Каролина Эрикссон - Не исчезай Страница 11

Наконец парень с бородкой сделал почти незаметный повелительный жест рукой и повернулся ко мне спиной. Отошел на пару шагов. На несколько мгновений время замерло. Наконец я почувствовала, что железный обруч вокруг меня начал медленно рассасываться. Хотелось думать, что в движениях мальчиков сквозит облегчение. Но, возможно, на самом деле их медленные движения излучали раздражение и разочарование. Разочарование оттого, что пришлось отпустить добычу. Возможно, парень с бородкой это тоже почувствовал, понял, что его стая нуждается в демонстрации силы напоследок. Едва мои сжатые плечи начали расслабляться, как он крутанулся вокруг своей оси и снова сделал шаг ко мне. Быстрым движением он поднял нож и приставил его мне под подбородок. Он нажимал совсем не сильно, но лезвие было очень острым, и ужас пронзил меня насквозь.

– Если только узнаю, что ты врешь…

Он не закончил предложение. Вместо этого подтолкнул меня и в последний раз многозначительно взглянул. Потом развернулся, перешел через канаву и направился к озеру, не оглядываясь. Его приспешники, ухмыляясь, сделали несколько довольно безобидных замечаний в мой адрес, а потом последовали за ним. Я слышала, как их смех отдается эхом между деревьями, видела, как они «дают пять» друг другу. На дороге остались только мы с девочкой. Наши взгляды встретились. Потом я повернулась и пошла прочь.

Шла так быстро, как только возможно было идти, не переходя на бег и стараясь не оглядываться через плечо. Как только я завернула за первый поворот на лесной дороге и достаточно отдалилась от подростков, то ощутила, как сильно бьется в груди сердце, как я вся дрожу. Вынудила себя пройти еще немного, потом силы покинули меня. Тело тянуло вниз, я упала на обочину дороги. Ноги больше не держали. Я вся сжалась и постаралась сделаться настолько незаметной, насколько возможно, и при этом не отрывала взгляда от дороги, по которой пришла. Мне нужно было быть готовой к тому, что они пожалеют о своем решении. Хотя на самом деле это не имело никакого значения. Как будто я смогла бы сопротивляться, если бы они решили прийти за мной.

Сидя на корточках, я опустила голову, и розовые кроссовки снова привлекли мое внимание. Розовые кроссовки… Я задумалась о черном ботинке, который нашла на острове, когда искала Алекса и Смиллу. Девочка у обочины дороги носила точно такие же. Нехорошее чувство пробежало между ребер и снова подняло на ноги. Я снова отправилась в путь, то и дело оглядываясь назад. Все ждала увидеть, что они мчатся за мной в своих огромных рубашках и выцветших футболках, развевающихся вокруг тощих тел. Но никто меня не преследовал. Несмотря на это, я побежала так быстро, как только могла, хотя у меня жгло в горле и свистело в легких. В животе что-то тянуло и переворачивалось, я наклонилась вперед, кашляя, но из меня больше ничего не вышло. Я позволила себе совсем немного отдохнуть, а затем снова пошла по дороге, перестав обращать внимание на боль в ногах. Нужно было покинуть это место как можно скорее.

12

Я не понимаю, откуда она берется, вся эта ненависть, которая сочится из меня. Как в сердце может быть так много мрака? Я же выросла в любви, заботе и внимании. Она бережно держала меня на руках, указывала путь в окружающем мире. Она всегда была рядом, отдавала все, полностью посвящала мне свою жизнь.

И много лет спустя, когда настал мой черед познать чудо жизни, я делала то же самое. Крошечные пальчики на руках и на ногах… Все изменилось, и я склонилась перед величием момента. Пожертвовала всем не потому, что была вынуждена, но потому, что так хотела. Я поступала так из любви.

Я наклоняюсь и вытираю ее лоб. Несмотря на то что на ее лице жемчужными каплями выступает пот, лоб очень холодный. Я больше ничего не хочу в жизни, только чтобы она села и заговорила со мной. Чтобы облегчила мою боль своей любовью. Мой маленький мирок занимает совсем немного места, но и там я не могу получить покой. Там, в трещинах того, что когда-то было покоем, разрастается ненависть. Где-то вдалеке слышится голос. Он говорит: «Без меня ты ничто».

Я тянусь за ее рукой, беру ее в свою. Ее пожатие очень слабое, только мое усилие удерживает наши руки вместе.

Я думаю, что важно только одно: чтобы она справилась, чтобы вернулась ко мне. Если только я смогу удержать ее, все остальное не имеет значения. Я отгоню от себя мысли о том, что знаю, и продолжу жить дальше. Могу забыть, могу даже простить.

Так я думаю, но это неправда. Я никогда не смогу простить тебя за это. Ты слышишь? Никогда.

13

Дорога раздвоилась, и это дало мне возможность сделать крюк и прийти к нашему дому, минуя то место, где я встретила подростков. По какой-то причине я все-таки пошла домой. От ходьбы у меня болели бедра, а ноги совсем размякли. Следы от колес на гравии теперь были не так заметны, как будто кто-то приехал и стер их, пока меня не было. Кто-то, кто приехал и уехал.

Хромая, я подошла к крыльцу и вытащила ключ, который был спрятан под ним. В прихожей меня встретило собственное отражение в зеркале. Глаза казались двумя пепельными пятнами, на щеках ярко сверкали румяна. Но под наложенным слоем красок и теней я была совершенно белой. Снова увидела перед собой нож, увидела, как сверкает острое лезвие и как парень чистит им ногти. Почувствовала, как острие ножа касается тонкой кожи у меня под подбородком.

Я долго стояла в прихожей. Страх медленно отпускал меня. Но образы случившегося не оставляли. Хотя я и сама старалась удержать эту сцену перед глазами, прокручивая ее в голове снова и снова. Вспоминала, как длинноволосая девушка прижималась к плечу парня с бородкой. Доверчиво, послушно. И как он в ответ провел ножом по ее затылку. Я не могла оторваться от зеркала, внезапно показалось, что мое отражение напоминает очертания лица девушки. Было ли что-то необычное в ее взгляде? Не промелькнуло ли что-то в ее глазах, когда парни приставили лезвие к моему горлу? Что-то беззащитное, что-то очень хорошо знакомое. Я услышала, как рассказываю о себе, увидела, как девочка наблюдает за мной. «Муж и дочка, – сказала я. – Они остались дома и ждут меня». Разгадала ли она меня? Поняла ли, что я говорю неправду? Я увидела, как она встает на цыпочки и приставляет руку к уху парня с бородкой. Что она ему прошептала?

Я отошла от зеркала, прислонилась спиной к стене и сползла на пол. Проходили минуты, напряжение постепенно отпускало тело. Но сил подняться не было, я чувствовала себя так, как будто больше никогда в жизни не смогу двигаться. Мои члены были безжизненны, как будто покалечены. Ровно в тот момент, когда голова упала на грудь, тишину разрезал резкий звонок. Мобильный лежал в кармане брюк, я чувствовала, как он вибрирует на бедре. Должно быть, это Алекс. Теперь все кончено, слава тебе господи, теперь все кончено. Я опустила руку в карман и подняла телефон к уху, не посмотрев, кто звонит.

– Грета?

Это мама. Я тяжело откинула голову, стукнувшись затылком о шкаф.

– Алло! Грета… ты тут? Как ты?

Я пробормотала что-то в ответ.

– Ты что-то сказала? Грета, я тебя почти не слышу. Где ты? Во всяком случае, не дома, я туда звонила несколько раз и не…

Внезапно я подумала, что не вынесу в этом доме больше ни минуты. Подумала, что должна сесть в машину и уехать отсюда. В полицию. Или домой. Тебе нужно ехать домой.

– Я сейчас не могу разговаривать, – выдавила я из себя голосом, похожим на нечто среднее между хрипом и шепотом. – Мне нужно идти.

Но мама не дала так просто от себя отделаться.

– Да что с тобой такое, Грета? Ты так странно ведешь себя. В последние дни… Не знаю, что там у тебя происходит, но я должна сказать…

То, о чем она думала, то, что, конечно же, необходимо было сказать, так и осталось невысказанным. Меня посетила мысль, что, возможно, в первый раз в жизни мама, а не я, в ярости положит трубку. Возможно, она наконец-то что-то поняла. Пока я об этом размышляла, я слышала, как мама набирает воздуха и готовится что-то сказать.

– Неудивительно, что Катинка волнуется за тебя.

Такой неожиданный поворот разговора застиг меня врасплох. Катинка беспокоилась за меня? Внутри стало одновременно горячо и холодно. Что сказала Катинка? И почему мама с ней разговаривала?

– Я была в торговом центре и зашла в ваш магазин поздороваться. Но тебя там не было. Они сказали, отпуск. Да, я не имела ни малейшего понятия, что ты сейчас отдыхаешь.

– Мама, я…

– И вот там я увидела Катинку. Насколько понимаю, вы с ней довольно близки.

Мама замолчала. Слышно было только ее дыхание. Она ждала, чтобы я что-то сказала? Объяснила, какие у нас с Катинкой отношения? Или она вспоминала о своей лучшей подруге, которая у нее когда-то была?

Я следила за ней, когда они разговаривали по телефону, подслушивала все эти долгие, задушевные разговоры. Больше, конечно, говорила Рут. Мама молча сидела на кровати или у кухонного стола, сгорбившись.