Лорет Энн Уайт - Приманка для моего убийцы Страница 11

Девушка-ковбой. Никакого макияжа. Чистые зеленые глаза, напоминавшие цветом хвойный лес и мох. Прямой взгляд. Черты лица дышат жизненной силой. Волосы теплого каштанового цвета падают густыми волнами на плечи. Полные губы, красивый рот. На шее – красный с белым платок. Клетчатая рубашка на пуговицах, ковбойская шляпа. Привлекательность Оливии была неброской, спортивной. Краткие сведения сообщали о том, что она работала инструктором по рыбной ловле на севере. Юкон. Аляска. Северо-западные территории. Она работала поварихой в далеких лагерях лесорубов и на скотоводческом ранчо в Северной Альберте. Последние три года она провела в Броукен-Бар.

Коул копнул глубже, проверил лагеря, упомянутые в ее биографии. Все было на поверхности, но сестра оказалась права. Он не нашел ни одного упоминания об этой Оливии Уэст старше восьмилетней давности. Никаких связей в соцсетях. Ноль. Он услышал, что на посадку приглашают его отсек, закрыл ноутбук, взял сумку. Когда Коул встал в очередь, в памяти всплыли слова Оливии…

«…Вы не из тех, кто выживает. Вам это известно? Вы ни хрена не знаете о выживании. Вам знакомо только стремление к самолюбованию…»

Что такого она знала о выживании, что так рассердилась на него? Он практически ничего о ней не знал, а вот она определенно была в курсе его личной жизни. Эта женщина оценила его и сочла ненормальным. Коула охватило любопытство.

Он протянул свой паспорт и посадочный талон.

Женщина с загадочным прошлым? Оказывающая ненужное влияние на его упрямца-отца, мужчину, поставившего на пьедестал свою погибшую жену в ущерб всей остальной семье? Маловероятно.

Как маловероятно было и то, что Коул возвращается домой после всех этих лет.

Ранчо Броукен-Бар.

Пятница. Рассвет.

Ночью температура опустилась ниже нуля. Внизу, рядом с причалом, сверкали бриллиантами инея красные ягоды шиповника и сухие листья. Солнце еще не появилось из-за гор, туман призрачными завитками поднимался от гладкого, как зеркало, озера. На мелководье, не тревожа спокойную поверхность, шныряли форели.

На холмах раздались выстрелы, эхом отозвавшись в долине. Оливия плотнее закуталась в куртку-пуховик. Подмерзшая трава похрустывала под сапогами, пока Оливия прокладывала для Эйса маршрут длиной в полмили, раскладывая по дороге предметы с ее запахом: кусочки ткани, кожаную перчатку, деревяшку, пластиковые завязки для мешков, заколку для волос… Все эти предметы Оливия ночью держала под простыней, чтобы они впитали ее запах. Оливия все никак не могла забыть грубость Коула Макдоны. Высокомерный, любующийся собой пьяница. Что это за мужчина, если ему наплевать на умирающего отца?

И все же она испытывала эгоистичное облегчение от того, что он не приедет.

Проложив тропу для Эйса, Оливия вернулась обратно к своему домику и взбежала по трем ступенькам на маленькое крыльцо, смотревшее на туманное озеро. Где-то на воде закрякала гагара.

За дверью подвывал Эйс, громко втягивая носом воздух.

– Эй, старина, иди и жди на своей подстилке, – велела ему Оливия, когда пес попытался сунуть нос в щель, как только приоткрылась дверь.

Он послушался и, вздыхая, мутными глазами следил за хозяйкой, пока она брала поводок и шлейку.

Присев на корточки у задней двери с поводком и шлейкой в руке, Оливия позвала пса.

– Давай, мальчик, хочешь пройти по следу? А? Тогда иди сюда!

Эйс, радостно виляя хвостом, подбежал к ней. У Оливии странно защемило сердце, когда он попытался лизнуть ее в лицо, пока она надевала на него ошейник и поводок. Она любила пса всем сердцем. Ему было около восьми лет, не возраст для немецкой овчарки, но у него было непростое начало жизни, и это уже сказывалось. Зубы стерлись почти до корней, и с суставами были проблемы. К тому же Эйс начинал слепнуть.

Оливия нашла его три года назад на заброшенной лесной дороге вскоре после того, как вышла из больницы. Повязки на запястьях были еще свежими, и из больницы Оливия направилась прямиком в винный магазин. Ее целью было заехать подальше в лес, напиться и все-таки свести счеты с жизнью, но так, чтобы в этот раз рядом не нашлось доброго самаритянина, оказавшегося парамедиком и спасшего ее.

Она неплохо заправилась водкой, и ей вообще не следовало бы садиться за руль. Правда, была почти зима, лесовозные дороги опустели, и Оливия ехала куда глаза глядят. Она сбросила скорость, заметив что-то черно-белое, лежавшее на обочине дороги. Сначала она решила, что кто-нибудь сбил лесное животное. Но что-то заставило ее остановиться.

С ужасом она поняла, что это собака и она жива: мешок с костями под плешивой шкурой, не имеющий сил ходить, и с такими умоляющими глазами, что у нее едва не разорвалось сердце. Оливия осторожно ощупала тело собаки и обнаружила сломанные кости. Она отнесла грязное, дурно пахнущее, блохастое животное в свой грузовичок. Сбросив с сиденья наполовину пустую бутылку водки, Оливия разложила на пассажирском сиденье свою куртку вместо подстилки, чтобы придерживать пса рукой, пока будет вести машину. Потом она развернула машину и направилась обратно к цивилизации в поисках ветеринара.

Эйс стал поворотным пунктом в ее жизни. Он заставил ее думать не только о себе, подарив цель в жизни.

Ветеринар определил, что псу примерно четыре года от роду, но добавил, что точно сказать невозможно. Скорее всего, бо́льшую часть жизни он провел на привязи: веревка буквально вросла ему в шею. Это сразило Оливию. Она знала, каково это, и в эту минуту поняла, что никогда не сможет предать пса.

Эйс ее спас. Эйс подарил ей безоговорочную любовь. И Оливия щедро дарила любовь в ответ. Эта любовь начала постепенно заживлять раны у нее внутри.

Оливии пришлось снять комнату в мотеле в этом крохотном северном городке, где она дожидалась, пока Эйс полностью поправится. В единственном в городе ресторане-закусочной она нашла на столике газету, в которой было сказано, что Себастьян Джордж – Убийца из Уотт-Лейк – повесился в своей камере. Оливия ошеломленно таращилась на газету до тех пор, пока официантка не спросила, все ли с ней в порядке.

Тогда она решила, что Эйс ее талисман. Ее ангел-хранитель. Потому что в той же самой газете было и объявление о работе: Майрон искал инструктора по рыбной ловле для своего ранчо Броукен-Бар. Для этой работы у Оливии была квалификация. Вместе с работой она получила домик у озера. Место было сезонным, но могло стать и долгосрочным, круглогодичным, если работник был готов взять на себя дополнительные обязанности по уходу за лошадьми. Идеальное место, чтобы Эйс мог бегать на свободе.

А для нее это был повод, чтобы начать все сначала, но на этот раз уже зная, что он мертв. Умер и превратился в пепел в каком-нибудь тюремном крематории.

Она устроила Эйса в грузовичке, поехала на юг и встретилась с Майроном, который сумел увидеть нечто большее в той развалине, какой тогда была Оливия, и нанял ее. В Броукен-Бар она нашла покой и дружбу. Она нашла дом.

Эйс, ранчо и Майрон образовали скелет, позвоночник, вокруг которого она могла выстроить новую жизнь. Теперь она теряла Майрона и с максимальной вероятностью свой дом тоже. Даже Эйс потихоньку угасал. Оливия гадала, не растечется ли она бесформенной лужей без поддержки этих «костей».

Оливия вывела пса из домика и повела к озеру, где раньше оставила подушечку с запахом в начале тропы со следами. Эйс энергично натягивал поводок.

Ветеринар в Клинтоне сказал, что в течение года пес, вероятно, полностью ослепнет. И хотя он успешно искал предметы и без поводка шел по следу человека, Оливия опасалась, что он может свалиться с утеса или подвергнуть себя какой-то другой физической опасности. Поэтому она начала натаскивать его на поводке, Эйсу приходилось идти медленно, опустив нос, чтобы методично переходить от одного предмета к другому. Чаще всего это было только развлечением. Они просто проводили время вместе. И эта забава совпадала с той страстью, которую Оливия питала к поискам следов.

Она открыла большой пакет на застежке. В нем был свитер, который она уже надевала, она дала его понюхать Эйсу.

– Ищи, Эйс, ищи.

Он сунул нос в пакет, запоминая запах, который ему предстояло найти, затем понюхал землю вокруг, ища совпадения, громко втягивая ноздрями воздух. Когда пес почуял подушечку, которую оставила для него Оливия, он натянул поводок и устремился вперед, опустив нос к земле, зигзагами передвигаясь от одного запаха к другому по покрытой инеем траве.

Оливия не выпускала поводок и бежала следом, ее дыхание превращалось в пар, растворяясь в белом тумане. Они быстро двигались вдоль берега озера, а затем вверх, на поле, где она оставила «коробку» и «лестницу» с запахами. Эйс легко справился с углами «коробки». Оливия следила за псом, дожидаясь того момента, когда он потеряет запах. Это случилось в конце «лестницы». Как только Оливия поняла это по его позе, она ослабила поводок, позволяя Эйсу работать по более широкой дуге, пока не увидела, что он поймал запах на вершине следующей «лестницы».