еще лежала на полу где-то в Модесто.

Вдруг в динамике раздался неприветливый мужской голос:

– Кто это?

– Мистер Хэддел? Я детектив полиции Лос-Анджелеса. Ваша супруга в норме?

– Ничего подобного. Что происходит?! Откуда у вас мобильник нашей дочери? Что случилось?

– Ее застрелили, мистер Хэддел. Простите, что сообщаю по телефону. Синтию убили в клубе, где она работала. Я звоню, чтобы…

– О господи… Господи боже мой! Это что, розыгрыш? Нельзя так пугать людей, слышите?!

– Это не розыгрыш, сэр. Мне очень жаль. В клубе началась стрельба, одна из пуль попала в вашу дочь. Она держалась молодцом. Ее отвезли в больницу, но спасти не смогли. Примите мои соболезнования.

Отец не отвечал. Услышав, что плач матери стал громче, Бэллард поняла: муж склонился к жене, не выпуская трубки из рук. Теперь они были вместе. Взглянув на фото в руке, Бэллард представила, как они сжимают друг друга в объятиях, услышав самые страшные новости, которые только могут услышать родители. Она задумалась, стоит ли продолжать разговор прямо сейчас. Стоит ли добавлять отцу горя, стоит ли приставать с вопросами, которые могут оказаться бесполезными для дела?

И тут раздался голос отца:

– Все из-за этой сволочи, ее бойфренда. Это его нужно было убить. Это он устроил ее на работу в тот клуб.

Бэллард приняла решение.

– Мистер Хэддел, мне нужно задать вам несколько вопросов. Не исключено, что ваши ответы помогут следствию.

6

Вернувшись в Голливудский участок, они распределили бумажную работу. Дженкинс взял себе дело Лантаны, с которого началась смена, а Бэллард согласилась написать рапорты по Рамоне Рамон и Синтии Хэддел. Разделили не поровну, зато на рассвете Дженкинс гарантированно уйдет с работы и будет дома к тому моменту, когда проснется его жена.

Работа все еще называлась бумажной, хотя выполнялась на компьютере. Бэллард решила начать с дела Хэддел, чтобы закончить рапорт, прежде чем о нем спросит Оливас. К тому же ей хотелось придержать дело Рамоны для себя, и чем дольше тянуть резину, тем больше шансов, что ее желание осуществится.

Собственных столов в детективном отделе им не полагалось, но по ночам в огромном зале было безлюдно, так что и у Бэллард, и у Дженкинса были излюбленные места для работы. Выбор был в первую очередь продиктован удобством стульев и степенью износа экранов мониторов. Бэллард предпочитала стол в секции автокраж и угонов, а Дженкинс садился в другом конце зала, в секции преступлений против личности. Детектив, работавший за этим столом в дневную смену, поставил себе особый стул, купленный в магазине «Расслабьте спину». Дженкинс очень ценил этот стул. Тот был пристегнут к столу длинным противоугонным тросом для велосипеда, так что Дженкинс не мог переставить его на другое место.

Составление рапортов давалось Бэллард без труда: в прошлом она окончила факультет журналистики Гавайского университета. Репортером пробыла недолго, но опыт написания статей и университетская подготовка оказались неоценимым подспорьем в бумажной работе. Бэллард не страшилась поджимающих сроков и могла составить план рапорта о преступлении или жертве еще до того, как садилась за клавиатуру. Ее короткие и четкие фразы оживляли любой документ. Еще этот навык был полезен, когда Бэллард вызывали в суд для дачи показаний. Она была искусной рассказчицей, и присяжным это нравилось.

Именно в зале суда жизнь Бэллард переменилась самым поразительным образом. Произошло это пятнадцать лет назад. Окончив университет, Бэллард заняла место в ряду криминальных репортеров газеты «Лос-Анджелес таймс». К ее должности полагался уютный кабинет в здании суда Ван-Найса. Там Бэллард занималась освещением уголовных дел и работы шести полицейских дивизионов, отвечающих за север Лос-Анджелеса. Одно дело заинтересовало ее больше других: убийство четырнадцатилетней девочки, сбежавшей от родителей. Однажды ночью ее похитили с Венис-Бич, отвезли в ван-найсский наркопритон, несколько дней насиловали, а потом задушили и выбросили в мусоровоз на стройке.

Полиция задержала подозреваемых, и двое мужчин предстали перед судом по обвинению в убийстве. Бэллард освещала предварительное слушание дела. Во время дачи показаний по следствию ведущий детектив перечислил все пытки и унижения, которым жертва была подвергнута перед тем, как ее наконец убили. В итоге он расплакался прямо на трибуне. Не напоказ. В зале не было присяжных – лишь судья, который должен был решить, давать ли делу ход. Детектив заливался слезами, и в этот момент Бэллард поняла, что отныне не сможет ограничиться одним лишь написанием статей. На следующий день она подала заявление в полицейскую академию Лос-Анджелеса. Решила стать детективом.

Когда она начала работать над первым рапортом, было двадцать восемь минут пятого. Хотя коронерская служба обязана будет провести формальное опознание Синтии Хэддел, сомнений в личности погибшей почти не было. Бэллард занесла в файлы ее имя и адрес на Ла-Бреа. Сперва составила рапорт о смерти: жертва скончалась от раны, полученной в результате пистолетного выстрела, подробности такие-то и такие-то. Затем описала хронологию событий, перечислив их с Дженкинсом действия начиная с того момента, как звонок лейтенанта Манро застал обоих в Голливудском пресвитерианском центре.

Покончив с хронологией, Бэллард воспользовалась ею в качестве шаблона для рапорта от первого лица: подробного описания их с Дженкинсом ночных приключений, относящихся к делу Хэддел. Потом настало время перечислить предметы, обнаруженные на теле жертвы и в ее шкафчике.

Прежде чем начать, Бэллард все пересчитала, после чего позвонила в лабораторию судебной экспертизы.