Агата Кристи - Знаменитые расследования Мисс Марпл в одном томе нужен Страница 11

– Расскажи о вчерашнем вечере.

– Вы сам хорошо знать.

– Я хочу услышать от тебя.

– Я пытаться уйти. Она вам это сказать? Когда я видеть, что в та газета говорят об убийство, я хотел уходить. Она не разрешать. Она очень жестокий, ей все плевать. Она сделать меня оставаться. Но я знала, что будет. Знала, что меня убивать.

– Но тебя же не убили.

– Нет, – неохотно признала Мици.

– Хорошо. Теперь расскажи, что произошло.

– Я была очень нервный. О, я была такой нервный! Весь вечер. Я слушиваться. Около меня ходить разный люди. Один раз мне казаться, кто-то крался в холл… но это только миссис Хаймес вошла в черный дверь, чтобы не делать грязный главная лестница, так она объяснять. Очень ей важно! Она сама наци, этот ее белый волос, синие глаза, такая выше все, смотрит на меня как на грязный… грязный…

– Бог с ней, с миссис Хаймес!

– Кто, она думает, она есть? Может, она учиться дорогой университет, как я? Может, она иметь диплома экономист? Нет, она просто наемный рабочий. Копать земля и косить трава, и каждая суббота ей платить столько денег! Как она может называться леди?

– Я же сказал: бог с ней! Давай дальше.

– Я брать шерри, стаканы и маленькое печенье, которое готовить днем, очень вкусный, и ходить гостиная. Звонить дверь, я ходить открывать… Потом еще ходить, и еще. Я все открывать и открывать. Очень унизительный занятия, но я его делать. Потом возвращаться чулан и начинать чистить серебро, я думала, это удобно, потому что, когда приходить убивать, я буду иметь нож для туша, очень острый и очень большой.

– Ты весьма предусмотрительна.

– А потом вдруг я слушать, как стреляли. Я думала: это случилось. И начала бежать столовой. Эта другая дверь, ее нельзя открывать. Я стояла, слушивалась, и тогда был третий выстрел, и тяжелая шум здесь, в холле. Я вертеть ручка дверь, но ее запирать с та сторона. Я… как это… в мышеловка. Я чуть с ума не сходить. Я кричать, кричать и бить дверь. Потом в конец ее открывать и давать меня выходить. Я приносить свечи, много свечи… потом свет зажигали, и я видела кровь… кровь! Ай! Я не первый раз видеть кровь. Мой маленький брат… я видеть, как его убивали… я видеть кровь на улица… людей застрелять, они умирать… Я…

– Все ясно, – прервал ее инспектор Краддок. – Большое спасибо.

– А теперь, – с пафосом продолжила Мици, – можете меня арестовать и носить тюрьма.

– Не сегодня, – сказал Краддок.

Когда Краддок с Флетчером шли через холл к выходу, парадная дверь распахнулась, и они чуть не налетели на высокого красивого юношу.

– Легавые! Чтоб мне пусто было! – воскликнул он.

– Мистер Патрик Симмонс?

– Так точно, инспектор. Вы ведь инспектор, а он сержант, да?

– Совершенно верно, мистер Симмонс. Не могли бы вы уделить мне несколько минут?

– Я невиновен, инспектор. Клянусь, невиновен!

– Не валяйте дурака, мистер Симмонс. У меня нет времени, мне еще нужно поговорить с кучей народу. Что это за комната? Мы можем тут посидеть?

– Это кабинет, но здесь никто не работает.

– А мне говорили, вы на занятиях, – протянул Краддок.

– Я понял, что не могу сосредоточиться на математике, и вернулся домой.

Инспектор держался официально: потребовал, чтобы Патрик назвал свое полное имя и возраст, сообщил об отношении к военной службе.

– А теперь, мистер Симмонс, пожалуйста, опишите вчерашний вечер.

– Мы заклали упитанного тельца. Я хочу сказать, Мици самолично изготовила мятные печенья, а тетя Летти откупорила новую бутылочку шерри…

– Новую? – прервал его Креддок. – А что, была старая?

– Да. Целых полбутылки. Но тете Летти эта чем-то не приглянулась.

– Она нервничала?

– Да не больно-то. Она весьма рассудительная женщина. Это старуха Банни всех взвинтила – весь день каркала.

– Значит, мисс Баннер действительно обуревали дурные предчувствия?

– Да, она здорово помотала нам нервы.

– Мисс Баннер восприняла объявление всерьез?

– Еще как всерьез! До смерти перепугалась!

– Мисс Блэклок поначалу заподозрила вас в причастности к публикации объявления. Почему?

– А меня тут всегда обвиняют во всех смертных грехах!

– Вы хотите сказать, что непричастны к публикации объявления?

– Я? Да ни с какого бока!

– И вы никогда прежде не видели Руди Шерца, не общались с ним?

– Нет.

– Но подобные шутки в вашем духе, не так ли?

– Кто вам сказал? Все из-за того, что меня дернул однажды черт подложить Банни в постель яблочный пирог. А потом я еще послал Мици открытку, в которой написал: «Осторожно! Гестапо напало на ваш след!»

– Расскажите о случившемся.

– Когда я вышел в маленькую комнату, чтобы принести шерри, вдруг погас свет. Я обернулся и увидел в дверях какого-то типа. Он рявкнул: «А ну руки вверх!» Все разохались, развопились, а я стоял и прикидывал, как бы половчее сбить его с ног. Но он вдруг принялся палить из пистолета, а потом повалился на пол; фонарь упал, и опять стало темно. Тут полковник Истербрук начал драть свою луженую глотку: «Свет! Свет!..» А где я ему возьму свет? Разве моя зажигалка долго протянет? Эти проклятые новинки – сплошное надувательство.

– Как вам показалось, налетчик целился именно в мисс Блэклок?

– Откуда я знаю? Думаю, он пальнул просто так, шутки ради, а потом понял, что заигрался.

– И покончил жизнь самоубийством?

– Почему бы и нет? У него физиономия мелкого жулика, такие легко впадают в панику.

– Вы твердо уверены, что раньше его не видели?

– Да, твердо.

– Благодарю вас, мистер Симмонс. Я хотел бы опросить всех остальных, кто был здесь вчера. В каком порядке это лучше сделать?

– Так, дайте сообразить… Наша Филиппа – миссис Хаймес, работает в «Дайас-Холле». Ворота почти напротив наших. А от «Дайас-Холла» ближе всего до Светтенхэмов. Спросите – вам любой покажет дорогу.

Глава 7

…И другие

«Дайас-Холл» сильно пострадал во время войны. Там, где раньше росла спаржа, теперь радостно зеленели сорняки, среди которых, как свидетели преступления, с превеликим трудом пробивались жалкие, тощие пучочки спаржи. Зато вьюнки, крестовник и прочее безобразие чувствовали себя в усадьбе вольготно.

Часть огорода, правда, уже была приведена в порядок, и там Краддок обнаружил унылого старика, который задумчиво опирался о заступ.

– Вы небось миссис Хаймес разыскиваете? Уж и не знаю, где ее сыскать. Она все поперек делает. Ничьих советов не слушает. Я к ней с чистой душой, да что толку? Нынешние девчонки никого не слушают, никого. Думают, раз штаны надели и уселись на трактор, так им никто не указ! Но тут настоящий садовник нужен. А эту премудрость в один день не одолеешь. Да, настоящий садовник – вот кто тут нужен.

– Пожалуй, – поддакнул Краддок. Но старику почудился в его замечании укор.

– Да сами посудите, что я один могу? Тут всегда работало трое взрослых и один парнишка. Столько и сейчас нужно. Ведь не всякий будет горбатиться, как я. Бывает, с восьми утра до глубокой ночи вкалываю. С восьми!

– С фонариком приходится работать?

– Так я ж не про сегодняшний день говорю. Я про лето.

– А-а, – протянул Краддок. – Ну, ладно, пойду искать миссис Хаймес.

– А чего это она вам понадобилась? – поинтересовался старикан. – Вы ведь из полиции, да? Она что, в какую-то историю влипла или это из-за «Литтл-Пэддокса»? Там, говорят, налетчик в маске вломился с пушкой в комнату и хотел грабануть, а народу было – яблоку негде упасть! Эх! До войны такого не бывало. А все из-за дезертиров. Ишь головорезы, рыщут по стране, как волки! И почему только военные их не прижучат?

– Сам не знаю, – пожал плечами Краддок. – Наверное, налет вызвал в поселке много пересудов, да?

– Еще бы! И куда мы катимся? Так Нед Баркер сказал. А виной всему, считает он, девчонка, что готовит для мисс Блэклок. Отвратительный у нее характер, она точно замешана, так он сказал. Нед говорит, что она коммунистка или даже хуже, а нам такие тут не нужны. А Марлен, она в баре за стойкой торчит… ну вы понимаете, о чем я… она уверяет, будто бы у мисс Блэклок есть что-то очень ценное. Нет, не то, про что вы сейчас подумали. Я-то лично такого мнения, что с мисс Блэклок взять нечего, разве что ее фальшивые побрякушки. А Марлен вдруг возьми да и скажи: «А вдруг они настоящие?» А Флорри, дочка старика Беллеми, ей в ответ: «Пустое». Это же… как она их обозвала?.. Бижутерия, во как! Бижутерия… Ничего себе название для простых побрякушек! Но мы-то с вами знаем, что это обычные стекляшки. Небось и то, что девчонка Симмонс носит, этот ее золотой плющ и собачки, – тоже бижутерия. В нынешние времена редко у кого увидишь настоящее золото, даже обручальные кольца – и те делают из какой-то серой платиновой дряни. Сколько бы эта дрянь ни стоила, все равно вид убогий, такое мое мнение.

Старик Эйш перевел дух и продолжил:

– Мисс Блэклок дома денег не держит. Джим Хиггинс клялся и божился, что это так. А кому еще знать, как не ему, если его жена ходит в «Литтл-Пэддокс» прибираться? Она все про всех знает. В каждую дырку свой нос сует, честное слово!