Клер Макинтош - Кто не спрятался Страница 11

Телефон попискивает – пришло сообщение от Мэтта:

Как КТ?

Он всегда так сокращает имена. Кейти – КТ, Джастин – Джас, а меня он называет Зоуи, только когда мы ссоримся.

Наверное, Саймона он бы называл Сай, если бы они общались.

Пока нет новостей, – отвечаю я. – Не знаю, хорошо это или плохо!

Она была уверена в себе?

Я задумываюсь над ответом.

Оптимистична.

А ты?:-*

Увидев смайлик поцелуйчик, я решаю прервать разговор и возвращаюсь к протиранию пыли. Через пару минут раздается телефонный звонок.

– Ты опять, да?

– Что? – осведомляюсь я, прекрасно зная, что Мэтт имеет в виду.

– Опять расстроила ее перед собеседованием. – Он говорит чуть невнятно, и я понимаю, что во рту у него сигарета.

Конечно же, я тут же слышу щелчок зажигалки и его затяжку. Я бросила курить двадцать лет назад, но, когда Мэтт выдыхает дым, чувствую, как мне этого не хватает.

– Нет… – начинаю я. Но Мэтта мне не обмануть. – Я не хотела.

– Что ты ей сказала?

– Просто упомянула курсы подготовки секретарей, помнишь, я тебе рассказывала?

– Зо…

– Что? Ты сам сказал, что они ей отлично подойдут.

Я слышу в трубке шум проезжающих машин – значит, Мэтт припарковался на обочине.

– Ты должна быть осторожнее с ней. Надавишь слишком сильно – и она будет поступать тебе наперекор.

– Актерский труд – это не настоящая работа. – Я говорю так только потому, что не могу не спорить с Мэттом. – Ей нужны запасные варианты.

– Она это и сама поймет. И когда это произойдет, мы ее поддержим.

Убрав в приемной, я перехожу в кабинет Грехема. Его стол в два раза больше моего, но тут тоже царит порядок. Есть у нас хоть что-то общее. Календарь лежит параллельно краю столешницы, на сегодняшней странице – мотивирующая цитата: «Сделай сегодня то, за что поблагодаришь себя в будущем!» С другой стороны стола установлены друг над другом три лотка для бумаг: «Входящие», «На рассмотрении», «Почта». Перед лотками – стопка газет, наверху – сегодняшний выпуск «Лондон газетт».

В этом нет ничего удивительного. Сложно найти в Лондоне фирму, не выписывающую эту газету. Я беру верхний экземпляр, говоря себе, что все еще убираю. Но потом я просматриваю следующий, и следующий. Тут десяток выпусков, сложенных в аккуратную стопку. Оглянувшись на дверь, я сажусь в кожаное кресло Грехема и просматриваю первую пару страниц, а потом открываю страницу объявлений.

Внутри у меня все сжимается, ладони покрываются пóтом – на последней странице в газете, в выпуске, вышедшем несколько дней назад, напечатана фотография женщины, которую я уже видела.

Все мы рабы наших привычек.

Даже ты.

Ты надеваешь одно и то же пальто каждый день. Выходишь из дома в одно и то же время. У тебя есть любимое место в вагоне, ты в точности знаешь, какой эскалатор быстрее, какой терминал удобнее, к какому лотку очередь движется быстрее.

Ты знаешь обо всем этом. И я знаю.

Я знаю, что ты покупаешь газету в одном и том же киоске, берешь молоко в определенный день недели. Знаю, по какой улице ты ведешь детей в школу, где срезаешь путь через подворотни по дороге с тренировки по танцам. Знаю, на какой улице ты прощаешься с друзьями после пятничных посиделок в пабе. Знаю, что потом ты идешь домой одна. Знаю, по какому маршруту ты бегаешь по воскресеньям. Знаю, где ты останавливаешься и делаешь растяжку.

Я все это знаю, потому что тебе ни разу не пришло в голову, что кто-то наблюдает за тобой.

Рутина успокаивает тебя. Все так знакомо и привычно.

Благодаря рутине ты чувствуешь себя в безопасности.

Рутина тебя и убьет.

Глава 6

Келли как раз выходила из комнаты для совещаний, когда у нее зазвонил телефон. «Номер скрыт» – значит, скорее всего, звонят из диспетчерской. Ухом прижимая телефон к правому плечу, она застегнула полицейский жилет.

– Келли Свифт.

– Примете звонок от миссис Зоуи Уолкер? – Келли слышала гул голосов в трубке: десяток других диспетчеров принимают вызовы и координируют патрульных. – Она хочет поговорить с вами о краже на Кольцевой линии – карманник что-то вытащил из сумки.

– Вам нужно соединить ее с кем-то из спецподразделения по борьбе с ворами-карманниками. Я закончила свою работу там несколько дней назад и сейчас вернулась к патрулированию.

– Да, я туда звонила, но никто не берет трубку. А ваше имя все еще значится в отчете, поэтому… – Диспетчер не договорила.

Келли вздохнула. Имя Зоуи Уолкер не показалось ей знакомым, но за три месяца в спецподразделении она сталкивалась со столькими жертвами краж, что не могла запомнить всех.

– Соединяйте.

– Спасибо.

В голосе диспетчера прозвучало облегчение, и уже не в первый раз Свифт порадовалась тому, что находится в гуще событий, а не сидит в комнатке без окон, принимая звонки от пострадавших.

В трубке раздался щелчок.

– Алло? Алло? – В голосе женщины слышалось нетерпение.

– Здравствуйте, это констебль Свифт, чем могу помочь?

– Наконец-то! Дозвониться до вас не легче, чем в контрразведку.

– Боюсь, наша работа не так увлекательна, как у ребят из контрразведки. Насколько я понимаю, вы хотели поговорить со мной о краже в метро. Что у вас украли?

– Не у меня. – Женщина явно была недовольна непонятливостью Келли. – А у Кэтрин Таннинг.

Такие звонки не были редкостью, когда полицейского цитировали в газете. С этими полицейскими часто связывались горожане – как правило, их звонки не имели никакого отношения к самой статье, словно одного имени и номера жетона было достаточно, чтобы обратиться за помощью.

– У нее украли ключи, пока она дремала по дороге домой, – говорила тем временем миссис Уолкер. – Только ключи, ничего больше.

Это и было странным – зачем кому-то воровать ключи? Принимая показания пострадавшей, Келли вообще раздумывала, идет ли речь о краже, но Таннинг заверила ее, что не потеряла ключи – их украли.

«Они лежали в отдельном кармане у меня в сумке, – сказала она тогда Келли. – И не могли выпасть». Карман находился на внешней стенке наплечной сумки и застегивался не только на «молнию», но и на липучку. И то и другое кто-то расстегнул.

На записях камер наблюдения было видно, как Кэтрин садится в метро на станции «Шефердс-Буш» – карман на сумке надежно застегнут. К тому времени, как она вышла из вагона на станции «Эппинг», липучка болталась, а карман был приоткрыт.

Ход расследования был понятен, а Кэтрин оказалась идеальным свидетелем. Она всегда ездила с работы по одному и тому же маршруту, даже выбирала тот же вагон и, если возможно, то же место, когда ехала в электричке по Кольцевой линии. Свифт тогда еще подумала, что если бы все были такими предсказуемыми, то ее работа намного бы упростилась.

Всего за несколько минут просмотра Свифт обнаружила момент, когда у Кэтрин вытащили ключи, – и злоумышленником оказался вовсе не тот, кого она рассчитывала увидеть. Большинство карманных краж в метро совершала шайка Кертиса, но они воровали бумажники и мобильные телефоны, а не ключи. Поэтому когда Келли засекла Кэтрин в вагоне в момент кражи, то даже не сразу разглядела преступника.

Кэтрин дремала, откинувшись на стену вагона, скрестив ноги и сложив руки на сумке. Свифт всматривалась в толпу вокруг в поисках парней в капюшонах и женщин в хиджабах, нищенок с младенцами на руках, и едва заметила стоявшего вплотную к Таннинг мужчину. Он явно не походил на вора-карманника – слишком уж хорошо был одет. Серый шарф, обмотанный вокруг шеи, закрывал уши и подбородок, словно этот высокий мужчина все еще был на улице, защищаясь от буйства стихии. Он стоял спиной к камере, опустив голову. Одним ловким движением он нагнулся, протянул руку к Кэтрин Таннинг – и тут же выпрямился, сунув руку в карман настолько быстро, что Свифт не разглядела, что же он сжимает в пальцах.

Может быть, он подумал, что во внешнем кармане сумки будет лежать кошелек? Или телефон? Попытка кражи, обернувшаяся разочарованием, когда он понял, что вытащил? Наверное, вор забрал ключи просто потому, что возвращать их было бессмысленно. И он выбросил их по дороге домой.

В свой последний день работы в спецподразделении Келли попыталась проследить за этим вором на записях камер наблюдения, но все снимки его лица были настолько низкого качества, что не имело смысла объявлять этого человека в розыск. Он был азиатом, вот и все, что она сумела разобрать. Рост – около метра восьмидесяти. Записи камер наблюдения в подземке были цветными, с впечатляющим разрешением – практически можно было представить себе, что смотришь по телевизору новости о происшествии в метро, – но это не гарантировало возможность установить личность каждого. Для этого камера должна быть направлена в нужную сторону, иначе невозможно получить снимок анфас. Очень часто – как и в этом случае – преступление происходило в месте на периферии обзора камеры. Снимок можно было увеличить, но это приводило к постепенной пикселизации, и все важные детали сливались в смутное пятно – ничего не разобрать!